Поздняя болезнь левизны: зачем Владимир Литвин хочет казаться социалистом?

Имидж всеукраинского примирителя и ориентация на электорат предпенсионного возраста, живущий в сельской местности центра и востока Украины, заставляют спикера Верховной Рады сочинять программу во вполне социалистическом духе. Даже в очень социалистическом, с элементами утопического коммунизма. Возможно, сказалось участие в гонке извечного соперника Литвина в последние годы — Александра Мороза. Но, думается, не все так банально…

Новый левый
Начальная часть программы Литвина, как и у большинства иных кандидатов, посвящена социальным и экономическим вопросам. И тут же проявляется ее очевидно социалистический характер. Возникает ощущение, что читаешь программу СПУ примерно 10-15-летней давности. На «левый марш» ложится даже музыкальное сопровождение роликов спикера — известная композиция Г. Свиридова, предварявшая до 1991 года программу «Время». В общем, Литвин четко «пристраивается» в нишу чуть правее коммунистов и рядом с Александром Морозом. А заодно — и Арсением Яценюком, которому написали довольно странную программу в духе мелкобуржуазного социализма. В большинстве случаев экономические вопросы у Литвина подменяются широкоформатными социальными обещаниями. А чем глобальнее такое обещание, тем откровеннее оно отдает популизмом.
С первых же абзацев программы Литвина мы сталкиваемся с непонятными наукообразными терминами. Например, что такое «народосохраняющая программа» развития страны? Вроде бы, обещать увеличить население до 50 миллионов, как делает Виктор Янукович, Литвин не собирается (наверное, адекватно оценивает свои мужские возможности). Но что тогда означает этот странный термин? Может быть, всеобщую диспансеризацию населения, о чем спикер говорит ниже? Каким образом это будет делаться? Такое возможно было при социалистическом строе, где работников на диспансеризацию отправляли централизовано, но не в условиях капиталистическо-олигархической системы, когда собственник, увы, не всегда заинтересован в здоровье работника, да и самому работнику эта возня с диспансеризацией не очень-то нужна. Что она ему даст? Некий абстрактный «паспорт здоровья», который также обещает Литвин? И что будет давать эта бумажка? Снова-таки, при социализме могла бы, теоретически, давать право на санаторную путевку. Но сейчас…
В экономической сфере Литвин как-то проходит мимо темы кризиса. С его точки зрения, гораздо более актуальной является борьба с инфляцией и стабилизация курса гривни. Однако такие действия возможны лишь при правильной макроэкономической политике и работающем производстве. Кризис начался в финансово-биржевой сфере, но «закрепился» как раз в промышленности. В то же время о реформах в этой сфере Литвин ничего не говорит.
Возможно, он поступает правильно, не обещая глобальных и неподъемных преобразований. Но как мы еще не раз и не два убедимся, отсутствием популизма его программа отнюдь не страдает, как раз наоборот — она этим популизмом пропитана до последней строчки. Так что отсутствие даже формального упоминания о таких серьезных вызовах, как энергетическая независимость и общее переформатирование структуры промышленного производства, выдает в Литвине и авторах его программы далеко не экспертов в области макроэкономического развития. Зато раздавать достаточно экономизированные на вид, но не очень продуманные обещания — Литвин как раз большой мастак.
Прежде всего, речь идет о росте оплаты труда в производственной сфере с 8% до 30% от себестоимости продукции, равно как и увеличении реальных доходов работающих через сокращение удержаний из зарплаты. Какие имеются в виду удержания? Отчисления в Пенсионный фонд? Но Литвин как раз предлагает увеличить пенсии до 80% от средней зарплаты в экономической сфере. Налоги? Тогда нужно прямо писать об их снижении. К тому же, это обещание может быть реализуемо только для предприятий и организаций бюджетной сферы. Никаким образом повлиять на частного владельца президент Литвин не в состоянии, если вдруг и задастся целью воплотить эти заявления в жизнь.
Среди традиционного набора обещаний — увеличение зарплат бюджетникам и обеспечение врачам, учителям и медикам гарантий на уровне госслужащих. В случае реализации такое обещание ляжет неподъемной нагрузкой на бюджет, хотя, с точки зрения политической, оно моментально обеспечивает президенту любовь всей многомиллионной армии бюджетников. Вопрос лишь в одном — где найти на все это деньги? Это даже не выплата какой-нибудь «Юлиной тысячи». Это огромное перераспределение бюджетных средств. Возможно ли оно в реальности? Разве что при очень сильной воле главы государства, способного заставить парламентариев, в большинстве своем — олигархов и их ставленников — раскошелиться. Литвин к числу таких сильных личностей явно не относится.

