Прививка от популизма. Николай Азаров: лучше бы правительство не боролось с инфляцией

В интервью Контрактам Николай Азаров рассказал о том, что:
1) Партия регионов тоже внесла свой вклад в раскручивание инфляции
2) в Украине нет инвестиций
3) кризис банковской ликвидности скажется осенью — многие предприятия остановятся
4) дефицит торгового баланса приведет к обвалу гривни
5) широкая коалиция не разрешит политический кризис

Вы заявляли, что нынешнее правительство ничего не делает для того, чтобы побороть галопирующую инфляцию. Чтобы вы делали на месте нынешнего министра финансов Виктора Пинзеника?

— В первую очередь по возможности сократил бы государственные расходы — это самая действенная мера для уменьшения темпов роста инфляции. Во-вторых, проанализировал бы и ограничил рост цен монополистов, прежде всего государственных монополий, которые зависят от правительства. В-третьих, сделал бы все, чтобы аграрии получили дотации в связи с ростом цен на дизельное топливо, дабы обеспечить посевы на максимальных площадях и в перспективе снизить цену на продукты питания. Правительство этого, к сожалению, не делает. Но лучше бы они вообще ничего не делали, потому что все их действия только ускоряют инфляцию. Например, импорт дешевого мяса несущественно влияет на цены, потому что данный продукт в больших объемах все равно не завезти, но в будущем это приведет к снижению внутреннего производства мяса, и в следующем году цены на него вырастут еще больше. Неуместна была и ревальвация гривни. Украина — экспортно-ориентированная страна, и мы должны обеспечивать экспортерам стабильность.

После меня — потоп

Действия правительства привели к тому, что индекс ПФТС упал более чем на треть, а это значит, что капитализация отечественных компаний снизилась. Ведущие рейтинговые компании тоже снизили рейтинг платежеспособности Украины. То есть не оппозиция отмечает просчеты работы Кабмина, на них реагирует рынок, их фиксируют независимые эксперты.

Тем не менее инфляция в Украине ускорилась еще осенью прошлого года, когда у власти было ваше правительство, составив в июне 2,2%. Почему ваша команда, зная, как бороться с инфляцией, не смогла сдержать цены?

— В то же время за предыдущие пять месяцев цены выросли всего на 2%. А летом Партия регионов пошла на спровоцированные президентом и нынешней коалицией досрочные выборы. Мы оказались перед выбором: или «зажать» расходы и проиграть кампанию с треском, или проводить популярную политику, которая внесла свой вклад в ускорение инфляции. Но выборы закончились, и правящей коалиции во главе с Тимошенко надо было оценить непростую мировую конъюнктуру — рост цен на энергоносители, продовольственный кризис — и действовать адекватно. А правительство начало работу с пресловутой тысячи гривен (выплаты обесцененных вкладов Сбербанка), которая попала на неподготовленный к таким деньгам рынок и спровоцировала гиперинфляцию. Руководитель НБУ должен был обратиться к премьеру и министру финансов, предостеречь их от таких выплат, но он отмолчался. Если бы от таких денежных интервенций воздержались до лета, сезонные факторы позволили бы снизить инфляцию и спокойно выйти в осень. А так получается, что годовая инфляция будет минимум 20%, а максимум — все 30%. Инфляция в мае, которой гордится Тимошенко, в три раза выше показателя за аналогичный период 2007 года.

Но уменьшение инфляции с 3,1% в апреле до 1,3% в мае — это не так уж и мало. То есть антиинфляционные методы правительства и Нацбанка действенны?

— Полтора процента в месяц — это почти 18% в годовом исчислении. Совершенно очевидно, что коренного перелома в борьбе с инфляцией не произошло — в мае ее уровень снизился исключительно благодаря сезонному удешевлению продуктов питания. Расчет правительства простой: в этом году будет хороший урожай, много зерна, и инфляция успокоится. Но сахара будет меньше, так как 40% посевных площадей под сахарную свеклу не засеяно. А хороший урожай зерна будет потому, что мы засеяли в прошлом году на 25% больше озимых, но нынешнее правительство к этому отношения не имеет.

