Синдром Черновецкого: почему Киев показал «регионалам» красную карточку

Технология против политологии

Нельзя сказать, что на Банковой не догадывались об особом характере настроений киевлян. Именно поэтому в столице была избрана технология маскировки истинных ставленников власти под независимых самовыдвиженцев. Кандидаты с официальным маркером «Партия регионов» были явно не фаворитами гонки. Еще один ход, придуманный как для Киева, так и для Киевской области, — делегирование на один и тот же округ большого количества достаточно известных кандидатов с не всегда идеальной репутацией, дабы распылить голоса протестного, но при этом информированного здешнего электората. Первая технология не сработала. Вторая сработала лишь частично, и то не из-за стараний власти, а из-за несогласованных действий по выдвижению кандидатов Объединенной оппозиции и УДАРа (правда, такая несогласованность также считается плодом интриг Банковой). Потому победа оппозиционных кандидатов во многих округах не выглядит безусловной. Но как по отдельным округам, так и в целом результат показателен: ставленник ПР не победил (пока что, а там — мало ли что ЦИК скажет при анализе «мокрых» протоколов) ни в одном округе столицы.

Киев как «зеркало украинской революции»

Оппозиция выиграла в Киеве не на позитивной тематике. Она ничего особого не предлагала киевлянам, как, впрочем, и практически всюду по стране. Она только критиковала власть. Жители столицы фактически додумали за оппозицию ее цели. Тем самым ответили на упреки в сытом конформизме, в неизлечимом «синдроме Черновецкого» и хронической неспособности офисного планктона выразить свое мнение.

Неужели столичный офисный планктон проснулся и проявил себя? Аналитики приводят несколько объяснений ситуации. Так, директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский выделяет ряд факторов, которые способствовали киевскому феномену. Первый — связь менталитета столичных жителей с настроениями жителей центральной Украины и шире — сельской местности: «Киев — это город, в большинстве своем киевлян только во втором поколении. Они ментально укоренены в сельском укладе, выразителем которого по стране выступает оппозиция. Киевляне голосовали не за кандидата, а за факт его оппозиционности».

Второе объяснение, предлагаемое Михаилом Погребинским, — феномен выбора киевской бюрократии. «Киев — на четверть город украинского чиновничества. Оно рассматривает украинскую националистическую идею как способ защиты от чужаков. Такая тенденция заметна еще с советских времен. Нынешнюю власть представители здешней элиты воспринимают как чужую на киевских холмах и таким выбором показывают свое отношение к ценностным ориентирам и стилю поведения «пришельцев». Инкорпорации киевской элиты в нынешний управленческий корпус почти не про­изошло — «киевские» вообще не присутствуют во власти».

Схожее объяснение у политолога Дмитрия Выдрина: Киев оказался во главе «сельско-мелкобуржуазного» тренда, подхваченного оппозицией.

Бунт «сытых и умных»

Кстати, об истинных и мнимых кандидатах. Власть в киевском случае сделала большую ошибку, поставив на остатки команды Черновецкого. Видимо, сработала надежда на воссоздание его сетевой структуры по работе с электоратом. Однако гречка киевлянам набила оскомину. Слишком уж одиозно и даже комично смотрелись «униженные и оскорбленные» Олесь Довгий и Александр Супруненко в качестве независимых кандидатов. То же касается и Виктора Пилипишина, из которого так и не удалось сделать «жертву режима», несмотря на вполне реальные уголовные дела против него. В случае же с Галиной Герегой должен был сработать механизм «аттракциона невиданной щедрости». Ее провал даже более показателен, чем того же Довгого. В любом ином округе столь влиятельный и богатый персонаж, как секретарь местного горсовета и владелец сети гипермаркетов, имел бы превалирующие шансы на победу. Киев показал, что достаточно незамысловатые технологии авральных работ по установке лавочек и асфальтированию дорог для киевлян не слишком важны по сравнению с идеологической позицией.

Однако «битва за Киев» на этих выборах выявила не только ошибки партии власти и политизированность жителей столицы, не только «неблагодарность» последних в отношении «кормящей руки» и избавление от иллюзий времен Черновецкого. Она показала, что призрак «бунта сытых» по-прежнему маячит над столицей. Здесь выражают недовольство не от голода, в том числе информационного. Здесь лучше знают цену каждому политику. Кроме того, Киев не привык быть эксплуатируемым, он привык напитываться кадрами со всей Украины и служить бизнес-инкубатором для них, давать социальные лифты и помогать самореализоваться. Но при донецких ситуация изменилась. Город ощутил себя захваченным и разграбляемым. Особый мир столичности был взломан сильными и бескомпромиссными «захватчиками». И оттого реакция киевлян на такую политику власти стала очень показательной.