Маркс рыдает, Ленин радуется…
Обещание ввести некий «социальный стандарт», рассчитываемый по потребностям каждого человека, напрямую взят Литвином из коммунистической пропаганды, и потому выглядит нелепо. Каким образом реальные потребности человека можно подсчитать? Это уже не просто социалистское обещание — это чистейшей воды утопизм. Потребности человека, который, как известно, эгоист, безграничны. И Советский Союз, перестав пропагандировать всеобщую бедность и использовать рабский труд миллионов заключенных, начал загнивать в тот момент, когда было принято решение все-таки заботиться о неуклонном повышении благосостояния советского народа. После чего малость накормленный народ вдруг захотел еще и свободы… Так что «социальные стандарты», к тому же, неизвестно кем определяемые и максимально общо прописанные — не более чем дешевый популистский тезис.
В ряде дальнейших пунктов программа начинает напоминать банальные пропагандистские листовки. Так, Литвин обещает восстановить... моральные стимулы к труду. Интересно, каким образом? Звучит откровенно смешно. Рассчитано разве что на лиц с очень серьезной коммунистической моралью. Но таковые голосуют за Петра Николаевича Симоненко. К тому же, рассуждать о моральном престиже труда эти избиратели могут сколько угодно, в большинстве своем находясь на пенсии. Ожидать же от современного работника — работника в капиталистической стране, и тем более от молодых поколений украинцев неких моральных стимулов к труду без материальной составляющей — это, мягко говоря, маниловщина.
Притом следует учитывать, что советский труженик поощрялся морально по большей части потому, что поощрять рабочего Страны Советов материально было не к лицу. Государство предпочитало вручить грамоту и вывесить портрет на Доске Почета, нежели отменить уравниловку в зарплате. Ныне же «за спасибо» никто работать не собирается. Если некогда Доска Почета давала кому-нибудь право на получение квартиры и путевку на курорт, то ныне и это не актуально — в стране капитализм. Но Литвин упорно продолжает реанимировать былые советские понятия.
В этом же духе следует рассматривать и следующий уникальный тезис Литвина — о возобновлении… народного контроля. Сам спикер на вопрос о том, что он под этим разумеет, отвечает следующее (просим прощения за длинную цитату, но уж очень она показательна): «В Советском Союзе существовал народный контроль. В этих структурах штатно работало мизерное количество людей, зато был общественный актив. Те же учителя, врачи, военные, которые ушли на пенсию. Они могли изучить любую жалобу человека, разобраться. А сегодня, скажите, к кому людям обращаться? Но я рассматриваю народный контроль не как возвращение к прошлому, а как один из институтов гражданского общества. В стране много людей, которым не надо платить денег, им достаточно внимания: грамоты или знака отличия, и они будут работать за идею, будут помогать обществу, именно помогать, а не пытаться жить за гранты».
Вот он — корень программы Литвина. Становится окончательно понятно, на кого она рассчитана — на тех былых активистов, кто соскучился по общественной нагрузке, на бодрых старичков-пенсионеров с высокими моральными устоями. На профессиональных ходатаев и жалобщиков, на воителей с ЖЭКами и блюстителей нравственности молодежи. Деятельность этого особенного актива не всегда бесполезна и вредна — именно она не дает чиновникам спокойно спать, но идея о народном контроле старого образца в нынешних условиях выглядит анахронизмом и всего лишь оригинальным упражнением в популизме. Попытка укоренить в нынешнем обществе такой институт просто лишена практического смысла. С кем собирается бороться такая активная бабушка? С начальником ЖЭКа еще может. Но она это и так делает. А вот любое действие более серьезного масштаба бравым пенсионерам уже не под силу. Иные времена. Зато вызвать на себя шквал общественной критики эти моралисты-бессребренники, которые, почувствовав свою минимальную значимость, вряд ли бессребрениками останутся, вполне способны.
Но Литвин видит их именно как добровольный актив, которому не нужно будет ничего платить. Он, таким образом, хочет получить армию сторонников, голосующих за него исключительно по моральным соображениям. Хоть бы гречку им при этом давал, циник…

Набор фетишиста
От популизма необычного спикер переходит к популизму более традиционного образца. Он обещает государственное финансирование строительства социального жилья, льготное кредитование и стимулирование бизнеса к строительству такого жилья. В отечественных условиях такие инициативы с самого начала породят коррупционную схему: получив деньги под строительство социального жилья, будет возводиться очередной элитный небоскреб. Или же для виду будет сооружен один «социальный» дом, который оперативно заселят подставными лицами или родственниками и знакомыми, якобы срочно нуждающимися в жилье. Кто проконтролирует порядочность застройщиков? Народный контроль?
