Жванецкий — враг олигархов

По материалам "Личного счета"

"Я не могу допустить, чтобы оплата была меньше, чем, например, у Петросяна."

— Мне часто бывает печально: я не знаю, что за жанр пишу, кому это надо. Я не могу конкурировать. Женщины пишут такие романы! Дашкова подарила стопку книг. «Это для начала», — сказала она. На тусовке в центре Москвы тысячи гуляющих, и там обязательно будет писатель со своими книгами. Вот возьмет и подарит. А что мне потом с этой книгой делать на банкете — ни бокал, ни рюмку взять, думаешь все время, куда ее деть. Засовываю сзади за пояс, забываю на окне. Я не видел, чтобы люди с торбой собственных книг ходили по банкету. И постепенно стал наглеть. Если это чего-то стоит, то это можно напечатать, на этом можно заработать, а почему бы и нет? Хотя я так не думаю. Очень сложно рождать афоризмы. Я вообще стал молчаливым. Если раньше больше пользовался звуком, то теперь  —  изображением.

— А со сцены шутите тоже ради удовольствия или все же за гонорары?

— Когда пишу, о заработках абсолютно не думаю. Мне это неприятно. Оплата — вопрос престижа. Я не могу допустить, чтобы оплата была меньше, чем, например, у Петросяна. Конечно, на концертах, куда идут с билетом, большое значение играет экономика: давай дешевле билеты, давай, чтобы больше людей пришло. Но бывают корпоративные вечеринки, где собираются бизнесмены, и среди них иногда встречаются умные люди. Вот там, конечно, вопрос престижа. А когда я пишу, то говорю себе: либо ты хочешь что-то сказать, либо что-то заработать. Если ты хочешь что-то сказать  —  говоришь. Найдутся люди, которые тебе за это заплатят. Но важно что-то сказать.

— И все-таки вас беспокоит вопрос престижа!

— У меня уже все есть. Я не думаю о материальном благополучии. Вопрос престижа  —  другое дело. Если все-таки напечатают мою статью, я хочу, чтобы заплатили не меньше, чем другим. В основном отправной точкой у меня является Петросян. Это как от стены — куда бы ни пошел, ты сделал шаг вперед. По-моему, талантливее человека и не представить. Он менеджер, сделал несколько проектов, и все они — его личное творчество.

"Вообще материальное благополучие наступает после 60-ти."

— В семье больше вопросов решается всерьез, как ни странно. Как можно с юмором ответить на вопрос: «Где деньги?» Тут надо отвечать конкретно. А когда тебе говорит жена: «Нет, я не пойду, мне нечего одеть», — что тут, с юмором, что ли реагировать? На самом деле, видимо, есть что одеть, но разговор специально обостряется.

— Чувство юмора губительно для отношений мужчины и женщины?

— Это прекрасно, особенно с моей стороны. Если у женщины есть чувство юмора, она может меня оценить. И мне не приходится много говорить.

— И давно вы ощутили себя всеимущим?

— Вообще материальное благополучие наступает после 60-ти. Лет 10 назад я стал жить уже более-менее. Сейчас могу просто, скажем, слушать дождь  —  я уже все знаю. И коммуналку знаю, и пляж знаю, и примус знаю, и знакомства на пляже знаю. И это волнение, когда смотришь на красивую девушку сзади. Она лежит к тебе головой, но тебя не видит. А с лежака смотришь по прямой, как она что-то поправляет. Все лежат — и ты лежишь! Целый день я этим занимался. Мне это столько нервов стоило!

— Теперь на одесском пляже тоже отдыхаете?

— Я 60 лет там сидел. Сейчас не отдыхаю. Если есть свободное время, сижу за столом: вспомнил что-то, достал записную книжку. А сейчас много застолий: где бы ни появился, получается, что за все расплачиваешься едой. Встретился  —  поели, поздравили  —  поели. Все время сидим за столом. Чей-то день рождения — опять поели. Весь путь отмечен едой.

— Вы одессит, а живете в Москве. Где же ваш дом?

— У меня такое впечатление, что я сплю на рабочем месте. Вот в кабинете постелил и там лежу. Вот что значит жить в Москве. Там, конечно, есть театр Райкина, бомонд. Но это все рабочее место. Москва — город, где целый день ездить надо. Целый день едешь, чтобы подписать одну справку, и целый день едешь обратно. Полдня едешь туда, полдня  —  назад. Никакой жизни. Три—четыре месяца  —  и я сваливаю в Одессу. В Одессе ты живешь возле моря, там хорошо. Хотя там тоже живу, как на передовой. Каждый вечер канонада фейерверков. Куча праздников! Люди все время что-то отмечают. Все время стреляют! У меня дача прямо на берегу моря. Вокруг  —  покатом, как в артподготовке. Час ночи, два часа  —  бабах, бабах! Ура! Ура! И тишина... Что они отметили? Что они сообщили? Выстрелы, дикая канонада  —  и тишина. Каждый, кто в самолете летит в Одессу, приглашает меня на свой праздник с концертом. Я отвечаю: «Я там и так буду, потому что все происходит под моим балконом». И там же клуб караоке, где все поют, дискотека. Я уже наизусть знаю весь попсовый репертуар.

"Если это чего-то стоит, то это можно напечатать, на этом можно заработать, а почему бы и нет? Хотя я так не думаю..."

— Недавно местный одесский олигарх на яхту пригласил. И я соприкасался с морем до рвоты в буквальном смысле. Стал с тех пор стороной обходить олигархов. Нет, на яхте хорошо все было — стол накрыт, все как положено. Но так качает, что все, что съел, тут же отдал морю. С морем нужно быть очень осторожным. Мы еле-еле уговорили причалить и, когда сошли на берег, тут же слиняли от угощения, от красоты, от олигархов. С тех пор я стал врагом олигархов.

— Когда наступает материальное благополучие, жизнь становится намного богаче?

— Жить стало интереснее. Сейчас много юмора, много смеются. То, что происходит сегодня, называется «от чего смеемся». А от того! Так нам показали, так крякнули. А хотелось бы над чем-то. Всего же хватает, над чем смеяться? Такого количества идиотов сверху я не видел. Количество дураков и идиотов сравнялось. Сейчас умных стало больше, но количество идиотов не уменьшилось. По-моему, сейчас я хорошо сказал. Мы с вами больше болеем за страну, чем политики. А будущее какое будет, такое и будет, это во-вторых. А во-первых, я не знаю, когда оно начнется.