До Кустурицы. Несмотря на кадровый голод, Михаил Ильенко остается безработным

— Сначала возникает желание рассказать историю. Сколько бы ни было причин и мотиваций, они остаются второстепенными. Главное — импульс, который никто объяснить не может. И я не буду пытаться. Азартна сама по себе задача: появляется история, которую ты находишь пригодной для кино. В голове сразу возникает бурный поток фантазий и решений. Ты становишься заложником истории, интерпретируешь ее кинематографическими средствами и в результате получаешь особенное явление, очарование которого неповторимо в других видах искусства. Характер и цель фильма идут следом. А ряд обстоятельств, связанных с его появлением, можно еще расширить — это и источник доходов, и полемика. Не знаю, что там с целью, но сам процесс меня сильно соблазняет до сих пор.

Как-то вы говорили о ловушках, в которые попадались по молодости. Что имели в виду?

— В обязательном порядке творческий человек, только начинающий свой путь, попадается в стандартные ловушки горячего максимализма. Например, чрезмерная многозначительность. Это такая заразная болезнь для «серьезных философов»-первокурсников. Если у фильма нет эпиграфа из Экклезиаста — значит, ты полный недоросль и говорить с тобой не о чем. Мой первый фильм тоже был депрессивным, без улыбок, с фальшивыми, неискренними философскими нотками. Постепенно я понимал, что это не самая выигрышная форма подачи материала. Чаплин пользовался площадными приемами.

У него нет эпиграфов из Библии, он не атаковал зрителя глубочайшими философскими категориями. Второй, третий фильмы я снимал по Зощенко. Если подойти к этому автору строго, протокольно, то он писал откровенные глупости. Но человеческие слабости, человеческую психологию подмечал очень точно, поэтому я выбрал работы Зощенко для экранизации. На самом деле он писатель серьезный, подтекст его рассказов глубокий, а форма — игровая и азартная. Кинематограф — это игра в высоком смысле слова. К нему можно относиться как к развлечению, а можно как к источнику серьезных открытий и размышлений. И тому и другому есть место в его сущности.

Окончив ВГИК, вы оказались на студии неигрового кино «Киевнаучфильм», — по распределению, протекции или по зову сердца?

— Я искал студию, чтобы снять свою дипломную работу. Руководитель Киевнаучфильма Борис Петрович Остахнович меня выслушал, посмотрел мои студенческие работы и сразу отправил на производство. Сказал: «Снимешь ролик по разнарядке, потом поговорим о более серьезной работе. Возможно, она станет твоим дипломом». Мне тогда достались женские капроновые чулки, которые рекламировать было бесполезно, потому что в то время их нельзя было купить. Но пятилетнего опыта ВГИКа было достаточно, чтобы снять рекламный ролик и даже повеселиться. Работу сдал в срок, не допустил перерасхода бюджета, что во времена госпланирования было очень важным критерием качества работы, и эта поделка на Киевнаучфильме открыла мне двери в искусство. В следующий раз мне предложили крайне интересный сценарий документального фильма о народных художниках — гончарах, превративших ремесло в творчество. Этот фильм стал моей дипломной работой.

То есть съемки фильма по разнарядке вас не смущали?

— Не вижу причин, по которым государство не может выступать в роли продюсера. Работает та же схема, что и в продюсерском кино: есть конкретная сумма денег, сценарий, сроки, нужен определенный фильм. И я снимал. «Миргород и его обитатели» делал по заказу Центрального телевидения, детский фильм «Каждый охотник желает знать...» — по заказу Госкино СССР. Заказным был «Сапоги всмятку» по рассказам Чехова. Это все замечательные и любимые истории!

Почему вы не вернулись в родную Москву после защиты диплома? Ведь там всегда было больше перспектив.