Откровенно по-дилетантски выглядит и пункт о возобновлении кредитования. Судя по всему, причины нынешнего кризиса — масса необеспеченных кредитов — Литвину неизвестны.
В волнующей почти каждого украинца сфере коммунального хозяйства спикер снова предлагает социализм — восстановить государственный контроль над системами жизнеобеспечения, а также — внимание! — над месторождениями нефти и газа. Это кто же ему последние отдаст? Теплоцентраль, которую нужно постоянно латать, может, и рады буду «сбагрить», но нефтяное месторождение? Да и распределительными сетями — монополистами в регионах — все на так просто. Недаром та же Тимошенко так хочет отобрать их у Фирташа. То есть, слово «государство» в данном случае звучит все в том же ключе — с очевидным маркером «как в советское время». Но не собрался же Владимир Литвин, в самом деле, отменять частную собственность, существующую в Украине? Если нет, тогда за счет чего он планирует содержать и ремонтировать отечественную жилищно-коммунальную сферу, если собирается при этом снижать налоги и увеличивать зарплаты?
Еще один пункт программы Литвина, который смотрится откровенно популистски — это проведение анализа приватизации и возвращение государству предприятий и объектов, приобретенных незаконно. О невозможности его выполнения и говорить даже как-то банально. На кого рассчитано подобное обещание — неясно. Вряд ли в стране остался настолько наивный избиратель, который готов верить в возможность подобного действа. Равно как и в налог на сверхприбыль. Утверждать-то такой налог должна будет Верховная рада. А уж кому, как ни Литвину, знать, кто какие настроения и возможности есть у парламента.
Неоднократно отмечаемая ориентация Литвина на сельский электорат заставляет его демонстрировать особое внимание к экологической и аграрной тематикам. Но и в этих пунктах, кроме обычного набора декларационных тезисов, нет никакой конкретики. Он предлагает провести ревизию сельскохозяйственных земель, устранить злоупотребления, создать Государственный земельный банк и ввести льготное кредитование аграриев. Все это обещают и иные кандидаты. Вопрос — в практических возможностях и силе воли будущего президента. Свидетельство «любви» спикера к селянам — голосование его фракции за отчуждение земельных участков. Теперь крупный бизнес имеет возможность, пользуясь связкой с чиновниками, отобрать землю у любого фермера. Правда, сам Литвин за этот закон не голосовал, но если он не имеет влияния на собственную фракцию, то зачем тогда идти в президенты?
Посмотрим на еще один традиционный раздел обещаний кандидата — борьбу с коррупцией. Литвин предлагает здесь прямо-таки революционные решения: приравнять коррупцию к государственной измене, отменить условные сроки и амнистии по делам о коррупции, в случае выявления преступления конфисковывать имущество не только виновного госслужащего, но и его ближайших родственников, декларировать свои доходы в обязательном порядке доложен будет опять же не только сам госслужащий, но и его ближайшие родственники. Госслужащие, которые будут привлекаться к ответственности за взяточничество и злоупотребление служебным положением, будут на будущее лишаться пенсионного обеспечения госслужащих. А чтобы побороть коррупцию в суде, Владимир Литвин предлагает ввести выборность судей народом.
Мощно, на правда ли? Почти по-китайски, особенно насчет ближайших родственников. Как раз в духе рассуждений пенсионеров на лавочке, о том, что пора бы «всех этих» до седьмого колена раскулачить. И именно в силу такой «чрезвычайщины» этот пункт программы выглядит явной декларацией. И не более того. Очевидно, что пункт о конфискации имущества родственников незаконен с конституционной точки зрения, и первый же такой прецедент будет легко оспорен в суде. Как бы этого не хотелось тем, кто лишен возможности участвовать в коррупции, то есть — народу.
В сугубо политической сфере Литвин раздает традиционный набор обещаний — сократить число депутатов (видимо, сложно ему командовать 450 своенравными дядями и тетями, так что лучше, если бездельников в зале под куполом станет поменьше), отменить неприкосновенность (причем тотально, в том числе даже Президента и спикера Верховной Рады), ввести открытые списки и мажоритарную систему. Но почему тогда нет пункта о праве отзыва депутата? Наверняка, подзабыли его авторы предвыборных обещаний, а сам Владимир Михайлович как-то невнимательно в этом месте программу читал.

