Николай Замковенко: у Родиона Киреева нет политического будущего

Именно этому судье в 2001 году Юлия Тимошенко была обязана свободой. После двух недель, проведенных ею в СИЗО, занимавший тогда должность председателя Печерского райсуда столицы Николай Замковенко закрыл уголовное дело (ЕЭСУ — ред.) и освободил оппозиционного политика из-под стражи. Последствия своего решения он расхлебывает до сих пор, уже десять лет доказывая, что не злоупотреблял служебным положением и не нарушал закон. Николай Замковенко с интересом наблюдал за нынешним процессом над экс-премьером и размышлял над будущим своего коллеги — судьи Родиона Киреева.

Как вы оцениваете приговор, вынесенный лидеру Батькивщины?

Николай Замковенко: Я стараюсь быть объективным и никогда не радуюсь, когда другим плохо. И хотя у нас с Юлией Владимировной отношения не сложились (она даже называла меня предателем), я ей сочувствую. Во-первых, она женщина, во-вторых, политик высокого уровня. И то, что происходит — это неправильно. Я считаю, что если человек совершил преступление, он должен понести наказание. Этот принцип закреплен в нашем Уголовном кодексе. Но наказание он должен понести не через десять лет, когда все обо всем уже забыли. С делом Тимошенко получилось все наоборот. Молчали-молчали, а когда она ушла из власти — дело начали раскручивать. По­этому процесс получился смехотворным, и мы смешно выглядим в мировом масштабе.

То есть вы считаете, что приговор должен был быть другим?

Николай Замковенко: Я не ожидал, что приговор будет настолько суровым. Я общался со многими юристами, политиками и могу сказать, что все предполагали иное решение суда. Мы думали, что Тимошенко дадут ниже нижнего предела, предусмотренного статьей, по которой ее судили. Будем говорить откровенно: в 2009-м была очень суровая зима, а мы остались без газа. Что ей оставалось делать? Все руководство страны должно было бросить силы, чтобы уладить этот конфликт. Но президент Украины уехал кататься на лыжах, а эта женщина сидела в Москве и пыталась договориться с руководством России. Сейчас Олег Дубина (экс-глава Нафтогаза. — ред.) заявляет, что у нас была куча газа в запасе и мы могли еще два месяца им пользоваться. А где он раньше был?

Я не защитник Тимошенко, но в этом деле нужно расставить все точки над «i». Причинно-следственная связь должна быть. Да, возможно, она подписала невыгодное для Украины соглашение. Но тогда должна быть проведена экспертиза, какой реальный ущерб был причинен Украине из-за этого соглашения. Надо было установить, какая у нее была личная заинтересованность и положила ли она что-то себе в карман. Я согласен со СМИ, которые напоминают, что в Москве на нее было заведено уголовное дело. Министерство обороны РФ подкинуло нам старую тему о $405,5 млн, которые она якобы должна вернуть за ЕЭСУ. Но тогда надо было доказать, что именно из-за этих долгов Ти­мошенко подписала газовый контракт.

Мы действительно подписали очень невыгодное соглашение с Россией, в котором обязались платить даже за тот газ, который не берем. Но нужно было разобраться, чем это было продиктовано. И потом правильно Путин с Медведевым не понимают, почему Тимошенко посадили. Она же сама не подписывала контракты. Ее можно обвинить в даче заведомо неправдивых сведений тем, кто подписывал соглашение. Но тогда это другая статья. Это может быть халатность, например. А если злоупотребление властью, то тогда его нужно было расписать.

Что вас, как юриста, возмутило в процессе судебного рассмотрения дела? В каких моментах суд явно нарушал закон?

Николай Замковенко: Это дело непростое, потому что оно, как говорится, на слуху. Еще бы! В совершении преступления обвиняется экс-премьер-министр страны, претендующей на ассоциативное членство в ЕС. С Юлией Владимировной тяжело работать. Она остра на язык, ориентируется мгновенно, умна и политик со стажем. С женщиной вообще очень тяжело вести какие-то дебаты. Поэтому председательствующий в деле должен был знать дело идеально, ориентироваться во всех нюансах, чтобы не выглядеть нелепо. Если бы Тимошенко увидела, что судья владеет ситуацией и он знает, что такое газовые контракты, она бы сидела и не рыпалась. А когда Юлия Владимировна в первый же день увидела, что он в этом не разбирается, начался концерт. Тимошенко затянула Родиона Киреева в политический процесс. В любом случае, когда судят политика, процесс всегда будет иметь политическую окраску, но судья должен был показать, что это не политическая расправа.

