Кто заказал Макрона: анализ протестов «желтых жилетов» во Франции

Вокруг продолжающегося уже месяц протестного движения, названного «желтыми жилетами», уже сложилась своя мифология. Причем как в самой Франции, так и за ее пределами. Появились и откровенные фейки, вроде «25 тезисов», оказавшихся очередным вбросом, судя по всему – российских спецслужб. Но «желтые жилеты» не могут быть объяснены только «заговором Кремля» или «кознями Вашингтона». Каковы бы ни были эти козни и заговоры, корень протеста – во внутрифранцузской ситуации, и шире – в кризисе западной системы ценностей и практик. А уже каким образом, и насколько успешно, пользуются, усиливают и организовывают недовольство французских граждан иные государства – вопрос второй. Хотя и не менее важный.

Попробуем выделить семь тезисов, касающихся событий во Франции, а затем попробуем понять, кому может быть выгодно падение Эмманюэля Макрона.

Макрон, похоже, не ожидал такого развития событий

Тезис первый: революционная ситуация без желания революции

Как известно из текстов классика столь уважаемого во Франции марксизма, революционная ситуация – это когда верхи не могут управлять по-старому, а низы не хотят по старому жить. В этом смысле во Французской республике как раз имеются все революционные предпосылки.

Население не доверяет власти – причем власти в целом, а не только президенту Макрону. Французы не доверяют партиям, профсоюзам и даже уличным лидерам, которые могут «выплыть» по ходу протестов. Отсюда, отчасти, и идея «безлидерности» нынешнего движения, что затрудняет четкое формулирование требований протестующих, а равно и переговоры с ними. Об этом аспекте подробнее поговорим ниже, а пока отметим иное: несмотря на все недовольство и ширину охвата протестными настроениями (на пике протестов в них участвовало в протестах почти 300 тысяч человек), французы никоим образом не хотят революционной смены власти. То есть, нынешние протесты – это требование изменений внутри системы, а не самой системы.

Петь революционные песни во Франции любят так же, как и в Украине

«Особенности французской политической культуры – давно существующая и привычная практика массовых протестов. Подобные акции происходят чуть ли ни каждый год. Они носят экономический характер, но т.к. политика – это продолжение экономики, то подчас очень трудно различить, какая причина вызвала ту или иную акцию», - указывает глава Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимир Фесенко.

Тезис второй: протесты во Франции – следствие кризиса евросоциализма

Вот уже примерно 40 лет, как Западная Европа, и Франция как ее органическая часть, живут в условиях либерального общества с сильным социальным компонентом и неомарксистской идеологией всеобщих свобод. Во Франции, с ее традиционно этатистским (государственническим) подходом и исторически сильными социалистическими тенденциями, все достоинства и недостатки этой модели видны, как на ладони. В результате любое французское правительство последнего времени оказывается неспособным, или же слабо способным, решить стоящие перед ним вызовы без серьезного перераспределения доходов внутри общества.

«Нынешние события показывают кризис функционирования модели социального государства, которое начинает поглощать само себя. Запад достиг предела ресурсных возможностей, - указывает политолог Алексей Якубин, - Особенно страдает Европа с ее искренней уверенностью в том, что высокое благосостояние нивелирует причины для любого недовольства. Как видим, все наоборот: внутренние противоречия в той же Франции никуда не делись, а тем более, теперь наложились на мировые проблемы: соперничество ЕС и США, Запада и Китая, на санкции против России, которые мешают западным корпорациям зарабатывать в коррумпированной, но богатой возможностями, среде и т.д.»

Нынешний протест изначально сравнивали с событиями мая 1968 года

Похожего мнения придерживается и заместитель директора Агентства моделирования ситуаций Анатолий Голобуцкий. «Перед нами результаты глобальных процессов – правого поворота, который «накрыл» западный мир. Современный капитализм, как мы видим, оказался неспособен ответить на вызовы, которые сам же и породил. «Капитализма с социалистическим лицом», судя по всему, не хватило надолго».

Перераспределение ресурсов означает, что у кого-то нужно забирать. Кроме того, нужно соблюдать интересы транснациональных корпораций - и одновременно поддерживать модель социального государства. У Франции же оказалось не так много ресурсов, чтобы кормить все более растущее число мигрантов и прочих лиц, сидящих на трудовых пособиях и пользующихся льготами. При этом очень богатых граждан, как выяснилось, «раздевать» бесполезно – в ответ на усиление налогового бремени они просто выводят капитал из страны, и бегут сами.