Равнение на Москву
Внешнеполитический аспект программы Литвина отражает его традиционный примиренческий центризм, хотя с очевидным уклоном в пророссийскую сторону. Все-таки быть социалистом и не быть русофилом — это в наших землях не согласуется. У Мороза, во всяком случае, не вышло. Вот и Литвин решил быть более последовательным. Правда, русский язык он собирается сделать не государственным, а всего лишь «языком межнационального общения» — то есть, мы видим ту же формулировку, как, к примеру, у Тигипко. Литвин, отлично понимая сложности голосования по такому знаковому вопросу, также пошел по пути наименьшего сопротивления — он собирается «отдать» этот вопрос на уровень регионов. К слову, именно Литвин первым высказал такую идею — понизить статус проблемы до регионального уровня. Как единственный реалистичный выход из ситуации. Во всяком случае, для президента, не обладающего большинством в Верховной Раде, и не рассчитывающим такое получить.
Зато по иным знаковым вопросам, касающимся внешнеполитических тем, Владимир Литвин почти однозначно может быть причислен к членам «российского клуба». Он выступает за продление аренды Черноморским Флотом базы в Крыму и после 2017 года — «на взаимовыгодных условиях». Главное — первая часть этой фразы. Вторая сказана для отвода глаз. Литвин знает, к какому электорату обращается. Если эксплуатировать тему ностальгии по советскому прошлому, тогда однозначно нужно привлекать сюда и дружбу с братским народом. Отсюда и тезис про ЕЭП, и отказ от вступления в НАТО (обтекаемо именуемый «внеблоковым статусом»). И здесь Литвин отнюдь не оригинален: аналогичное декларируют и Гриценко, и Тигипко.

«Левый» диагноз
Отчего же Владимир Литвин решил «сходить налево»? Наверное, ему очень хотелось получить московское финансирование. Но для этого недостаточно вводить народный контроль и соглашаться на пребывание ЧФ после 2017 года — для этого нужно быть абсолютно преданным, контролируемым, зависимым от Кремля и максимально четко озвучивать пророссийские формулировки. Никакие «языки межнационального общения» и «внеблоковый статус» не смогут обеспечить Литвину место в очереди за кремлевским пайком. Москва на этих выборах не разменивается на «мелочь», даже если эта «мелочь», простите, — третье лицо в государстве Украина. России точно не нужен Литвин. Если Москва отправила восвояси Наталью Витренко, практически закрыв ее как нерентабельный проект, что можно говорить о Литвине, с его имиджем хитреца-центриста, да еще и с ненужным и скандальным «хвостом» в виде «дела Гонгадзе»?
Что касается социально-политического уклона программы Литвина, то он вызван понятным желанием отщипнуть на левоцентристском поле электорат и у социалистов (добить таким образом старого врага), и у коммунистов, и у Тимошенко, и у Януковича. Получиться это может разве что с Тимошенко, и в этом случае возникает вопрос: кому отдаст голоса своих сторонников Владимир Михайлович перед вторым туром? Ясное дело, что очень сильно поторгуется. По большому счету, шансы получить его электорат одинаковы у обоих лидеров гонки, и Литвин отдаст «своих» тому, кто пообещает сохранить его в кресле спикера, а его людей — в креслах глав ключевых ведомств и госмонополий.
Предпочтительнее для Литвина выглядит как раз Тимошенко: ей-то Литвин до сих пор нужен, как гарант существования нынешней Верховной Рады, с ее пусть формальной, но коалицией. Которая приобретет черты реальной, в случае победы премьера на выборах. Литвину и Тимошенко одинаково нужно, чтобы нынешний парламент существовал как можно дольше.
С Януковичем же Владимиру Михайловичу придется торговаться на невыгодных для себя условиях. Как известно, тот настроен «перетряхивать» Раду. И, в первую очередь, оной процедуре может подвергнуться Литвин. В придачу ко всем прочим мотивациям, Януковичу абсолютно не нужен во главе Верховной Рады человек, откровенно называемый заказчиком самого громкого убийства в истории Украины. Лучше отправить такого куда подальше, да побыстрее. А ежели тот будет артачиться — так майор Мельниченко еще пленок накопает. И теперь уже — «чисто и конкретно» с именем Литвина. Он уже его предупреждал. Прямым текстом. Как бы спикер самого себя напоследок не перехитрил…