Милые бранятся: Москва и Киев далеки от разрешения газового конфликта

До последнего времени удавалось делать хорошую мину при плохой игре, только сохраняя молчание. Но после встречи Дмитрия Медведева и Виктора Януковича в Сочи — кстати, как раз и завершившейся при полном отсутствии комментариев, — сторонам стало ясно, что договариваться не о чем. И тогда позиции были озвучены. Россия требует от Украины вступления в Таможенный союз и (или) предоставления ей контроля над украинской газотранспортной системой. Украина от России — снижения цены на газ, считая ее неправомерной. И при этом не собирается ни вступать в Таможенный союз, ни предоставлять России контроль над газотранспортной системой страны.

Нужно понимать, что на самом деле речь идет совершенно о другом — именно поэтому стороны и не хотят договариваться. Москва ждет от Януковича отказа от проевропейского курса — прежде всего в экономике. Янукович должен сегодня не столько вступить в Таможенный союз, сколько не подписывать никаких соглашений с Европейским союзом. Заявления украинских руководителей о невозможности присоединения к Таможенному союзу из-за членства в ВТО в Москве считают хитрой и нечестной отговоркой. Само вступление в ВТО российское руководство всегда считало ловким маневром Виктора Ющенко, призванным оторвать Украину от братской России, а точнее — закрыть дорогу к покупке всего, что плохо лежит, фаворитам Владимира Путина и друзьям Дмитрия Медведева. И когда Янукович говорит, что не может исправить этой ошибки, ничего, кроме бешенства, его позиция в Кремле не вызывает.

Но и украинская позиция лишена чистоты. Можно, конечно, признать, что, требуя снижения цены на газ, Янукович и компания защищают национальные интересы. Но тогда придется признать, что и Кучма, заключая с Черномырдиным или Ниязовым соглашения о бартерных поставках газа, защищал национальные интересы. И что Ющенко, давая добро на превращение фирмы Дмитрия Фирташа в монополиста газовых поставок, защищал национальные интересы. А единственная, кто их не защищал, так это Юлия Тимошенко. Очень удобная позиция. Позиция, позволяющая забыть, что все эти два десятилетия нами управляют контрабандисты, озабоченные не столько поставками газа, сколько его последующей перепродажей. Получение газа по низким ценам металлургией или химией — лишь дополнительный бонус. Главное — цена, которая позволяла украинским властителям маневрировать между собственным газом, покупным газом, разрешениями на его перепродажу, которые неизменно получали посредники, и прочими менее видными вооруженному глазу энергетическими обстоятельствами. Ни на чем другом контрабандисты зарабатывать просто не умеют — разве что на бюджете, который сейчас так мал, что всеобщему распилу не подлежит. И вырвать у Москвы более низкую цену — это не столько вопрос национальных интересов, сколько вопрос личного благополучия тех, кто эту цену выбивает. Плюс социальные стандарты — нужно, чтобы люди не волновались. Плюс химические прибыли: их не будет. Плюс металлургические прибыли: они уменьшатся.

А зачем мы тогда приходили к власти, боролись? — вот немой вопрос, который Виктор Янукович задает бывшему главе своего московского предвыборного штаба Дмитрию Медведеву. А Медведев отвечает ему: так и зарабатывайте себе, только отдайте нам то, что обещали. Ведь в 2004 году вы и Николай Азаров соглашались с Единым экономическим пространством, убеждали, что это лучший путь для Украины. Что изменилось?

Ну как что? Одно дело — обещать, а совсем другое — жениться. Кандидат Янукович в 2004 году и президент Янукович в 2011-м — разные люди, с различными возможностями и аппетитами. Януковичу в 2004-м, брошенному даже командой Кучмы, казалось, что без российской поддержки он не прорвется к власти. Янукович 2011 года победил без помощи своих российских друзей и не проявляет никакого желания делиться с ними, не то что отдать им контроль над экономикой. В Москве были уверены, что после ареста Тимошенко, рассорившись с Европой, Янукович будет загнан в угол, и именно тогда заговорили с ним без обиняков. Но украинский президент уже проникся ощущением собственной важности и воспринял жесткий стиль российских пожеланий как оскорбление. А в Москве его упрямое нежелание согласиться, что ситуация сложилась в российскую пользу, расценили как предательство, о чем и было заявлено в программе «Время». Так что поговорка «милые бранятся — только тешатся» в данном случае некорректна. Они — не милые. И они не тешатся.