Жизнь с Юлией и без, или Вдруг она удивит?

Допустим, то обстоятельство, что Виталий Кличко в президентских рейтингах теснит ее с привычного места главного конкурента Виктора Януковича, еще нельзя считать твердым фактом. Пока такие данные опубликовал лишь один  социологический центр. Надо подождать, что скажут остальные: уж очень серьезные выводы следуют из перемещения Тимошенко на третьи позиции в украинской политике.

В то же время, какие бы цифры поддержки ни демонстрировали исследования общественного мнения, пока фоном для них служат тюремные стены - Юлия Тимошенко будет в любом случае выпадать из общего ряда потенциальных претендентов на руководство страной. В этом печальном смысле у нее безоговорочно первое место: она – особенная, она – заключенный претендент.

Последствия выпадения Тимошенко из общественной жизни страны подсчитали специалисты из группы «Рейтинг», и вот что у них вышло.

Будь Юлия Владимировна на воле, УДАР и «Украина – вперед!» недосчитались бы более четверти сторонников. У «Свободы» вообще случилась бы катастрофа: треть их нынешних сторонников проголосовали бы за «Батькивщину». Учтем при этом, что речь идет об умозрительном присутствии этой пламенной женщины-политика, а как она могла бы нарастить свой авторитет активной деятельностью – вычислить невозможно.

С другой стороны, очевидно, что в нынешнем раздражающем предвыборном бессилии «Батькивщины» имеется немалая заслуга ее лидера: как известно, если контору трясет при отсутствии руководителя, то, значит, руководитель был так себе, - не обязательно сам по себе, а именно как руководитель. И то, что даже преследования Тимошенко не подняли массовую волну сочувствия к ней, - увы, вина ее собственная и тех людей, которые ее нынче замещают во главе оппозиции. Оставшись одни в юлиной лавке, они не смогли даже поддержать ее в прежнем, не шибко блестящем, состоянии.

Могла ли и может ли еще Тимошенко из-за решетки наделать шороху в стране, готовой в очередной раз лечь под Януковича? Мне кажется, такая возможность существовала, но чем дальше, тем больше растет уверенность, что воспользоваться ею некому. К большому сожалению.

Актуальное общественное противостояние очевидно выстраивается не по линии «за власть» - «за оппозицию», а новое против старого, где власть, безусловно, важная составляющая часть, но не единственная. И в этом смысле оппозиция, как ни странно,  оказывается по одну сторону с действующей властью: всё это и все эти уже было и были. Отсюда повышенный интерес к таким, в общем, не очень интересным, но все-таки относительно новым фигурам, как Кличко, Тягныбок и даже, прости господи, Королевская.

Поэтому, когда Юлия Тимошенко в редких посланиях на волю настойчиво подчеркивает: «я не сломилась, я по-прежнему остаюсь собой», - это радует  ее верных, но все же  не многочисленных сторонников, однако как-то  летит мимо массового общественного запроса. Прежняя Тимошенко давно уперлась в потолок поддержки, и он очень невысок. А вот новая Юля могла бы стать оглушительным хитом политического сезона, заставив побледнеть и скукожиться врагов и бесталанных подражателей.

Я не знаю, что бы это могло быть и в какие формы вылиться. Внутреннее духовное преобразование – процесс в высшей степени интимный. Будучи принудительно выброшена из политического потока, из рутины, не оставляющей времени на глубокую внутреннюю работу,  Тимошенко наверняка эту работу выполняет – чем еще заниматься дни и ночи напролет в тюремных условиях?

Но пока результаты, способные заставить обезъюленное общество с изумлением обернуться на знаменитую узницу и открыть ее для себя заново, не видны – ни в доносящихся на волю словах, ни долетающих картинках. Стук каблуком снятой туфли в двери палаты-камеры – это жест отчаяния, а отчаяние – последнее, чего ждут от лидера.

Свои пожелания Юлии Владимировне я бы ранжировал в таком порядке: 1) свободы; 2) здоровья; 3) радикального внутреннего преобразования. Если что, без последнего мы, в общем, как-нибудь и обойдемся, но будет искренне жаль.

Давайте выпьем за эту в любом случае необычную женщину: выпить – не проголосовать, это не зазорно.

Налил и немедленно выпил – Леонид Швец