Тезис третий: любой протест во Франции имеет социалистическое лицо

Французская республика является государством очень бюрократизированным. А длительное правление социалистов, равно как и довольно умеренных правых, приходивших им на смену, превратило страну в заповедник всяческих льгот и привилегий. Характерно, что нынешнее движение направлено против президента, позиционирующего себя как «правого» - и симптоматично, что предыдущее большое протестное движение – майские события 1968 года – было также направлено против президента откровенно правоконсервативной ориентации – Шарля Де Голля.

Деды восставали... 1968 год на улицах Парижа

Сравнение ситуаций, в которых оказались Де Голль и Макрон, неизбежно: более того, это сравнение лишний раз показывает, что в стране, где все значимые протестные движения за последние два столетия имели агрессивно-социалистические форму и содержание, любой новый протест тоже будет социалистическим. Участие правых популистов в движении «желтых жилетов» не должно обманывать, о чем скажем ниже: они всего лишь пользуются случаем, чтобы заявить о своей повестке дня и дать понять Макрону, как много людей правых убеждений чувствуют себя обманутыми. Кроме того, в социальном плане французские правые мало чем отличаются от левых – они правые в вопросах политики, но не экономики.

«Французское государство решило сбросить с себя социальную нагрузку, это и вызвало протесы. «Приватизация» государственных монополий, типа железных дорог, для Франции – такой же жупел, как и для нас. Там искренне уверены, что после передачи в частные руки монополии станут еще наглее, а качество услуг станет хуже. Хотя бы потому, что частный собственник не станет считаться с многочисленными льготами, имеющимися у низших слоев населения»,- отмечает Алексей Якубин.

Тезис четвертый: нынешний протест является бунтом «консерваторов»

«Консерватизм» во французской политике – явление довольно широкое и многоплановое. Если брать ультраправых, то они в нынешних протестах – только яркие персонажи для привлечения внимания, причем действующие в смычке с ультралевыми. Основным же источником недовольства и двигателем протестов стали на этот раз средний класс и часть пролетариата – т.е. те силы, которые составляют основные производственные силы страны. Значительная часть из них отдала свои голоса за Макрона – и теперь разочарована в нем. Именно они начали протест, именно они до сих пор задают тон недовольству в провинции.

Почти три недели французская провинция была парализована протестами

Когда аналитики отмечают, что на этот раз «восстали маленькие городки», а не вечно буйные «черные» предместья больших городов - это не просто афористический тезис, это констатация факта. Дело в том, что социальная структура и территориальное расслоение в нынешней Франции очень четко завязано как раз на пресловутый «автомобильный вопрос», ставший катализатором движения «жилетов»: столица и крупные города становятся прибежищем для богатых и их обслуживающего персонала, а также для работников сферы услуг, трудящихся больше для туристов, чем в реальном секторе экономики.

Парадокс состоит в том, что одновременно крупные города более чем активно заполняют мигранты, значительная часть которых отнюдь не спешит интегрироваться во французское общество ничем, кроме получения пособий. Всем, кто хотя бы раз был в Париже за последние 20 лет, совершенно очевидно превращение целых районов, например Монмартра, Сен-Дени или Монпарнаса, в «цветные кварталы».

Это не Ближний Восток и не Северная Африка. Это Париж наших дней...

Если говорить о тех из тамошних жителей, кто все-таки хочет трудиться, то афрофранцузы и выходцы из мусульманских стран успешно замещают местный пролетариат на промышленных предприятиях – и государство поощряет этот процесс. Средний же класс – главный наполнитель налоговой системы – оказывается оттеснен в городки и провинцию, иногда отдаленную от Парижа и иных крупных центров на 15-40 км. Это расстояние он должен преодолевать на авто. Потому-то подорожание топлива, равно как и любые налоги, связанные с покупками автомобилей, их утилизацией и т.д., так важны для среднего класса. Только за 2017 год во Франции бензин стал дороже на 10-15%, а цена дизтоплива возросла на 24%. Один литр топлива стоит более 1,5 евро. Владелец машины с баком 50 л, заполняя его раз в неделю, дополнительно платил примерно 15 евро. И налоги на топливо планировалось снова увеличить.

«Главный французский налогоплательщик» не хочет, чтобы у него забирали деньги на «большие» проекты, типа перехода не зеленую энергетику или создания отдельной европейской армии. Не хочет он и отдавать налоги на очередные социальные программы для всяческих «отверженных». «Отверженным» теперь считает себя сам средний класс.

