Стимулы и рептилоиды или Почему они это делают? (часть 2)

“Стимул” в общем смысле есть некий постоянный фактор, который воздействует на выбор человека. То есть, человек в похожих ситуациях будет делать похожий выбор и этот выбор определяется набором стимулов, под воздействием которых он находится.  Когда стимулы меняются, меняется и выбор. Пират Морган, который будучи пиратом, топил “гражданские” корабли, а перейдя на службу английской короне начал топить пиратов - очевидный и яркий пример. 

Сами стимулы задаются некими устойчивыми внешними обстоятельствами, которые и диктуют как именно нужно поступить в определенной ситуации. Разумеется, идея “стимулов” далека от научной строгости и мы должны понимать, что на выбор человека действует множество факторов, большинство которых он вообще не рефлексирует. В одной и той же ситуации один и тот же человек может повести себя по-разному. Мы можем объяснить это, сказав, что так сложился набор факторов и даже попытаться вычленить главные. Тем не менее, достоверно предсказать как поступит человек в большинстве случаев нельзя.

Однако, в случае больших систем, которые определяются общими стимулами и правилами, мы можем с достаточной степенью достоверности предсказать их поведение, поскольку, люди, составляющие эти системы будут вести себя “как правило”, одинаково для тех ситуаций, в которых обычно действует эта система. Нетипичное поведение людей, то есть “ошибки” не будут оказывать сильного влияния на поведение системы.

Какие стимулы определяют поведение политиков?

- Зависимость от общественного мнения (ожиданий); политики имеют власть до тех пор, пока их действия соответствуют ожиданиям значительного числа подданных;

-Некомпетентность общественного мнения. Большинство людей не имеет ни малейшего представления о предметах, которыми занимаются политики, точнее, они не имеют представления о том, чем занимаются другие люди и потому запреты (которые всегда выглядят, как запреты для других) будут одобряться;

- Краткосрочность интересов. Политик всегда интересуется результатами, которые можно предъявить здесь и сейчас, им управляют перспективы следующих выборов;

- Следствием из предыдущего пункта, которое можно считать самостоятельным стимулом, является необходимость быть на виду. Неприятности и катастрофы являются питательной средой для политиков, они прямо заинтересованы в них;

- Возможность переложить издержки на других. За все, что делает политик, расплачиваются избиратели. Это полностью меняет арсенал тех мер, которые политик считает необходимыми и допустимыми. На свободном рынке поведение, которое может позволить себе политик, невозможно, так как на рынке вы сами отвечаете (прежде всего, финансово) за последствия своих действий;
- Политик не отвечает за результаты (особенно непрямые) своих действий. Это следствие предыдущего стимула, но оно действует как самостоятельный стимул. В данном случае, речь идет о том, что политическая система даже на формальном уровне не предусматривает ответственности политиков. Например, система не предусматривает ответственности законодателей за последствия своих законов, “легальные” механизмы такой ответственности отсутствуют;

- Неприкосновенность. В большинстве случаев, политик не может быть обвинен и подвергнут суду. Этот пункт --- еще более узкая версия пункта о безответственности, но он касается тех ситуаций, когда политики умудряются нарушать ими же придуманные “законы”. Такие случаи остаются безнаказанными за редкими исключениями;

Уже этих семи обстоятельств достаточно для того, чтобы сформировать линию поведения, типичную для большинства политиков. “Зависимость от общественного мнения” заставляет их выбирать между вмешательством и невмешательством в пользу вмешательства. Публика хочет тех, кто “хоть что-то делает”. Поскольку “общественное мнение” некомпетентно, “делать” можно что угодно. На выбор политика того, что же именно он будет “делать” влияет наш набор стимулов, в совокупности, как правило, побеждает выбор в пользу самых драконовских запретов, поскольку они являются наиболее убедительной демонстрацией того, что политик «что-то делает».

Заметим, что “ожидания” публики объясняют нам отличие от общего тренда в поведении таких деятелей, как Лукашенко или политиков Южной Кореи, Японии и Тайваня. Единственной загадкой остается Швеция, но, думаю, скоро станут ясны  обстоятельства, которые позволили шведскому начальству игнорировать общемировые тенденции.

Наш набор стимулов объясняет, почему политики с радостью бросились убивать экономику. Многим кажется, что это “невыгодно” политикам, но на самом деле, это не так. Политики не будут отвечать за последствия, СМИ представят их в роли борцов за здоровье людей против “жадных капиталистов”, которые готовы пойти на любые жертвы ради своих долларов. Политиков интересуют следующие выборы, следовательно, они никогда не упустят возможность попиариться на реальной или мнимой катастрофе.

Более того, имея под рукой центральные банки, политики не сильно зависят от налоговых поступлений, они всегда могут “нарисовать” себе столько денег, сколько им нужно. Краткосрочность их интересов может в этом случае стать причиной инфляции и гиперинфляции, за которую они, опять-таки никогда не будут нести ответственности и в которой будет виновата “экономика”.

Стимулами объясняется и ползучая отмена локдаунов во всем мире, которая идет параллельно с попытками закрепить множество совершенно идиотских регуляций и обещаниями сохранить локдаун “до вакцины”. Отменяют локдауны (или закрывают глаза на их невыполнение) там, где политики зависят от налоговых поступлений больше, чем от других политических интересов. Здесь показательны США, где не только разные штаты ведут себя по-разному в отношении эпидемии, но и местные органы власти иногда проявляют своеволие в отношении директив, исходящих от губернаторов.  У местной власти и губернаторов нет центральных банков и они не могут занять столько денег, сколько это может сделать центральное правительство. То есть, тот же самый стимул порожденный зависимостью от «общественного мнения» в этом случае диктует им другое поведение, чем в случае политиков унитарных централизованных стран, вроде Украины.