Без ГМО: кто и как контролирует распространение генно­модифицированных продуктов

Вряд ли химик по образованию Исаак Озимов (настоящее имя автора) мог предположить, что через несколько десятков лет продукты генной инженерии поступят в свободную продажу, на упаковках пищевых товаров рядом с калорийностью станут указывать содержание генно­модифицированного биологического материала, а противники ГМО устроят демонстрацию перед Белым домом.
Писатель несколько опередил события. Бурная общественная дискуссия об опасностях, связанных с генной инженерией, и о необходимости запрета на коммерческое использование ГМО возникла через два года после издания романа и продолжается до сих пор. В СМИ то и дело мелькают пугающие публикации о чрезвычайно вредных модифицированных организмах, провоцирующих аллергические реакции, повышающих устойчивость к антибиотикам, а то и вовсе блокирующих репродуктивную функцию организма. Сторонники ГМО называют такие статьи антинаучными «страшилками» для обывателей и рассказывают о блестящих коммерческих перспективах применения модифицированных организмов в сельском хозяйстве, косметологии и медицине.

Что такое ГМО и как с ним бороться?
Началась вся эта история в 1970-х годах. Двое молодых амбициозных выпускников Стэнфордского университета Роберт Лобан и Дэйл Кайзер опубликовали результаты собственных опытов по созданию рекомбинированных (измененных) ДНК. В 1972–1973 гг. в нескольких научных изданиях вышла серия статей о возможностях искусственного совершенствования генотипа живого организма. У этой идеи почти сразу появились горячие сторонники и непримиримые противники. В 1974-м правительство США сформировало научную комиссию по оценке рисков работы с ГМО. Известные исследователи, авторы разработок по молекулярной биологии, долго совещались, но так и не пришли к единому мнению. Через год состоялась знаменитая Асиломарская конференция, посвященная этому вопросу. В 1976 году Национальный институт здоровья США разработал свод правил, весьма жестко регламентирующих любые работы с ГМО. Впоследствии эти нормы неоднократно пересматривали и смягчали. Наконец в начале 1980-х  тот же институт начал выдавать разрешения на коммерческое использование модифицированных организмов.
И теперь 30 лет спустя США все еще «впереди планеты всей» в том, что касается работы с генетически модифицированным материалом. Американцы активно используют ГМО для снижения себестоимости сельскохозяйственной продукции, для повышения эффективности омолаживающей косметологии, для лечения болезни Альцгеймера и т. д. Генетическую терапию предлагают ВИЧ-инфицированным и онкологическим больным. Федеральное законодательство к коммерческому использованию модифицированных организмов вполне лояльно. Нет требования обязательной маркировки товаров, изготовленных с использованием ГМ-материалов. Есть система государственного контроля производства и распространения ГМО, никоим образом не препятствующая коммерции.
В Европе к модифицированным организмам относятся гораздо осторожнее. В странах ЕС существуют довольно жесткие нормативные ограничения коммерческого использования ГМО. Если содержание ГМ-материалов в любом продукте превышает 0,9%, непременно требуется соответствующая маркировка. Даже если в самом продукте ГМО нет, но модифицированные организмы были задействованы в производстве одного из сырьевых компонентов, это нужно указать на упаковке и в сопроводительных документах. «Один из европейских чиновников как­то заявил, что власти ЕС стараются не допускать появления генетически модифицированных продуктов в магазинах, — рассказывает начальник лаборатории молекулярно­гене-тических исследований Научно­ исследовательского центра и испытаний продукции Укрметртестстандарта Руслан Голубец. — А вот ГМ-сырье в Европе используют многие. Естественно, речь идет только о тех модифицированных организмах, которые прошли регистрацию на уровне наднациональных органов ЕС и европейских госструктур. Собственно, пра­вительства почти всех цивилизованных государств уже утвердили списки разрешенных (признанных безопасными) ГМО. Украина в этом смысле — исключение. В нашей стране все модифицированные организмы считаются потенциально опасными».

Законодательная экзотика
Вообще отечественная нормативная база, регулирующая использование ГМ¬материалов, экзотична и противоречива. Украина — единственное государство, где для всех пищевых продуктов необходима маркировка с информацией о наличии или отсутствии ГМО (ст. 15 Закона Украины
«О защите прав потребителей»). В то же время не отменено постановление Кабмина, согласно которому маркировка не обязательна, если содержание ГМ¬материалов не превышает 0,9%. Кроме того, в Законе «О государственной системе безопасности при создании, испытании, транспортировке и использовании ГМО» сказано, что проверке подлежат только те товары, которые были включены в «Список пищевых продуктов, которые могут содержать ГМО или ГМ-ингредиенты», утвержденный Министерством здравоохранения. Однако в действительности такого утвержденного списка до сих пор не существует. «Выходит, что формально, исходя из нормативных требований, проверять нужно абсолютно все пищевые продукты, включая воду и соль, которые не могут быть генетически модифицированы даже в теории, — отмечает Руслан Голубец. — Что еще любопытнее, генно­-модифицированных организмов, разрешенных на территории Украины, вообще не существует. При этом продукты, содержащие ГМ-составляющие, в рознице присутствуют уже давно. Еще в 2007 году мы сделали контрольную закупку в одной из отечественных торговых сетей. 50% проверенных товаров содержали модифицированную сою».
В Украине ГМО нередко выявляют там, где их теоретически быть не может. Так в прошлом году в лабораторию Руслана Голубца поступило сухое молоко. В принципе, модифицированного молока пока не существует. Так что очевидной необходимости в проверке не было. Однако впоследствии выяснилось, что продукт содержал ГМ-сою. Хотя в соответствии с сопроводительными документами сои в составе якобы не было. Административный кодекс Украины в случае предоставления ложной информации о потребительской продукции предусматривает штраф в размере пятидесяти необлагаемых налогом минимумов доходов. Кроме того, представители местных управлений защиты прав потребителей уполномочены изымать продукцию с неправдивой маркировкой (или без необходимой маркировки) и временно прекращать ее реализацию. Тем не менее участников местного FMCG-рынка это, очевидно, не останавливает.


