Лукашенко и Беларусь: бьет – значит любит?

Да и сам Лукашенко тоже привык к своей роли. Крепкий семьянин. «Всё в дом». Жена смирная и не перечит. Время от времени она пыталась спорить, и тогда соседи слышали из-за стенки невнятные стуки. Наутро все было по-прежнему. Только косметики на ее лице было чуть больше обычного.

Старорежимные люди привыкли Лукашенко уважать. Ставили в пример и пытались копировать. Мол, крепкий хозяйственник. Золотые руки. Бережливый и в меру пьющий. «От сохи» и машину чинит сам. Квартира убрана, дети накормлены. Пугливые немного – так это, может, и к лучшему.

А потом все сломалось.

Беларусь устала. Ей надоело. Потемкинский фасад на двадцать шестом году дал трещину. И вот уже месяц соседи слышат за стеной то, что прежде доносилось лишь из украинской квартиры. «Уходи». «Не хочу». «Надоело».

Лукашенко унижен. Возмущен. Оскорблен в лучших чувствах. Кричит о том, что «все эти годы – лишь для нее». Распускает руки. Подозревает дурное влияние соседей. Перерывает личные вещи и ищет следы измены.

Он в недоумении. Его захлестывает ревность и обида. Все 25 лет он строил брак как умел. Дарил цветы дважды в год. Водил в ресторан на день рождения. Хвалился перед гостями работящей супругой, которая покорно внимала с благодарной улыбкой. Пару лет назад даже купил детям ноутбуки. «И как ты меня отблагодарила?».

Он был убежден, что все под контролем. Сам установил ей пароль на телефон. Время от времени читал переписку. Деньги хранил у себя, выдавая под учет «на хозяйство». Ее внезапная смелость наводит его на мысли о чьих-то кознях. Версия «разлюбила» даже не берется во внимание. За что его можно разлюбить?

Последний месяц он ее бьет. Безнаказанно – потому что соседи не хотят вмешиваться. Шесть лет назад они уже попытались вмешаться в соседнем подъезде – и тогда все закончилось рейдерским захватом комнаты и сгоревшей лоджией. А потому, теперь они лишь уговаривают не горячиться и просят быть потише.

Впрочем, с соседом-рейдером Лукашенко накоротке. Тот в обмен на поддержку предлагает объединить квартиры. Переделывать несущие стены в межкомнатные Лукашенко не готов. Надеется отделаться тем, что сдаст кладовку в аренду. Ему важно «восстановить порядок», а дальше убежден, что «порешает».

Беларусь сдачи не дает. Она всего лишь пытается держать осанку. Ее отучали от этого два с половиной десятилетия – но она пытается привыкнуть заново. Пока у нее получается. Как долго продержится – не знает никто.

Одни советуют ей купить травмат. Другие – писать правозащитникам. Третьи – пугают нищетой в случае развода. Все остальные пытаются не замечать, в надежде, что все затихнет само собой. У каждого свои проблемы. Никому не нужны чужие.

Лукашенко привык выглядеть сильным. Привык считать развод унижением. Всю жизнь он потешался над теми, кого прогнали из дома. И потому намерен «сберечь лицо» любой ценой. Он собирался прожить с Беларусью всю жизнь – и не хочет отказываться от планов на старость. Вдобавок, в глубине души он искренне считает, что любит ее. Хотя, на самом деле, любит он не столько Беларусь, сколько СССР.

Тот самый случай, когда любишь маму, а женишься на дочери.

Автор: Павел Казарин, публицист, журналист