Почему регионалы боятся назначения Тимошенко

Если историки правы и концом средневековья является период, когда политическая власть начала отделяться от экономической, то Украина погружена в «темные века». Власть и бизнес в нашей стране тесно переплетены. Вместе с тем представление о том, что бизнесмены идут в политику для приумножения своего капитала, справедливо лишь отчасти.

По материалам еженедельника Контракты

Став депутатами или министрами, предприниматели действительно принимают законы под себя, осваивают бюджетные средства, имеют негласные льготы в разного рода тендерах и т. п. Однако в этом процессе все не так просто, как кажется. Известны случаи, когда депутатство и доступ к властным рычагам помогли тем или иным персонажам, но есть примеры и прямо противоположные. Нельзя утверждать, что причастность к власти гарантирует некую ренту всем без исключения. Скорее наоборот — бизнес через политику чреват ожесточением конкурентов, интригами, в общем, есть риск остаться и без бизнеса, и без должности.

Возникает логичный вопрос: почему политическая власть остается столь привлекательной для предпринимателей? Основных причин, думаю, две. Первая состоит в том, что в Украине крайне сложно вести бизнес спокойно и честно платить все налоги. Попросту говоря, на определенном этапе развития предприятия бизнесмен осознает, что, если он не пойдет во власть, она придет к нему (как вариант — будет послана конкурентом). Вторая же причина многообразна и представляет собой некую интегральную величину «тяготения к власти».

Это может показаться анекдотом, но автору точно известно, что в распущенном этой весной парламенте были небедные предприниматели, не знавшие, как отбить деньги, потраченные на выборах. Люди инвестировали немалые средства, чтобы попасть в списки, и в результате оказались не у дел. Опять-таки я знаком с бизнесменами, имеющими высоких покровителей, но категорически не желающими работать с госучреждениями.

Ведь, с одной стороны, наше государство отнюдь не всегда пунктуально выполняет свои обязательства (особенно, если речь идет о реализации долгосрочных проектов), а с другой — госзаказы и освоение бюджетных средств всегда сопряжены с бесконечными проверками, гипертрофированной отчетностью и прочей головной болью. В любой постсоветской стране (кроме, разве что государств Прибалтики) власть значительно охотнее и легче забирает деньги, чем дает. Возникает замкнутый цикл: «власть — деньги — власть».

Напомню, что на закате СССР «хозяйственники» обладали такой же, если не большей властью, чем «партийные». В условиях экономики госпланов и лимитов обычные сбытовики и снабженцы превратились во всесильных баронов, в ведении которых было не только производство, но и образование, медицинское обеспечение и даже питание их подопечных. По сути, уже тогда можно было говорить о феодальном обустройстве страны. Закрепление status quo на уровне политическом оказалось лишь вопросом времени.

Недавно в одном обстоятельном исследовании по практике корпоративного управления в Украине я прочел, что отечественных директоров интересуют не столько деньги, сколько власть. С этим фактом связан, например, провал приватизации средних предприятий. Точнее, формально находясь в частной собственности (как правило, в форме АО), заводики бережно сохраняют советскую практику менеджмента. В результате приватизации они не изменили свое экономическое поведение и нынешний их удел — банкротство, рейдерство и прочие неприятности, но это уже несколько другая тема.

Сейчас лишь отметим, что схема, согласно которой «бизнесмен идет в политику ради прибыли», — это частность. Если более обще, то политика и бизнес (хозяйственная деятельность) в Украине неразрывны и представляют собой некую интегральную характеристику статуса. И в СССР, и в Украине статус во многом зависел от политических и административных факторов. Именно этим ситуация в нашей стране отличается от ситуации в развитых государствах, где статус человека также влияет на его место в политэкономических отношениях.

Таким образом, поход во власть — это не что иное, как попытка предпринимателей придать убедительности своему статусу. При этом бизнесмены, рассматривающие власть только как инструмент обычного обогащения, в результате проигрывают. Долгожителями остаются те, кто умело пользуется статусом: заняв должность, чиновник практически сразу оказывается окруженным разноуровневыми фирмами, так или иначе нуждающимися в бюрократических услугах.

Характерно, что парламентские выборы не сильно влияют на распределение сил в экономике статуса. Разумеется, итоги кампании используют для того, чтобы расширить влияние, однако открытые конфликты между ФПГ случаются только, когда они лежат в плоскости личных отношений олигархов. В остальном, независимо от смены власти, все сохраняется так, как и было. Рискну предположить, что заявления Виктора Ющенко о том, что оппозиции нужно выделить места в Кабмине, а также общая настороженность по поводу второго пришествия Юлии Владимировны на премьерский пост вызваны простым обстоятельством — конфликтностью Тимошенко и ее склонностью к ручному управлению экономикой.

Причем боятся бизнесмены не политики, которую Тимошенко будет реализовывать, а личности — ее качеств, в совокупности со статусом премьера делающих поведение Юлии Владимировны непредсказуемым. В любой другой ситуации непопадание регионалов во власть, конечно, расстроило бы их, но не очень, ведь статус (как и разруха) существует прежде всего в головах и трудно поддается формализации.