— Я действительно родился в России, в Москве, и счастлив, что имел возможность окунуться в могучую богатую культуру этой страны. Успешно снимал там кино по Гоголю, Чехову, детский фильм «Каждый охотник желает знать...», главным мотивом которого стала песня великого российского поэта Высоцкого. Я навсегда остался должен русской культуре. Но у каждого человека свои сантименты, свои предки. Украине я должен, наверное, еще больше и не жалею, что остался здесь. Если речь идет о национальности в кинематографе, посмотрите мои фильмы «Фучжоу», «Седьмой маршрут», массу других, вспомните об украинском фестивале «Открытая ночь», и вопрос исчезнет сам по себе.

Однако ваша дочь уехала и живет за границей. Сантименты не позволили последовать ее примеру?

— Дочка уже давно работает по контракту в Праге. Там у нее хорошая работа, преимущественно сольные роли в балете. Она начинала дома, но тогда артистам сложно было заработать в Украине, и все разбегались. Я не уехал — у меня совсем другая профессия. Музыканты, танцовщики, художники могут работать молча в отличие от кинематографистов. К тому же режиссер, как правило, оперирует материалом, который понятен в определенных географических границах. У каждой страны свои проблемы, у каждой национальности свой менталитет. В Японии мне дадут сценарий на японском языке.

Я его смогу прочесть? И даже если смогу, пойму ли я проблематику, как понимает ее Куросава? Поэтому меня никто не пригласит туда работать. Японцы уважают свою культуру в отличие от нас. Только в Украине своих профессионалов «мало». К нам в страну приезжает какой-то юнец, говорит, что он американский режиссер, и ему открывают все двери. Вот у меня в руках сто лучших украинских фильмов, которые прошли через фестиваль «Открытая ночь». Половина из них — с международными призами. Но работу в Украине дают американскому проходимцу, а не нашим молодым ребятам!

Кроме того, за границей мне не дадут работать, потому что там существуют профсоюзы, которые предъявят продюсеру такие материальные требования, что он тут же откажется от сотрудничества со мной и вспомнит о раскрутке своих, родных специалистов. А вот в Украине начисто не существует законов, которые защищали бы отечественного производителя. Я, например, безработный. И эта проблема берет начало в государственной политике. Наконец, зрителя не обманешь. Он сразу видит, что это итальянское кино, а это — японское. Я не предлагаю превратить кинематограф в инструмент агрессии, но настаиваю на четких определениях национальности в кинематографе. Места хватит всем в этом мире, но каждая страна должна гордиться своим киношным багажом.

Не каждый режиссер осмеливается выходить на съемочную площадку. Для вас это было органично?

— Все люди — хорошие актеры. В ком-то эта способность настолько органична, что вырастает в профессию. Остальные продолжают искусно пользоваться ею в своей реальной жизни. Для режиссера это способ увидеть съемочную площадку с другой стороны — стереоскопический взгляд на проблему.

В вашем творческом багаже есть мультфильм «Одноразовая вечность». Это был одноразовый эксперимент?

— Я с удовольствием снял бы еще пару мультиков. У меня даже есть готовый сценарий. Но ситуация в этой сфере сейчас неблагоприятная. Даже аниматорам-профессионалам трудно найти работу, так что мне и подавно не приходится на что-то претендовать. А «Одноразовая вечность» получилась очень человечной, немножко смешной, немножко грустной историей — так, как я и хотел. Мультик о бесконечности, в которой действует завидная постоянная периодичность: падают капли воды, возвращается бумеранг... Иными словами — это наша жизнь. Мы находимся в бесконечном потоке событий, действий, которые приходят и уходят без перерывов, один за другим. А потом оказывается, что они абсолютно одинаковы, вечность-то одноразовая...

В общем, притча, как и ваш главный фильм «Фучжоу»?

