История про Большого русского писателя и маленькую украинскую партию

А дело было так. Большой русский писатель назначил мне встречу в одной из киевских гостиниц. Сначала мы обсуждали Главные вопросы Жизни и Литературы в гостиничном ресторане, где БРП завтракал. Потом переместились в фойе: писатель ждал своего прекрасного киевского друга.

Конечно, мне стало любопытно: у Большого русского писателя может быть только Большой киевский друг. У меня еще оставалось несколько вопросов, которые позволили бы логично и красиво завершить интервью, как появился друг. Ничего большого в нем не было, но, может, это на первый взгляд?

Друг предложил Большому русскому писателю переместиться в дорогой ресторан, чтобы обсудить их дружеские дела. «Еще буквально пару вопросов!» - взмолился я. Писатель толк в интервью знает, ему хотелось предстать перед читателями во всей могучей интеллектуальной красе. Поэтому он предложил поехать с ними, чтобы завершить нашу начатую работу. Друг не возражал. Мы сели в Большую черную машину – все-таки что-то большое у него обнаружилось.

Уже по дороге из разговора друзей я начал понимать, в чьей машине нахожусь. В самом что ни на есть центре центра Киева друг полюбопытствовал у своего водителя:

- Слушай, а вот этот бутик – это ж мой, кажется?

- Ваш, - кивнул водитель.

- Лет десять тут не был… - посокрушался владелец бутика. «Да у нас этого гуталина, то есть недвижимого с движимым, – ну просто завались!» - читалась его несложная мысль.

- Это ж у вас выборы через год, ты как вообще? – спросил БРП.

- Даже не сомневайся. Переговорил с губернатором (называется одна из восточных областей), мне процентов 12 нарисуют. И в …ой области у меня договорено. Еще нужно будет кое с кем поговорить, но фракцию в Верховную Раду заведу.

- Народ поддержит, делом-то ты хорошим занимаешься, важным, - поддержал писатель.

«Так это ж вот кто!» - дошло до меня. Никогда в жизни мне не могло прийти в голову, что он может быть близким другом Большого русского писателя, но писатели, а тем более русские, да еще большие, очень широки в своих взглядах и, соответственно, раскованны в связях.

В новом ресторане я быстро закончил с расспросами, попрощался и ушел. Интервью так и не вышло: предварительных договоренностей с изданиями у меня не было, уж больно внезапно возникла возможность поговорить с классиком, а попытки пристроить готовый текст не вызвали энтузиазма у редакторов. Ну кому в Украине нужен разговор с Большим русским писателем о Главных вопросах Жизни и Литературы?

Между тем, обещание завести фракцию в парламент, озвученное киевским другом БРП, мне в память запало. «Неужели и вправду договорился? Ну бред, не может быть!» - мучился я. Мучился, правда, недолго. Социология политическую партию киевского друга не замечала в упор. А теперь вот и Центризбирком подтвердил, что это просто недоразумение. Хотя обещания со стороны губернаторов были, охотно верю. Так делается маленькая украинская политика.

А в том интервью Большой русский писатель высказал такую мысль:

«За последние сто лет очень сильно изменилась человеческая природа. Еще в начале ХХ века девушки гордились тем, что их молодые люди разрубали пополам врага саблей, а сейчас скажи на свидании девушке: «Я сегодня утром порубил кого-то…» И что делать с этим изменившимся человеком, мы пока не знаем. В реальности, лишенной рисков, человек остается без мускулов, которые, видимо, ему необходимы. Насколько человек должен быть агрессивен? Насколько он должен быть охотником? А если он перестает быть охотником, что ему остается? В мире политической корректности отношение к российской или украинской сказочной реальности глубоко презрительное. Но жизнь как острота переживаний интересней все-таки здесь».

Не перевелись у нас еще охотники, скажу я вам, вспоминая владельца бутиков и маленькой карманной партии. Они своей деятельностью порой доставляют немало «остроты переживаний», не говоря уже об охотниках помасштабней. Раз уж нас угораздило здесь жить, давайте вот за эту нашу интересную жизнь и выпьем. А что «интересный» у нас давно означает «абсурдный» - так это не от глупости, а от самобытности. Классик подтвердит.

Налил и немедленно выпил – Леонид Швец

Фото Марк Копелев