Неприятные нюансы децентрализации: «карманные армии» современных феодалов

Один из них – повсеместное возникновение «карманных армий» у руководителей органов местного самоуправления (в виде разного рода комбинаций «миниципальных варт», ЧОПов, ветеранских организаций). Любители децентрализации, особенно из числа журналистов, заточенных на освещение позитивов реформы, категорически отказываются признавать, что массовая легализация боевиков – это такое же последствие, как и масштабные работы по благоустройству или новые садики.
Срабатывает древний как мир закон. Если происходит переток власти и денег, то неизбежно происходит и переток силы.
Раньше мэры должны были что-то мутить, дабы содержать свои личные силовые подразделения. А сейчас в этом нет необходимости. Они просто формализуют их и садят на бюджетное финансирование. Во-первых, у них есть на это деньги. Во-вторых, это полностью соответствует духу момента. И все градоначальники, которым позволяет ситуация, будут это делать. Не только одиозные Труханов с Кернесом. Самые демократичные и позитивные будут. Потому что выгодно, потому что ставки высоки и потому что могут.
Премьер-министр В.Гройсман в своем выступлении мягко упомянул, что необходимо повышать ответственность и усиливать контроль над громадами, у которых теперь есть деньги и полномочия. Вопрос в том, что в реальности для этого есть только один путь – усиливать централизованные силовые вертикали, которые меньше склонны вязнуть в круговой поруке на местах. Чтобы при случае было чем ударить по рукам.
Т.е., грубо говоря – надо дать больше денег СБУ и гвардии, а также наконец-то развернуть ГБР и наделить соответствующими полномочиями губернаторов. Иных путей нет, потому что любые нормативные акты окажутся пустышками, если центральная власть не сможет подавить независимых феодалов силой.
Феодалы – это не метафора. Сейчас на местах сплошь и рядом ситуации, когда избранная власть, деньги, медиа и сила концентрируются в руках небольших групп тесно связанных между собой людей. Если в эту схему добавляется карманный суд (а он добавляется часто), то получается классическая форма феодализма.
Полиция, в силу своего функционала жестко привязанная к земле, объективно предрасположена к тесному взаимодействию с местной властью, которая теперь становится платежеспособным клиентом. Вследствие чего объективно (если нет личных конфликтов) появляется «двойная лояльность». Прокуратура в этом плане опорой центра быть не может, потому что оперирует бумагами, которые без подкрепления силой мало чего стоят.
Поскольку на местах денег будет становиться больше, то и ситуация будет осложняться.
Парадокс в том, что публично заявить о необходимости усилить силовые вертикали никто не может. Потому что это выглядит недемократично и спровоцирует массовые вопли о «полицейской державе».
Но свежий опыт той же Франции показывает, что отсутствие достаточных силовых ресурсов (армия остается за скобками, потому что во внутренних раскладах не должна участвовать) при наличии множественных очагов нестабильности ставит центральную власть на колени. И это Франция, где с вертикалями вроде как всё было в порядке и чрезвычайное положение вводили на раз.
Один из плюсов нашего военного положения в том, что все вдруг осознали: подавить региональную фронду можно только в рамках экстраординарного режима. Потому что внятный функционал для мирного времени у тех же губернаторов отсутствует.
Т.е., деньги на местах уже получили, сила перетекла, а балансирующие полномочия и балансирующая сила запаздывают. Это поле для кризиса. А если кризис может возникнуть – значит, он возникнет.
Автор: Алексей Копытько, блогер