— «Фучжоу» — моя самая выстраданная картина. Фильм вышел в 1993-1994 году, когда рухнул кинопрокат. Смешно сказать: я получил за «Фучжоу» деньги, которых хватало на две бутылки шампанского! Но если представить, что мне предложат пройти этот путь снова, я бы согласился, не глядя на критическую финансовую ситуацию. Потому что «Фучжоу», равно как и «Седьмой маршрут», и нереализованная «Толока», — это притчи — наиболее живучая форма, проходящая сквозь тысячелетия. Недаром они так ценятся, попадают в отдельные сборники, составляют культурное наследие человечества в литературе, фольклоре, драматургии. Я изо всех сил пытаюсь находить материал, который можно рассматривать с точки зрения притчи, мифа. И если удается выйти на такой уровень, это фантастика!

Но ведь фильм не собрал кассу!

— Уверен, мои фильмы интересны широкой аудитории. Об этом говорит их частое появление в эфире украинского и российского телевидения. «Фучжоу» не попал в кинопрокат только потому, что был снят в той стандартной технологии, которая вдруг устарела. Все уже были настроены на долби и другие современные соблазны. Но этот фильм много раз приглашали на международные фестивали. Именно его несколько лет подряд показывали по ТВ на День независимости. Это очень символично, потому что «Фучжоу» — притча о вольном, освобожденном человеке и о дополнительной силе, которую ему дает свобода. Так что мне грех обижаться на фильм — его понимают и любят. Кроме того, произошла удивительная история. Я пропустил вспышку славы Эмира Кустурицы, потому что в это время как раз пытался вытолкнуть в прокат «Фучжоу».

Смешно звучит, но я полтора года занимался только английскими титрами для фильма. До этого два года проталкивался сценарий и еще три года я снимал картину. «Фучжоу» опоздал на все фестивали и уже не мог рассчитывать на призы. Единственное, на что он теперь имел право, — это диплом outstanding за оригинальность. На фестивале «Киношок» фильм тепло принимают, награждают дипломом. И все говорят, что я нахожусь под впечатлением от Кустурицы. На следующем фестивале история повторяется снова, а я понятия не имею, о чем люди говорят. И вот по телевизору показывают фильм этого режиссера. Мое потрясение нельзя выразить словами! Не знаю, что сказал бы Кустурица, увидев «Фучжоу», но «Подземелье» для меня — свидетельство существования родственной души в мире кинематографа. Я чувствовал каждый поворот фильма, как свой родной. Это потрясающий, грандиозный режиссер. Потом я спросил у продюсера, работавшего с Кустурицей, когда было снято «Подземелье»? Оказалось на 4-5 месяцев позже, чем «Фучжоу»!

Вы и дальше, когда на дворе эпоха клиповой эстетики, намерены исповедовать жанр кинопоэмы?

— Не согласен с формулировкой. Мы жертвы терминологии: «кинопоэма» еще не значит «притча», которая вечна и всегда актуальна. Эта форма мне ближе всего. А на счет современной эстетики сам могу подтвердить существование хороших работ, с признаками притчи, мифа. Но людям моего возраста никто не предлагает снимать клипы, и я, честно говоря, с трудом представляю, как приду к молодым ребятам и заявлю, что собираюсь занять их пространство. Хотя в искусстве кино возрастные категории всегда были очень относительны, сейчас существует искусственно созданная пропасть между поколениями, которая очень выгодна для того, чтобы забрать экранное пространство и у молодых, и у старых.

Почему вы не снимаете продюсерское кино? Известный продюсер Олег Кохан, работавший с Кирой Муратовой, заявил, что будет невероятно рад оказать содействие появлению авторских работ Ильенко и других мэтров украинского поэтического кинематографа.

— Я не сомневаюсь в искренности слов кинопродюсера и тоже буду невероятно рад его содействию, но конкретного разговора с Олегом Коханом у меня не было. Иначе я предложил бы ему приличный выбор дорогостоящих и дешевых в производстве проектов. Сейчас через актеров происходит другая попытка налаживания такого сотрудничества, но пока безрезультатно, и говорить об этом проекте я не имею права.

Вы жалуетесь на безработицу. Почему бы вам не снять телесериал?