Получается, что все плохое, что есть в стране, — вина нынешнего правительства, а все хорошее — заслуга предыдущего...

— Я не собираюсь хвалить наше правительство, тем более себя. У нас было масса недоработок, но в целом политика была правильной, позволяя даже сейчас сохранить инерционные темпы развития экономики. Еще одним фактором хорошего будущего урожая стали дожди в мае. А если бы была засуха? Что делало бы правительство? Есть такая грубая поговорка у аграриев: «Если дождичек в маю, агрономы...», в общем, не нужны. Урожай на наших почвах очень сильно зависит от погоды. Нам с Виктором Федоровичем не везло — засушливым были и 2003, и 2006 годы. Юлии Владимировне посчастливилось больше.

Вы советуете правительству ограничить расходы. За счет чего?

— На этот вопрос должен ответить министр финансов, который обязан определить баланс доходов и расходов бюджета, баланс спроса и предложения и уже исходя из этого строить свою финансовую политику. А он продолжал наращивать выплаты в соответствии с бюджетной росписью. Конечно, в мае все опомнились и начали накапливать деньги на казначейском счете. Произошел кумулятивный эффект: НБУ перестал выходить на рынок, а казначейство задержало все деньги. Начался кризис банковской ликвидности, который еще скажется осенью, потому что предприятия сегодня не могут привлечь средства для дальнейшей реализации запланированных на год проектов, отчего многие остановятся. Кроме того, благодаря хитромудрым тендерным процедурам государственные деньги до конца года вообще не успеют придти на рынок, и бюджет останется невыполненным.

Вы осуждаете Нацбанк за ревальвацию. Почему, ведь НБУ просто приблизил официальный курс гривни к рыночному?

— НБУ сам устроил снижение рыночного курса, не выходя на межбанк с гривневыми интервенциями и закупками валюты. Основные игроки на межбанковском валютном рынке — НБУ и Нефтегаз — с начала года не покупали валюту. Поэтому на рынке был дефицит гривни и избыток предложения валюты, вот курс доллара и упал. Как только Нацбанк вышел на рынок и Нефтегаз закупил в больших объемах валюту, курс поднялся. Сейчас опять рынок существует без определяющих игроков, и курс колеблется у минимума.

НБУ был перед выбором: или бороться с инфляцией, стерилизуя гривневую массу, или же поддерживать стабильный курс гривни. Вы считаете, что нужно было выбрать второй вариант?

— Надо было проанализировать причины инфляции. В ее ускорении виновата не монетарная политика НБУ, которая не менялась все предыдущие годы, поэтому делать денежно-валютную политику заложницей бюджетной политики было неправильно. Кроме того, Нацбанк по закону независим и должен отвечать за стабильность гривни. Конечно, существует еще таргетирование инфляции, гибкие обменные курсы. Но НБУ должен вовремя вырабатывать соответствующую политику и увязывать ее с бюджетной политикой правительства. Экспортеры рассчитывали планы на год, заключали договоры, составляли планы проектов, опираясь на курс 5,05 UAH/USD. Ревальвация внезапно подставила подножку, экспортеры понесли неожиданные убытки, поэтому были вынуждены пересмотреть бизнес-планы. Укрепление национальной валюты более чем на 10% — это громадные потери. Проиграли те, у кого были долларовые депозиты, а выиграли те, кто брал долларовые кредиты, то есть финансировал зарубежную экономику. Но ведь мы должны поощрять не того, кто берет кредит и покупает иностранные товары, а того, кто эти деньги сохраняет и дает возможность долларам работать на отечественную экономику. А мы поощряем необоснованный ростом экономики потребительский спрос, то есть потребительское кредитование.

Но ведь НБУ ограничил потребительское кредитование. Разве этого недостаточно?

— Нет, потому что он ограничил не потребительские кредиты, а кредитование собственной экономики. Ограничили выдачу ипотечных кредитов — за пять месяцев на 4% упали объемы строительства. Уровень ликвидности банковской системы снизился до нуля — предприятия не могут взять долгосрочные кредиты. После беспрецедентного за последние годы повышения учетной ставки НБУ (до уровня кризисных годов) ставка кредитования для промышленности составила 20-25%. В таких условиях никакой проект развиваться не будет: чтобы осилить такой кредит, рентабельность производства должна быть не менее 25%. Но таких предприятий у нас немного. Значит, кредитование осталось доступным только для спекулятивного капитала.

