Раньше, когда умирал человек, от него оставались пачки писем. Если оставались. Теперь, когда мы с головы до ног оцифрованы, следов нашей деятельности должно быть гораздо больше. А в итоге что? Тень из замороженных аккаунтов, которая со временем исчезает вовсе.

Год спустя после того, как Украина вступила в борьбу с собственной «элитой», потерявшей края, сформировано полностью новое руководство – президент, парламент, правительство. Всё, ведь мы этого хотели? Вот уж нет.

У далеко не северного народа Украины к снегу теплое отношение. Потому что снег – это напоминание о самых насыщенных и важных днях жизни. Тех днях, когда каждый из нас был немножечко лучше себя обычных. Снег – это о надежде.

Странно. Россия сгоняла к берегам Австралии – не ближний свет – четыре относительно боевых корабля, а все равно Владимира Владимировича приняли на саммите «двадцатки» как-то непочтительно. Неужели не боятся и не уважают? Может, надо было побольше железок подогнать?

Такое впечатление, что власть хочет убедить всех, и в первую очередь себя, что нет никакого форс-мажора. Часики не тикают, и каждый зря потраченный день, час, минута не обернутся новыми потерями, которые с некоторых пор измеряются не только в гривнах и долларах, а в жизнях. Будто все, как обычно, и даже лучше: ведь больше нет Януковича и коммунистов, слава Украине.

Что меня удивляет в соседях, помимо прочего, так это их привычка к одной и той же картинке. 15 лет один вождь не вылазит из телевизора, а они до сих пор радуются ему, как малые дети. Помнится, на Леонида Ильича Брежнева добрую треть из его 18 лет при власти смотрели с раздражением: даже без всякой политики, просто натрудил народу глаза и уши. Нынешние россияне в этом смысле никакие не советские люди. Египтяне какие-то, ей-богу. «Мумия всегда возвращается», бурные аплодисменты.

Выборы – это всегда такая маленькая печальная история про нас: «Вот, оказывается, мы какие». Нынешняя история обещает быть не такой унылой, как прошлая, 12-го года, главные действующие лица которой спустя два года оказались на задворках отечественной политики, а то и вовсе за пределами Отечества. Редкие мерзавцы, и особая печаль истории заключается в том, что их мерзость ни для кого секретом не была, а кто-то посчитал ее даже фишечкой. Тем не менее, говорить о том, что теперь, без них, сюжет носит исключительно жизнеутверждающий характер, не приходится.

Только в Отечестве начинаются выборы – хоть святых выноси. При том, что святые, созерцая происходящее, морщатся и в прочее время. Немного разминувшись с Хэллоуином, нынешние выборы в очередной раз вытащили на белый свет кучу нечисти и просто диковинных претендентов на звание выразителей народной воли.

Не заладилась «Новороссия», не заладилась. Речь даже не об отзыве российских войск с «учений». Войска для тамошнего царя чисто мясо, и он им может устроить еще сколько угодно подобных потех, был бы кураж. Есть общее ощущение провала. Один из заливистых соловьев «русской весны» писатель Сергей Шаргунов после посещения Донбасса так охарактеризовал тамошнее настроение, и свое тоже: растерянность.

Владимир Владимирович на минувшей неделе назвал украинский народ самым близким для России братским народом. Народы неблизкие и небратские должны были после этого вздрогнуть: какие же экзекуции уготованы чужим, если своим достается наотмашь?