— У меня было желание, я даже предлагал сценарии и сейчас с большим азартом откликнулся на одно предложение. Надеюсь, это приведет к результату, но пока еще рано говорить. Я не могу раскрывать тайны. Нет еще стабильных договорных отношений, а в этой ситуации рассказывать о персоналиях, сюжетах некорректно.

Вы организовали молодежный кинофестиваль «Открытая ночь» из идеалистических соображений?

— Нет, этот импульс, наоборот, был очень прагматичным. Особенность и ценность «Открытой ночи» в том, что этот фестиваль не международный. Сейчас очень легко возникают международные фестивали. Какая-то организация это провозглашает — и готово! Главное, я считаю абсолютно неправильной позицию международных фестивалей относительно технологий: мол, у нас технологии отстали, неудобно такое показывать, у нас и техника не та... Пускай видят! Кроме того, кинематограф, как и любое другое искусство, не исчерпывается технологиями. На какой бумаге напечатано стихотворение Лины Костенко, мне лично все равно.

Это может обижать автора, который хочет видеть свою книгу изданной красиво, но главное — стихотворение. В кино немножко сложнее, конечно, технологическая сторона важна, но посмотрите старые фильмы, они за пределами ОТК: исцарапанные, контрастные, вылинявшие, в пятнах. Но в каждом фильме есть поразительная человеческая история, которая трогает до слез в любом качестве записи. В Украине всегда было два больших фестиваля — «Молодость» и «Крок». Оба они международные. И украинские фильмы там не заметны. А на фестивале под открытым небом показывают только украинское кино.

Уже дважды нас транслировали в прямом эфире от первой секунды и до последней. Каким бы безработным я ни был, фестиваль заставляет меня находиться в контексте: разбираться в ситуации изнутри, наблюдать за колоссальным ростом потенциала молодого кинематографа, ездить с финалистами по Украине, чтобы это видели и другие. Уже существует такая крылатая формулировка: «Одна ночь, но наша...» Фестиваль — это возможность для людей посмотреть в зеркало, потому что национальные фильмы — отражатели нашей сущности. Условно говоря, хоть одну ночь в году мы видим на экране свои родные улицы вместо незнакомых американских мегаполисов.

В чем заключается ваша деятельность как члена-корреспондента Академии искусств?

— Один из результатов — я написал книжку «Шпоры для студента». Она для тех, кто хочет вникнуть в сложную кинематографическую сферу деятельности. Аналитическая по своей природе книга подготавливает начинающих к столкновению с такими драматическими вопросами, как, например, место украинского кино на украинском экране. Планируется выпуск аналитических и журналистских материалов, киноведческих, критических исследований на основании коллекции фильмов — участников «Открытой ночи». Фильмы, награды, имена, судьбы авторов... Фестиваль позволяет очень серьезно анализировать кинематографические процессы в Украине. Есть над чем подумать.

---

Досье

Михаил Ильенко родился в Москве в 1947 году

Образование: ВГИК, мастерская Михаила Ромма

Достижения: режиссер фильмов: «Там вдали, за рекой, 1976 г. (х/ф), «Миргород и его обитатели», 1983 г. (х/ф). «Каждый охотник желает знать...», 1986 г. (х/ф), «Фучжоу», 1993 г. (х/ф), «Седьмой маршрут», 1997 г. (х/ф)

Актерские работы:

«Вечер накануне Ивана Купала», 1968 г. (х/ф), «Белая птица с черной отметиной», 1970 г. (х/ф), «Яма», 1990 г. (х/ф)

Сценарий фильмов: «Каждый охотник желает знать...», 1986 г. (х/ф), «Дама с попугаем», 1988 г. (х/ф), «Фучжоу», 1993 г. (х/ф)

Кем мог бы стать: летчиком

Жизненное кредо: говорить правду, когда нет другого выхода

Хобби: парусный спорт

Самое больше разочарование: безработица

Последняя крупная денежная трата: новый автомобиль