Борис Сорочинский, заведующий отделом Института пищевых биотехнологий и геномики НАН Украины, кандидат биологических наук
— Я не фанат ГМО, но меня как ученого раздражает наклейка «Без ГМО» на бутылке с минеральной водой. Это яркий пример невежества. К сожалению, в Украине дискуссию о генетически модифицированных организмах ведут в основном неспециалисты. Они свели проблему к спорам о вреде ГМ-растений, забыв о генетически модифицированных микроорганизмах и животных, которые используют во многих странах. Вопрос о рисках ГМО нужно адресовать в первую очередь ученым, дабы не плодить мифы. Сегодня нет ни одной серьезной научной публикации, в которой была бы доказана небезопасность существующих ныне ГМО. За последнее десятилетие различные структуры ЕС потратили EUR280 млн на исследование в этой области, но фактов вредоносности зарегистрированных сортов не нашли. Никто не утверждает, что все выведенные ГМ-сорта, к примеру, кукурузы, безопасны, ведь существуют десятки модификаций. Культуры, использование которых рискованно, просто не допускают на рынок. То же происходит с сортами, появившимися в результате традиционной селекции.
На мировом рынке присутствуют модифицированные сорта сои, кукурузы, рапса, сахарной свеклы, люцерны, цикория, сладкого перца, кабачков, папайи. Основная характеристика коммерциализированных культур — устойчивость к насекомым­вредителям и гербицидам. На очереди появление сортов с измененными качественными показателями — например, куль¬тур с повышенным содержанием крахмала или сортов с измененными сроками созревания. Практически закончены разработки культур, содержащих вакцины. Известны 150 случаев трансформаций более 30 видов растений. В США генная селекция уже превратилась в рутинную работу среднего исследовательского университета. Но немногие из выведенных в лабораториях сортов вышли на рынок. Процесс получения разрешения на выращивание модифицированных культур в коммерческих целях может длиться от 5 до 15 лет. Компаниям это обходится в десятки миллионов долларов.
В свое время Европа немного отстала от США в выведении своих ГМ-сортов. Большинство европейских стран запретили выращивание таких культур на своей территории, чтобы дать время отечественным ученым «подтянуть науку». В то же время от потребления ГМО европейцы не отказываются. Сельхозрынок ЕС, в частности животноводство, полностью зависит от импорта генно­модифи¬цированной сои.
В 2005 году был опубликован совместный отчет FAO (продовольственная и сельско­хозяй­ствен­ная организация ООН) и ВОЗ по поводу использования ГМО. Эксперты сделали интересный вывод: продукция, полученная с помощью современных биотехнологий, по¬ви¬ди¬мому безопаснее традиционной, хотя бы потому, что вопросам ее без­опасности уделяется больше внимания.
Мне кажется, что к проблеме ГМО нужно подходить прагматично. Цены на обычные и модифицированные сорта пока одинаковы. При этом себестоимость выращивания ГМ-сортов на 20% ниже. Сейчас нужно обсуждать уже не технологию, а экономику ГМО.
В Украине, с одной стороны, ни один из ГМ-сортов официально не зарегистрирован, с другой — модифицированные культуры выращивают, хотя никто и не владеет точной информацией о масштабах этого производства. Мы не проводим серьезных исследований безопасности ГМО. Для этого нужна солидная экспериментальная база, которой у нас нет. Но при этом ввели обязательную маркировку, которая не имеет никакого отношения к безопасности. Маркировку требуют в 21 стране мира. Но это связано с правом потребителя на достоверную информацию. Клеймо «Без ГМО» — украинское ноу­хау. По оценкам Украинской аграрной конфедерации, маркировка всех продуктов питания обошлась бы в 2 млрд грн.
За нагнетанием паники стоят всего лишь чьи­то меркантильные интересы, а вовсе не попытка защитить права потребителей. Иначе бы мы провели аудит выращиваемых сортов, как это сделала Сербия, которая боролась с нелегальным выращиванием ГМ-сои. Потом определили бы, какие ГМ-сорта нам действительно необходимы и нужны ли они вообще. В этом смысле интересен пример Индии, долго не пускавшей на свой рынок модифицированные культуры. Как только исследования доказали экономическую целесо-образность выращивания модифицированного хлопка, устойчивого к гербицидам, табу сняли. Индусы привлекли иностранные компании, владеющие технологиями генной селекции, при условии их сотрудничества с местными селекционерами. Так Индии удалось заполучить мощные лаборатории. Мы же пустили ситуацию на самотек. В других странах ученые уже оперируют терминами «синтетическая биология», «искусственные организмы», «искусственные гены». А мы все еще переживаем из-за одного, двух или десяти генов, взятых «из природы».

Подготовили Мария Бондарь и Елена Струк, Контракты