Все началось с бензинового вопроса

«Идея французских элит о том, что можно заменить одно лицо у власти на другое, более молодое и презентабельное, и тем самым отсрочить решение проблем – уже не работает. Требуются действительные внутренние реформы. Либо продолжать нести бремя социальных расходов, за которые должен платить кто-то вне Франции, либо искать источники средств внутри. А искать их внутри – неизбежно означает кого-то дискриминировать», - указывает Алексей Якубин.

Тезис пятый: «бунт разочарованных» перешел в бунт «против всех»

Если первыми, кто вышел на протесты, стали «простые белые парни» из провинции – лавочники, клерки, юристы, работники небольших предприятий и т.д., то затем к акциям присоединились (что вполне очевидно) все те, кто никогда не голосовал за Макрона, и кто готов воспользоваться ситуацией в своих целях. Ультраправый электорат Ле Пен никуда не делся. Левые и ультралевые тем более подняли голову. Для всех них «желтые жилеты» - отличный повод «пошатать Макрона». Не просто «пошатать» - а и заменить. Вот только для этого нужно иметь стройную программу действий, быть не только «против», но и «за».

Объединить правые и левые лозунги в единый список пока что у получается очень эклектично – и не только потому, что, в итоге, превалировать в письменно выраженных лозунгах стала, снова-таки, левая повестка типа «прекратить неоколониальную политику». Дело в том, что программу начали засорять взаимоисключающими требованиями откровенные провокаторы. Начался уже «бунт ради бунта» - а это, с одной стороны, не несет угрозы системе, но, с другой, делает протест практически непрерывным. А любая долгая «раскачка» действительно может привести к серьезным актам насилия и политическому кризису.

Макрон сразу же стал объектом ненависти митингующих

«Разнородные протестные группы на этот раз объединились, что затрудняет понимание «лица» протеста, - отмечает Владимир Фесенко, - Но в этом состоит и слабость этих акций: их участники ничего не могут предложить, кроме идеи отставки Макрона. Потому все демонстрации далее будут проходить не «за» что-то, а просто против президента».

Тезис шестой: Макрон не знает, как угодить всем

До 74% французов поддерживает требования протестующих. Но жертвовать чьими-то интересами придется и сейчас, после видимых уступок Макрона. Согласно его обещаниям, минимальная зарплата с мая 2019 года вырастет на 100 евро. Перестанут облагаться налогом и социальными платежами сверхурочные часы. В конце года будет устновлена специальная премия для сотрудников, также не облагаемая налогами или социальными платежами. Будет отменено повышение налогов для пенсионеров с доходом менее 2 тыс. евро в месяц. И на все эти и прочие подобные инициативы уже нужно до 10 млрд евро.

Как уже говорилось, увеличившийся за недолгое время президентства Макрона разрыв между богатым и средним классом стал основной причиной, питающей недовольство последнего. Наемные работники тоже недовольны, но с иной точки зрения – президент уже ужесточил Трудовой кодекс, упростил процедуру увольнения и начал сокращать социальные выплаты, что привело к росту безработицы.

Молодой французский президент пытается доказать нации свою правоту, но...

Макрон не может и не хочет решать проблемы французской экономики и социального государства за счет богатых, т.к. не является социалистом. Он не может «кинуть» богатых экономически. А бедных, и в первую очередь, мигрантов, не позволяет «обижать» политическая конъюнктура и идеология политкорректного равенства. Потому-то под ударом оказались его прямые избиратели из среднего класса - так и возник «бунт разочарованных».

«Макрон несколько упустил момент реагирования на ситуацию его уступки выглядят запоздалыми. Для одних – это неполная победа, для других – почти что полная капитуляция», - указывает Владимир Фесенко.

«Проблема Макрона – это еще и проблема доверия со стороны населения. Нельзя, если ты позиционируешь себя как президент, пришедший «снизу», а не из кругов «парижских мальчиков», вести себя так, будто ты ставленник Ротшильдов. Вернее, нужно уметь это хорошо скрывать, и, как минимум, быть готовым к сопротивлению реформам в стиле правого либерализма. А Макрон вряд ли был к этому готов», - замечает Алексей Якубин.

Тезис шестой: на примере Франции тестируются новые типы протестов, которые придут на смену «цветным революциям»

Эра «цветных революций», как таковых, подходит к концу. Не в последнюю очередь, и из-за неудач некоторых из них (например, в Сирии). К тому же, то, что пригодно для стран Африки, Азии или постсоветского пространства, не пригодно для Европы. Здесь менять власть нужно иными способами. Отсюда и новая тактика, опробованная на улицах Парижа – безлидерность и даже определенная безыдейность (последняя вытекает из уже упоминавшейся мешанины требований, которые так и не были внятно сформулированы).

