Генерал в Cети

В последнее время ГНАУ и Гостаможслужба усилили контроль над импортными потоками. И это, кажется, только начало?
Виктор Шейбут: Да, у нас есть вполне конкретное предложение по товарам народного потребления, которые реализовываются с гарантийными талонами. На такой вид продукции зачастую инвойсы занижаются: холодильники, телевизоры завозятся по $10, с этой суммы уплачиваются налоги, а потом фирма, так называемая яма, перепродает их по $400 и через некоторое время исчезает. Поэтому мы предлагаем ввести гарантийные талоны строгой отчетности — они должны быть номерными и отпечатаны на полиграфкомбинате «Украина», то есть как акцизные марки. Сразу при пересечении границы на импортируемую продукцию будут выдаваться гарантийные талоны, таким образом мы исключим всю контрабанду. Гарантийный талон, изготовленный на ксероксе, как сейчас, будет свидетельствовать о контрабандном происхождении товара.
Уверен, что тогда у нас заработают горячие линии, будут организованы контрольные закупки. Если проверяющему выдали липовую гарантию, это уже будет зафиксированное нарушение. И еще одно новшество, которое, на мой взгляд, просто великолепно. Каждый кассовый аппарат — за счет государства — снабдить специальным устройством с выходом в интернет. Информация обо всех покупках будет накапливаться в аппарате и раз в полчаса-час поступать на сервер ГНАУ. Мы будем знать все: сколько продано хлеба, мыла, колбасы и т. д. Но что вы думаете? Кому-то это не нравится. «Как это вы будете знать все?! Это не пройдет!» Ведь тогда и вопросов не будет возникать: как ты мог, к примеру, продать 10 тыс. французских духов, если таможня сообщает, что завез всего 2 тыс. Значит, 8 тыс. — контрабанда.

Кассовые аппараты с выходом в интернет — это мировой опыт или ваше ноу­хау?
Виктор Шейбут: Конечно, мировой опыт. Мы же идем в Евросоюз, так давайте и применять их опыт. Ведь пока мы только по потреблению приближаемся к европейцам, а по налогам — нет. Этим новшеством с кассовыми аппаратами убивается весь левый кеш, весь неучтенный товар, вся контрабанда. Нашим сотрудникам можно будет не выходить на проверки. Достаточно найти в базе данных предприятие и сверить чеки и данные таможни. Если все совпадает, эти предприятия нас больше не интересуют. Если возникнут расхождения, сразу разберемся.
У нас также есть идея бесконтактной отчетности. Все проявления коррупции связаны с тем, что есть личный контакт проверяющего и проверяемого. А так мы снимем эту проблему.

Но ведь кассовые аппараты не во всех торговых точках установлены.
Виктор Шейбут: Мы не проверяем ларьки. Мы больше времени на них тратим, чем получаем поступлений в бюджет. Сконцентрируемся на крупных объектах.

Одна из основных проблем крупных налогоплательщиков — невозмещение НДС. Причем претензии к ГНАУ и правительству предъявляют даже иностранные инвесторы…
Виктор Шейбут: Да, у них есть нарекания, но у нас к ним тоже есть претензии. Ответьте на наши вопросы по выявленным расхождениям — и мы вернем вам этот НДС. Иностранные инвесторы ведь тоже научились накручивать НДС. Все мы ждем, когда будет автоматическое возмещение НДС, и множество проблем тогда разрешится само собой. Хотя нужно будет установить и серьезные барьеры для махинаторов, но эти барьеры не должны затягивать процесс возмещения. Положено, к примеру, в течение 40 дней вернуть — вот и будем возвращать.

ГНАУ проводила специальную операцию «Крым», и в данном случае вы боролись именно с мелкими неплательщиками — незарегистрированными кафе, гостиницами без лицензий. Смысл есть?
Виктор Шейбут: Я вам скажу больше — мы теперь будем проводить операцию «Курорт» и зимой: с 1 декабря по 1 марта сконцентрируемся на курортах Закарпатья. Но наша цель — не штрафовать этих нарушителей, а работать на упреждение нарушений. Если владельцы колыб, гостиниц, бугельных подъемников узнают об этой операции, это уже будет их дисциплинировать.

В налоговой милиции создано специальное подразделение, которое занимается расследованием действий организованных преступных групп в финансовой сфере, в области интеллектуальной собственности. Чем конкретно оно занимается?
Виктор Шейбут: Я поставил задачу перед управлением специальных расследований уделять в первую очередь внимание нарушениям в бюджетной сфере. Кроме того, это управление также борется с компьютерными преступлениями, махинациями с электронными платежными картами, преступлениями в сфере интеллектуальной собственности и размещения рекламы. Например, одна компания продает по интернету за рубеж компьютерную программу и заявляет, что за это получает $500 млн. Да, разработчик может ее оценить в такую сумму. Но ведь довольно сложно удостовериться в том, что такая программа действительно была разработана и отправлена реальному заказчику. Чтобы убедиться в том, что это не способ отмывания денег, мы привлекаем специалистов, снимаем информацию с серверов… А для этого необходимы специальные знания.
В области рекламы тоже есть интересные прецеденты: некто сделал рекламный ролик и получил опять-таки многотысячный гонорар. Как проверить? Это все задачи этого управления. Наш интеллектуальный спецназ.

Налоговая растет в интеллектуальном смысле?
Виктор Шейбут: Конечно, нельзя нам стоять на месте. Ищем тех, кто хорошо разбирался бы в киберпреступлениях, экономику хорошо знал. Оперативной работе мы их научим.

Как вы считаете, стране нужна налоговая амнистия?
Виктор Шейбут: Более того, мы настаиваем на налоговой амнистии — нам необходима точка отсчета. Нужно признаться самим себе: колоссальное количество денег вывезено за рубеж, украдено и присвоено с 1991 года. Необходимо объявить — то ли 1 января, то ли 1 апреля: «Заплатите 4% с любой заявленной суммы — и она будет легализована». И сказать это нужно так, чтобы поверили правительству. И деньги рекой польются в Украину. Многие имеют капиталы, но боятся завезти. И мы можем наполнить бюджет: даже 4% — это будут миллионные суммы.
Ввели налоговую декларацию, но толку от нее? Ведь отчитываются только о доходах за прошлый год. Спрашиваем, почему вы потратили столько, а получили вот столько. И начинают нам рассказывать легенды о том, что до 1991 года занимался фарцовкой, получил наследство от бабушки и т. д. И вот, наконец, решил их легализовать. Ведь за преступление, совершенное до 1991 года, я ничего не могу сделать. А после налоговой амнистии ничего утаить уже не удастся — все надо будет декларировать и платить налоги.