Надо было хотя бы создавать видимость, что суд идет навстречу защите. Понятно, что задача адвокатов затянуть рассмотрение дела. Но смешно было, когда судья давал адвокатам на ознакомление с делом один день. Да, мы знаем, что из 15 томов дела две трети было хлама, макулатуры, но с несколькими томами нужно было работать. А свидетели? Свидетелей от защиты было двое, а от обвинения — «надцать».

Поведение Тимошенко в суде вам понравилось? Представляете, если бы она и в 2001 году, когда вы рассматривали ее дело, вела себя так же…

Николай Замковенко: Да уж… Эти перепалки Тимошенко с судьей… Какой бы ни был судья, но таким образом Юлия Владимировна показала, что она некорректный политик. Тимошенко провоцировала Киреева специально. Я ее понимаю, но она преступила черту. Суд вершит правосудие, представляет государство. Мы можем не уважать судью, но должны уважать государство. Юлия Тимошенко — политик мирового значения, она дважды возглавляла украинское правительство. С политиков такого уровня берут пример украинцы. Это видели в Европе, это отметили люди, против нее ополчились судьи. Точно так же вели себя и ее соратники. Да, они имели право присутствовать в зале суда, но должны были сидеть тихо и подчиняться тем нормам, которые прописаны в Уголовно-процессуальном кодексе. Это относится ко всем участникам судебного разбирательства. Это не Верховная Рада. Депутаты защитили себя депутатской неприкосновенностью, а суд защитил себя с помощью милиции, которая охраняла общественный порядок.

Как тогда можно было повлиять на Родиона Киреева? Ведь самоотвод он не принимал.

Николай Замковенко: Неправильно, конечно, когда судья, которому заявляют отвод, сам принимает решение по этому поводу. Раньше было иначе. Но с другой стороны — неправильно, когда еще в процессе судебного разбирательства обращаются по поводу какого-то судьи в Высший совет юстиции, Генеральную прокуратуру, выступают с трибуны Верховной Рады. У юристов это называется непроцессуальное влияние или, как любят говорить политики, давление на судей. До окончания дела все должны молчать, а после собирать документы, заявления и обращаться в Высший совет юстиции, ГПУ по поводу того, что судья в таких-то местах нарушил закон, а потому должен понести за это ответственность. И тогда будет проверка, и правоохранительные органы будут рассматривать что к чему. А у нас это цирк был. Киреев тоже вел себя неправильно. Если Тимошенко не подчинялась распоряжениям председательствующего, нарушала порядок судеб­ного заседания, предусмотренного Уголовно-процессуальным кодексом, ее надо было удалить с заседания.

Удаляли же — не помогло.

Николай Замковенко: Еще раз удалить. Это не запрещено законом. Если бы она продолжала оскорблять судью, удалить ее до дебатов. И не надо было бы брать ее под стражу. А так суд показал свою предвзятость. Юлии Владимировне это только и надо было. Я понимаю, что в СИЗО несладко, но она добилась своего и всколыхнула всю Европу и весь мир. Да и вообще — если бы ее не взяли под стражу еще в процессе рассмотрения дела, то легче было бы потом избрать меру наказания, не связанную с лишением свободы.

Существует ли хоть малейший шанс, что приговор Юлии Тимошенко будет пересмотрен в процессе апелляции?

Николай Замковенко: Скажу откровенно: никаких шансов на апелляцию у нее нет. По крайней мере, с той апелляцией, которая есть сейчас. Я в прессе прочитал, что апелляционная жалоба написана на 150 листах или больше. Но кто их читать будет? Напишите на пять листиков: неправильная квалификация, нет доказательств и все. А 150 листов судья и читать не станет, оставит приговор в силе — пусть кассация разбирается.