Рост ВВП сейчас обеспечивается только за счет торговли и увеличения сборов внутренних налогов. В полтора раза увеличился объем импорта по сравнению с прошлым годом — выросли объемы торговли. Отменили векселя при ввозе оборудования и сырья — увеличились таможенные платежи в бюджет. Все остальные отрасли практически не развиваются. Добывающие отрасли — 0,1%, строительство — минус 4%. Уже по этим показателям можно судить, что шаги правительства и НБУ неправильны. На чем зиждется стабильность валюты? На развитии экономики. А реальный рост экономики в наших реалиях приведет к росту энергозатрат. А энергоносители у нас преимущественно импортные, и они стремительно дорожают. В следующем году мы столкнемся с тем, что нефть будет стоить $1,5 тыс. за тонну с учетом ввозных пошлин. Легко предсказать стоимость бензина на внутреннем рынке. Если Россия повысит цену на газ до $400 за тыс. кубометров, представьте себе, сколько будет стоить голубое топливо для предприятий с учетом транспортировки и накруток. Абсолютно нерентабельной станет химия, металлургия, пройдет цепочка повышения цен на ЖКХ, транспорт. Кроме того, рост цен на энергоносители приведет к росту дефицита торгового баланса, который за пять месяцев 2008 года составил более $7,5 млрд. В конце года он будет не менее $20 млрд, а в

2009-м — не менее $30-40 млрд. Такой дефицит уже не смогут перекрыть никакие инвестиции. Кстати, у нас вообще нет иностранных инвестиций — есть финансовые операции, связанные с покупкой предприятий, банков. Такой дефицит торгового баланса приведет к тому, что нашего валютного резерва может не хватить на поддержание платежеспособности государства, а это может способствовать обвалу гривни.

И как нужно сокращать дефицит торгового баланса?

— Проводить структурные реформы. В первую очередь работать над увеличением выпуска аграрной продукции. Например, у нас была программа удешевления минеральных удобрений для аграриев. Кроме того, необходимо дотировать производство отечественного мяса, закупку аграриями топлива. Нужно развивать авиастроение, поддерживать наукоемкие технологии. Это, конечно, сложнее, чем заработать очки, выплачивая пресловутую тысячу вкладчикам или заявив о повышении пенсий, но ведь уже и пенсионеры понимают, что постоянное повышение пенсий ведет к росту цен. Это называется замкнутый круг бедности, когда за ростом цен следует рост зарплат, за ним рост цен и так далее.

С момента объявления досрочных выборов прошел год — за это время так и не приступили ни к одной структурной реформе, за которые ратовали.

То есть революцию на границе, которую затеял новый глава Гостаможслужбы, вы реформой не считаете? Валерий Хорошковский, например, заявляет, что отмена налоговых векселей существенно увеличила таможенные поступления в бюджет.

— Векселя появились еще в римском праве, и от них никто еще не решался отказаться, потому что без векселей не может работать экономика. Я должен, к примеру, завезти железорудное сырье, стоимость которого — 30% моих расходов. Но деньги у меня будут только после продажи металла. Соответственно, налоги я заплачу тогда же. Отмена векселей привела к тому, что предприятия кредитуются, чтобы заплатить ввозные пошлины. А кредитная ставка для бизнеса — 25%.

Говоря о том, что отмена векселей привела к ликвидации схем по уходу от налогообложения, апеллируют к тому, что платежи в бюджет выросли на 30%. Но одну половину этого роста обеспечила инфляция, а другую — то, что предприятия стали платить налоги вперед. Возможно, разбираться с этими проблемами придется нам, а тот, кто их заварил, пойдет в оппозицию и будет рассказывать, какие мы плохие.

И когда вы вернетесь к власти?

— С одной стороны, чем позже, тем лучше. Общество должно получить прививку, как любит говорить наш президент, от популизма. Выбрали популистов — дайте им возможность довести начатое до конца, пусть народ навсегда откажется от команд, дающих такие результаты. Но слишком велика цена прививки для страны.

