О чем говорит принцип «незнание законов не освобождает от ответственности»

Один из таких принципов - «незнание закона не освобождает от ответственности». Так получилось, что автор этих строк познакомился с этой идеей раньше всех прочих принципов приказного права. Мне было семь или восемь лет и я услышал разговор родителей о каком-то их знакомом, которого недавно посадили в тюрьму. Этот аспект жизни был совершенно новым для меня и я начал интересоваться, что же именно произошло.

Выяснилось, что несчастный “нарушил закон”, а попутно выяснилась страшная вещь - незнание закона не освобождает от ответственности! Я помню, что меня охватил ужас и ощущение полной беззащитности. Какого черта? Непонятно кто придумывает какие-то законы, которые я по какой-то причине должен исполнять, а если я их нарушу, не зная об этом, меня посадят в тюрьму. Почему? Несправедливость такого положения дел потрясла меня до глубины души, а злонамеренность людей, изобретающих законы была более чем очевидной. Я даже купил в киоске по пути из школы “Ведомости верховного совета СССР” или как там назывался этот боевой листок, где они печатали свои «законы», но,  разумеется, ничего там не понял, кроме того, что все эти слова они понавыдумывали только за одну сессию. Сколько же еще есть всяких законов, о которых ты даже не подозреваешь!

В анархических детский играх правила были хорошо известны, они обсуждались и менялись и их исполняли даже хулиганы. Цена нарушения правил была понятна - потеря удовольствия от игры, нарушитель мог лишиться дружбы и уважения коллектива. Кроме того, существовали процедуры выхода из конфликта, вроде “тра-та-та, я в домике!”, что означало, что вас не могли трогать, покусившийся был бы последним негодяем.

Меня удивляло наплевательское отношение взрослых к такой явной угрозе, никто из них не предпринимал никаких мер, никто не собирался как-то защищаться от закона! Помню, взрослые успокоили меня тем, что я еще маленький и мне закон не грозит, если я сделаю что-то не так, я не буду наказан. Из их поведения я сделал вывод, что они как-то умеют обращаться с неожиданно выскакивающим из-за угла законом и, видимо, знают какие-то волшебные слова, которые надо говорить в таких случаях.

Со временем я понял, что моя первая детская реакция была абсолютно правильной. Принцип «незнание закона не освобождает от ответственности» возможен только для приказного права в рамках некой иерархии, где законодатель начальствует или даже владеет субъектом, для которого этот закон принимается. Это нетрудно увидеть, если рассмотреть обычный аргумент в пользу этого принципа. Звучит он примерно так — принцип «незнание закона не освобождает от ответственности» нужен для того, что когда ты кого-то убьешь, ты не смог бы сказать, что ты не знал о том, что убивать нехорошо. Я, разумеется, утрирую и упрощаю, но суть примерно такова.

Очевидная ошибка этого рассуждения состоит в том, что невозможно помыслить себе такую ситуацию, когда бы убийца (грабитель, насильник, вредитель) не знал, что так поступать нельзя и что за это могут наказать. Когда мы говорим о взаимодействии равноправных субъектов, то такой ситуации просто не может быть. Это особенно четко видно на примере работы обычного права. Обычное право существует потому, что в некотором сообществе, в котором оно действует, существует общее правосознание, то есть, представление на самом базовом уровне, какие действия правомерны, а какие нет. Именно этот общий для этих людей закон, который здесь следует понимать, так, как мы понимаем физические законы и является основой всего последующего права. Судья и юрист в таком праве действуют опираясь на это общее для всех правосознание. Уже на его основании строятся сугубо юридические механизмы, сложные логические конструкции, составляющие содержание любой правовой системы.

Кстати, на полях заметим, что термин «обычное право» крайне неудачен. Он отсылает к некоему «обычаю», современному человеку тут сразу представляются какие-то бабки или бородатые старцы, вышиванки, прыгание через костер и прочее гадание по внутренностям. На этом фоне юрист в галстуке, изъясняющийся непонятными (но видимо, очень значительными) словами выглядит куда предпочтительнее. Путаницу вносит и юридический прием «поиска обычая», который существует как в римском, так и в англосаксонском общем праве и который применяется тогда, когда ставится вопрос, считать или не считать некую практику (обычай) правовой нормой.  На самом деле, обычное право это не право, силу которому придает некий «обычай», а, скорее, общее правосознание большой группы лиц, общие представления этих людей о законном и справедливом. Тут нам опять поможет аналогия с языком: каждый, кто говорит на нем, является «носителем» этого языка, а сам язык служит для коммуникации между носителями. Точно так же и в обычном праве каждый является «правоносителем», а само право является «языком человеческого взаимодействия» по словам Лона Фуллера.

Так или иначе, в обычном праве невозможно себе представить ситуацию, когда  кто-то бы «не знал закона» и, соответственно, был бы нужен принцип, гласящий, что его незнание не освобождает от ответственности. Вы можете не знать каких-то процедур и обстоятельств судебной практики, что может, конечно, повернуться против вас, но «закон» тут знают все, как и язык знают все, кто на нем общается. Потребность коммуникации порождает язык, потребность установить правила взаимодействия порождает право.

Совсем иначе выглядит дело в приказном праве. Само наличие принципа «незнание не освобождает» говорит о том, что это право может быть никак не связано с потребностями объектов, на которые оно направлено и оно может никак не следовать из их взаимодействия между собой. Это право регулирует не отношения между независимыми субъектами, а отношения между начальником и подчиненным, в которых подчиненный служит для достижения целей начальника. В такой ситуации действительно очень важно, чтобы подчиненный знал, что «незнание не освобождает», иначе он не будет работать на цели начальника и сможет их игнорировать, ссылаясь на незнание.

Автор: Владимир Золоторев