К началу декабря дошло и до лозунгов о выходе из ЕС

Но безлидерность протестов – это иллюзия. Учитывая отличную координацию протестующих, следует логично предположить, что их действиями кто-то командует - хотя бы в малых группах. Минимальное знание психологии показывает, что в любой группе, чем бы она не занималась, неизбежно появляются один или несколько лидеров. Тем более если речь идет об акациях прямого действия, связанных с насилием. Следовательно, лидеры у протестующих все же есть, хотя бы на низовом уровне. Но они сознательно не «светятся» – или же… им не дают этого делать. Оба объяснения означают одно – протесты, при внешнем отсутствии вождей, умело координируются из-за некой закулисы. Так кто же всем этим стоит? Кто «качает» Францию и Макрона?

Внутренние силы: «заказ» слева или справа?

Прежде всего, нужно понять, что французские элиты не собираются на самом деле отдавать в руки коммунистов или Мари Ле Пен реальную власть в государстве. Таким образом, речь может идти о некоем «заговоре» внутри правящего класса против Макрона. Но почему он мог так быстро возникнуть – ведь месье президент начал управлять страной только в мае 2017 года?

Как и повсюду в западном мире, элита Франции делится на социал-демократическую и консервативную ветви. Для первых, чья власть много лет воплощалась в Социалистической партии, неприемлем сам Макрон и попытки его реформ. Но намного интереснее понять, почему Макроном может быть недовольна консервативная часть политикума.

Макрон благодарит полицию. Этот жест не добавил ему популярности

Дело в том, что для части консерваторов, относящих себя к наследникам Де Голля, Макрон является все еще излишне «левым». Идея реванша за 1968 год не исчезла среди консервативной части элиты, - в первую очередь, представленной в силовых структурах - полиции и армии. Полицейские давно недовольны, что их регулярно «бьют по рукам», когда они пытаются призвать к порядку выходцев из стран третьего мира или ромов, и регулярно осуждают за факты какого-либо применения силы ко всем, кто относится, с точки зрения либерал-демократов, к категории обездоленных. В армейской среде с ностальгией вспоминают, как Де Голль проводил независимую политику в отношении тех же Штатов, и превратил саму Францию в фактически «третью силу» внутри западного мира.

Таким образом, если для одних Макрон – слишком правый, то для других - все еще достаточно левый. Каждая из фракций французской элиты уже ищет замену Макрону. Особенно интересно, на кого может сделать ставку «правица». Французские аналитики называют бывшего начальника Генерального штаба Пьера Де Вилье, ушедшего в отставку больше года назад из-за урезания средств на содержание армии.

Генерал Вилье уже начинает примерять фуражку Де Голля?

Путин: стремление «оседлать» протесты

Сам по себе бунт «желтых жилетов» не мог быть изначально спровоцирован Россией. Он имеет, как уже показано, сугубо внутренние причины. Иное дело, что Москва приложила все усилия к раздуванию протестов, решив погреться у костра, раздутого из парижских автомобильных покрышек. Более того – внедрение в «желтые жилеты» российской агентуры только вскрыло ее. РФ очень сильно подставилась, «засветив» руками двух своих не самых умных агентов флаг ДНР на протестной акции, и дав повредить табличку Украинского информационного центра.

Ослабление или падение Макрона однозначно выгодно Путину. Один из ключевых участников украинских и сирийских переговоров (Сирия была некогда французским протекторатом), Макрон проявляет неуступчивость, несмотря на внешние чуть ли не объятия с российским президентом во время недавних визитов в РФ. Месье Эмманюэля, в отличие от одного из его предшественников – Николя Саркози – не удалось купить или заинтересовать российскими интересами больше, чем он сам считает нужным. Потому отставка Макрона и неизбежная после этого занятость Франции внутренними проблемами только затормозит в очередной раз урегулирование украинского и сирийского вопросов.

Путин явно не считает Макрона надежным партнером

«В Москве хотели бы, чтоб Запад замкнулся в себе, и не мешал ей управляться с территорией бывшего СССР, которую она считает своей зоной влияния, а также закрепиться в тех местностях, которые она выбрала для состязания с Западом – например, в Сирии», - указывает Алексей Якубин.