Поэтому моя позиция: чем раньше будут досрочные выборы, тем лучше. Политические силы к этому пока не готовы — никто не развернул свои штабы. Но, может, это и к лучшему? Меньше будет времени на манипулирование и обман.

Досрочные выборы изменят конфигурацию в парламенте?

— Думаю, ПР получит большинство, позволяющее сформировать собственное правительство. Блок Литвина, по моему мнению, укрепит наши позиции и позволит создать надежное большинство в парламенте — скажем, 270 голосов. Цена президентских выборов тоже станет меньшей, и накал спадет, потому что любому претенденту придется иметь дело с устойчивым парламентом, избранным на пять лет.

Политический кризис может разрешиться без досрочных выборов, например, если будет создана широкая коалиция?

— На мой взгляд, мы в этом случае просто пролонгируем сегодняшнюю нестабильность еще на год. Мы не будем иметь надежных союзников, не будем уверены, что нам дадут провести структурные реформы, да и меч досрочных выборов будет висеть над нами постоянно. Возрастет цена президентских выборов. Тем не менее, думаю, переговоры о широкой коалиции ведутся, потому что надо искать какой-то выход из сложившейся ситуации.

В прессе была информация, что вы перестали участвовать в текущем управлении ПР, сосредоточившись на руководстве Центральной контрольной комиссией партии. Это так?

— Я как входил в состав руководства Партии регионов, так и вхожу. Но, действительно, сосредоточен на строительстве нового в партии органа — Центральной контрольной комиссии, которая будет оценивать, насколько члены партии на местах выполняют партийную программу и устав. Чисток не будет, но будут приниматься решения — возможно, нам будет выгоднее распрощаться с определенным регионалом, чем нести груз ответственности за его поведение. Таким образом мы избежим проблем, которые были у БЮТ и НУ—НС, уже третий созыв подряд жалующихся, что их депутаты подвержены политической коррупции.

Юлия Тимошенко недавно заявила, что ваше правительство украло из бюджета 10,3 млрд грн. Вам, как министру финансов того правительства, есть что ответить?

— Сама терминология вызывает сомнение в достоверности. У КРУ (в самом понятийном аппарате проверок) не существует таких определений, которыми бросалась премьер-министр. Факт кражи устанавливает суд или по меньшей мере доказывает Генпрокуратура. Насколько мне известно, никаких бюджетных денег в тот период времени, который проверяло КРУ, Нефтегаз — основной фигурант обвинения — не получал. То есть краж из бюджета быть не могло. Речь может идти только о потерях во время хозяйственной деятельности: покупали дороже, чем могли, или еще что-то. Но для этого нужно проанализировать, как, почему покупалось то или это. А ревизоры такого анализа не делают — они только сверяют бумажки. Кроме того, Нефтегаз постоянно находился под аудитом внешних кредиторов, потому что раньше проводил большие внешние займы. Если бы через него выводили большие суммы денег, об этом еще раньше сказали бы международные аудиторы. В любом случае, такая резкая оценка правительством работы крупных монополий, имеющая прямое влияние на рыночную капитализацию и кредитный рейтинг этих компаний, должна быть взвешенной, потому что это цена репутации этих структур на внутренних и внешних рынках.

Карьера народного депутата

Ноябрь 2007 г. — народный депутат

Август 2006 г. — первый вице-премьер-министр Украины, министр финансов

Апрель 2006 г. — народный депутат

Январь 2005 г. — и. о. премьер-министра

2002 г. — первый вице-премьер-министр Украины, министр финансов

1996 г. — глава ГНАУ

1995 г. — народный депутат

1984 г. — заместитель директора, директор Украинского государственного научно-исследовательского и проектно-конструкторского института горной геологии

1976 г. — заведующий лабораторией, заведующий отделом Подмосковного научно-исследовательского и проектно-конструкторского угольного института

1971 г. — начальник участка, главный инженер треста «Тулашахтоосушение» комбината «Тулауголь»

1971 г. — окончил МГУ по специальности «геолог-геофизик»

17 декабря 1947 г. — родился в Калуге (Россия)