И я не исключаю, что пока будет рассматриваться апелляция, в суд позвонят и напомнят, что есть такой человек Николай Замковенко, который в 2001 году освободил Тимошенко и уже десять лет по судам ходит. Этот человек в свое время был в фаворе у власти, с ним за руку здоровался Леонид Кучма, и все равно его угробили. И судьи решат, что им не нужны эти проблемы, и оставят приговор в силе. Но это неправильно. Мы — судьи и не должны бояться, мы должны поступать так, как нам велит совесть. Мы все можем ошибаться. Мы все — люди. Но если сапер ошибается, эта ошибка стоит ему жизни, а ошибка судьи отражается на другом человеке.

Возможно, тогда Тимошенко освободят через декриминализацию? В парламенте был зарегистрирован не один соответствующий законопроект.

Николай Замковенко: В парламенте говорят о декриминализации экономических преступлений. А статья, которая инкриминируется Тимошенко, относится к служебным преступлениям. Это совсем разные разделы УК. В случае декриминализации лишение свободы заменяется на штраф. Это то же самое наказание, только не связанное с лишением свободы. Тимошенко на это не пойдет. Ей нужен только оправдательный приговор. Все. В случае декриминализации у нее остается судимость, и она не вправе баллотироваться в депутаты. Скоро парламентские выборы. Цель власти — убрать Тимошенко из политической жизни.

Какое будущее у нынешней оппозиции без Тимошенко?

Николай Замковенко: Если Юлию Тимошенко убрать из списков Батькивщины, то от партии остается 0,25%, как бы в нее деньги ни вливали. Вы посмотрите на нынешнюю оппозицию! Разбилась на маленькие партии, и все дружно рыпаются непонятно куда. Многие говорят о Фронте перемен, но как определяют рейтинг этой партии? По рейтингу Арсения Яценюка на президентских выборах? Но извините, это разные вопросы. Партия подразумевает широкое разветвление на всей территории государства, чтобы во всех областных, районных центрах были партийные ячейки. А если нет организационного построения партии, а только центр и лидер, то она ничего не может сделать. Даже если Яценюк на президентских выборах набрал 7%, то на парламентских, дай Бог, чтобы его партия преодолела 3%-ный барьер. Говорить с парламентской трибуны можно все что угодно, но на востоке будет Партия регионов, на юге — тоже. Это очень сильная и стабильная партия. Она сейчас у власти. Ее возглавляет премьер-министр. Она хорошо финансируется, и в эту партию все лезут, потому что это кормушка.

Как думаете, а у Родиона Киреева есть шансы в большой политике?

Николай Замковенко: Знаете, есть такой принцип презерватива. Грубо звучит, но так оно и есть. Люди, которым что-то надо, обещают все, а потом используют человека и выбрасывают. Такой политический принцип распространен не только в Украине, но и в мире. Человека использовали и о нем забыли. Это в лучшем случае. А если он еще где-то и оступится, то наказание будет очень серьезным. Поэтому никакого политического будущего в данном случае я не вижу, даже повышения никакого не будет. Потому как любое повышение будет воспринято еще одним доказательством предвзятости процесса над Тимошенко.

Сейчас против Тимошенко возбуждено новое дело по Единым энергетическим системам Украины, а еще одно возобновлено. Есть ли у этих дел перспектива?

Николай Замковенко: Все дела по ЕЭСУ, кроме последнего, связанного с ущербом для Украины на $405,5 млн, закрыты в судах. Тимошенко обжаловала в суде постановления об их возбуждении. Все эти дела относятся к периоду до декабря 1999 года, и я не вижу сегодня механизма, позволяющего пересмотреть их через десять лет. Действующий Уголовно-процессуальный кодекс этого не предусматривает.

Зачем тогда вытаскивать эти дела и давать им ход?

Николай Замковенко: Для того чтобы, если вдруг приговор по газовому делу будет пересмотрен, Тимошенко не занималась политической деятельностью. Чтобы она не могла заниматься агитацией. Баллотироваться в народные депутаты она все равно не сможет, но сможет ездить по стране и агитировать за Батькивщину перед выборами. Помните, как она агитировала за Александра Турчинова на досрочных выборах мэра Киева?

Вы не жалеете, что в 2001 году приняли решение освободить Тимошенко? Возможно, ваша карьера сложилась бы иначе.

Николай Замковенко: Я потерял блестящее будущее своей карьеры, навредил своим детям. Потому что хотя такие политики, как Юлия Тимошенко, и встречаются редко, но и она «политическое кидалово». Она не созидает, а разрушает. Но я все равно не жалею. Я поступил так, как должен был поступить.