«Путин воспринимается на Западе как ярый антиглобалист – отсюда и его популярность у тамошних крайних движений, да и у всех, кто недоволен самим трендом развития западного мира, - указывает Алексей Голобуцкий, - Естественно, Россия не может не пользоваться таким обстоятельством, дабы, как минимум, добиться сиюминутных целей – ослабления и снятия санкций, признания интересов РФ на территории бывшего СССР, уступок в украинском и сирийском вопросах. Как максимум – получить возможность договариваться с каждой страной Европы отдельно».

Трамп: воспитание Макрона

В отличие от Путина, на эпатажного заокеанского коллегу французского президента падает очень большое подозрение в изначальной координации протестного движения. Что же может не нравится Штатам в политике Макрона? Конечно же, это идея независимой европейской на фактической основе французских вооруженных сил, идею которой выдвинул Макрон, и которая, по его словам, может противостоять и самим США (заметим, это при том, что фактические расходы на содержание армии, как уже упоминалось, он сократил – т.е. налицо явный парадокс).

Трамп сразу же высмеял эту идею в своем твиттере. «Идея европейского войска не слишком хорошо сработала в Первую Мировую войну или во Вторую. Но США были рядом с вами и всегда будут», - заявил он. И добавил, что принцип коллективной обороны уже воплощен в НАТО. «Все, что мы просим – вы платите свою справедливую долю в НАТО. Германия платит 1%, тогда как США платят 4,3% гораздо большего ВВП – для защиты Европы», - добавил Трамп, не устающий напоминать европейцам, под чьим «зонтиком» они находятся.

Трамп руку пожал. Но от этого Макрон не стал удобным политиком и для Штатов

«Трампу не нужны самостоятельные деятели во главе европейских стран. Никакого протекционизма против американских товаров, и, тем более, никаких несогласованных политических шагов. Может быть, американским республиканцам и хотелось бы, чтобы Макрон стал сильным правым президентом, но, увидев, какое сопротивление он получил, и как на него отреагировал, они уже начинают думать, кто бы мог прийти к нему на смену. При этом, такой человек должен быть сторонником тесного альянса США не только на словах, но и на деле», - указывает Алексей Якубин.

Естественно, американцы не действуют во французских событиях напрямую, в отличие от России. Тамошние «агенты Смиты» не будут светиться на камеры с провокационными «тряпками» в руках и кричать лозунги на английском языке с американским акцентом. Они действуют тоньше – через союз с частью французской консервативной элиты.

Эта фракция убеждена в необходимости прочного и длительного союза с США, но при этом выступает за раздел со Штатами сфер влияния в мире (традиционно американцев просят не особо соваться в бывшие французские колонии), а также за усиление позиций Франции в Европе после Брексита, и в условиях предстоящей смены власти в Германии. США, в принципе, ничего не имеют против этих двух требований Франции. Главное для Вашингтона – отсутствие реальных антиамериканских действий. Потому идея западноевропейской армии приемлема для США только в виде сателлитного, пусть и элитного, подразделения армий НАТО, ведомых Штатами.

«Нестабильная Франция американцам не нужна. Им нужна послушная Франция, и при этом дружественная. Макрон, судя по всему, не показал себя политиком, который полностью устраивает Штаты», - отмечает Алексей Голобуцкий.

Поврежденная табличка Украинского информационного центра в Париже

Отставка Макрона будет означать очевидные проблемы для Украины, которая наконец-то начала, пусть и с большим трудом, восприниматься в высших кругах Франции не как мятежная провинция бывшей империи, а как государство, путем революций и войн идущее по пути реальной защиты своего суверенитета.

На данном этапе Украине выгодно сохранение Макрона у власти, и выгоден тесный союз Франции с США. Хотя бы из-за того, что Россия слишком уж явно показала свою заинтересованность в «сносе» этого политика. Как «неоголлисты» с их идеями «независимого величия Франции», так и социалисты в Елисейском дворце Украине не выгодны – рано или поздно и те, и другие решат, что для большей автономии в отношении США им нужно бы договориться с Россией. А условия России известны. Одно из главных условий – это Украина.

Учитывая традиционно сильное русофильство французской элиты, нам максимально выгоден постепенный проукраинский поворот в умах этой самой элиты. Уход Марона может ослабить медленную и неуверенную, но все-таки ментальную эволюцию среди тех, кто принимает реальные решения вдали от бурлящих Елисейских полей. Нам пока что нужен Макрон. Но и к его потенциальным преемникам следует присматриваться.

Павел Серов