Конец молочных рек

Продолжение. Начало читайте здесь

Алекс, Вы уже упомянули, что для нормального развития аграрного комплекса и выхода на внешние рынки нашему аграрному комплексу надо идти по пути укрупнения, хотя сегодня в той же мясо-молочной отрасли 80% — это мелкие подсобные хозяйства.

Алекс Лисситса: Другого пути, кроме как укрупнение, у нас нет. Нам не нужно изобретать велосипед. Посмотрите на Российскую Федерацию — в 1999 году там стартовала программа «Молочные реки»: государство брало на себя 50% расходов по организации или реструктуризации ферм, племенной скот ввозился беспошлинно, доильное оборудование и кормоуборочная техника поставлялись на льготных условиях. Эта программа очень эффективно сработала — сегодня Россия находится лет на 5 впереди Украины по развитию молочного и мясного хозяйства. Вице-премьер Зубков обещает, что в 2012 году Россия уже будет на полном обеспечении молоком и снизит зависимость по импорту мяса. Россия получила разрешение на экспорт молока в ЕС, мы же бьемся третий год, вторая инспекция приезжает и ничего. Хоть бы одно хозяйство получило разрешение. В Белоруссии то же крупнотоварное мясомолочное производство достигает уже 95%. Если бы у них были лучше отношения с ЕС, то они могли бы экспортировать мясо и молоко.

Нынешний урожай зерновых хотя и ниже, чем в прошлом году, но все же достойный: не учитывая рывок 2008 года, повышающаяся тенденция сохраняется. Во многих же традиционно зерновых странах (Австралия, Аргентина) в этом году неурожай. Смогут ли наши аграрии получить соответствующие дивиденды?

Алекс Лисситса:  В этом году зерно на удивление хорошего качества. За счет погодных условий 40-50% урожая составило продовольственное зерно, а для нас это не типично - обычно 20-30%. Соответственно, и цена должна быть выше. Однако сейчас цена низкая, и реально цены на зерно и масличные поднимутся не раньше февраля.

То есть мелкие хозяйства не смогут дождаться этих высоких цен — им же нужно профинансировать осеннюю посевную?

Алекс Лисситса:  Да, все та же проблема мелких хозяйств — нет запаса прочности. У них нет возможности держать зерно — нет собственных элеваторов, нужно рассчитываться с кредитами опять же. Ну, и осенние посевные работы, которые надо финансировать.

Можно ожидать, что у мелких хозяйств вообще не хватит средств на осеннюю посевную?

Алекс Лисситса:  Ситуация очень сложная и по финансам, и по погодным условиям. Стояла сухая погода — зерно не успело пройти вегетационную фазу. У мелких хозяйств не было возможности покупать посевной материал, использовали свой урожай, а этот материал совершенно неподготовленный — не отличается сухостойкостью. В результате всхожесть по рапсу, например, 15-20% от нормы. Весной у нас будут большие проблемы с масличными, в первую очередь, с рапсом — в лучшем случае мы соберем 60% от урожая нынешнего года. Предприятия исчерпались — кредитования нет, господдержки нет.

Следующий год будет сложнее нынешнего?

Алекс Лисситса: Однозначно. Для многих мелких производителей нынешний год покажется сказкой по сравнению со следующим. Для большинства это будет решающая точка — выживут или нет. Если не будет внедрено каких-то схем господдержки — например, государство могло бы взять на себя кредитные ставки, то будет очень сложно.

Рапс же остается экспортной культурой у нас?

Алекс Лисситса: Да, более 90% рапса — это экспорт. Потребность Европы в биотопливе огромна. Но если мы сократим производство рапса, то на этот рынок выйдут другие страны — Белоруссия и др. И вернуться нам будет очень сложно. Государство вообще должно определиться — мы экспортоориентированная страна или импортоориентированная . Если импорто-, то можно поставить крест на производстве и достаточно распределять только квоты. Если экспорто — то нужны программа развития и поддержка. Казалось бы, мелочь, но у нас за границей нет ни одного атташе по аграрным вопросам. Аграрными вопросами занимаются торговые миссии, у которых масса других проблем. Почему бы нам хотя бы 5 атташе не выделить — в США, Европу, Ближний Восток, Китай, Россию.

Россия заявляет, что намерена увеличивать производство сахарной свеклы с тем, чтобы обеспечить внутренние потребности и отказаться от импорта сахара-сырца. А что же мы — с точностью до наоборот?

Алекс Лисситса: В этом году цены на сахар-сырец на мировых товарных биржах поднялись до наивысшей точки за последние 20 лет. Основная причина — низкий урожай в Индии (из одного из основных экспортеров она превратилась в импортера), Бразилии. У нас, правда, другие проблемы. Сахарная отрасль у нас одна из самых зарегулированных. Никто не хочет сеять сахарную свеклу, и при этом существуют квоты на производство этой самой свеклы. То же самое и по поводу минимальных цен. Цена на сахар и так высокая, а минимальную цену для проведения интервенций или залоговых операций все никак не пересмотрят. До сих пор не выплатили дотации производителям сахарной свеклы. Уже на этапе сбора урожая опять начинают обсуждать, по каким принципам выплачивать дотации. При таком отношении в следующем году вообще можно потерять половину производителей. Наша сахарная отрасль — индикатор беспомощности нашего государства.

Из страны экспортера сахара мы превратились в импортера?

Алекс Лисситса: Естественно. За 3 года у нас умудрились практически уничтожить сахарную отрасль. Из 120 заводов осталось 40. В следующем году у нас будет безусловный дефицит сахара на внутреннем рынке. Давайте посчитаем: под сахарную свеклу в лучшем случае засеют 350 тыс. га, средняя урожайность из-за погодных условий, проблем с финансированием и прочим ожидается на уровне 300 га, так что мы получим в лучшем случае 1,2-1,3 млн тонн сахара. А внутреннее потребление в Украине 2 млн. тонн.

Производили ведь 1 млн 700 тыс. в 2008 году.

Алекс Лисситса: Было и 5 млн — в 90-е годы, в 2005 году — 2 млн 600 тыс., тогда был избыток и ввели квоты. Но сейчас нам не хватает миллиона, а квотирование все равно остается. А почему? Да потому что структурам, которые сидят на распределении квот — это выгодно.   

ДОСЬЕ
Алекс Лисситса, президент «Украинского клуба аграрного бизнеса».

Образование: Национальный аграрный университет Украины (Киев), степень доктора аграрных наук (PhD, аграрная економика) Университета им. Гумбольдта (Берлин, Германия).

Занимал должность ведущего научного сотрудника Института аграрного развития стран Центральной и Восточной Европы (Галле, Германия). В 2006-2007 годах был генеральным директором Украинской аграрной конфедерации. С 2007 года — внештатный советник Министра аграрной политики Украины и Комитета по вопросам аграрной политики и земельных отношений Верховной Рады Украины. Член Всемирной и Европейской ассоциаций аграрных экономистов (IAAE та EAAE).