Юрий Касьянов: Прости, Аркаша. Мы так и не встретились. Не попили водки. Не поговорили ни о чём... Когда Аркадий Бабченко переехал в Украину, он мне написал, позвал на вечеринку, которую устраивал с Айдером Муждабаевым, а я то ли сослался на занятость, то ли на усталость, то ли сказал правду, что ненавижу вечеринки, и не пошёл. Потом он писал и звонил мне раз в две-три недели, и звал куда-то посидеть, поговорить, попить водки, а у меня всегда находились какие-то важные дела, постройка дома, бизнес, дети... Мы так и не встретились.

Политолог Виктор Небоженко: Наши олигархи впервые сами не знают, что хотят. Они явно запутались. Единого кандидата на президентские выборы, впервые за двадцать лет, у них нет. Но и Порошенко они тоже терпеть не могут.

В предыдущей колонке мы говорили о том, что необходимость определить нечто всегда порождается некой деятельностью, не существует «определений вообще», которые бы абсолютно исчерпывающе описывали бы объект во всех возможных его проявлениях. Содержание описания объекта диктуется деятельностью, в которой он используется и потому полных и окончательных определений существовать не может. 

Можно ли дать определение государству и если да, то как это сделать? Когда вы начинаете размышлять над этим, казалось бы, несложным вопросом, оказывается, что все не так просто, как кажется. Для начала выяснится, что не существует «определения вообще», то есть некой формулы, которая бы полностью описывала некий объект, всегда отличая его от других.  Само познание устроено так, что «определения вообще» не может существовать. Новые вещи, которые мы хотим определить, всегда определяются через уже известные. Мало того, определения даются (и бывают нужны) там, где этого требует некая деятельность, некая проблема, с которой мы столкнулись и хотим решить. Сферических в вакууме определений не существует.

В конце апреля мировая пресса много писала о грустной истории Алфи Эванса, мальчика из Ливерпуля, который умер, немного не дожив до двух лет. Интрига этой истории состояла в том, что британские государственные медики запретили родителям перевезти мальчика, находящегося в коме, в Италию, при этом итальянцы обещали все сделать за свой счет, включая перелет ребенка. То есть, никакого ущерба священный государственный бюджет от этой операции не понес бы. Родители оспорили решение и, в конце концов, Высокий суд Лондона поставил в этом деле точку, подтвердив решение медиков.

В этой колонке мы поговорим о том, что означает «избавиться от государства». Как я и обещал, рецепт окажется неочевидным и многие, услышав его, разочарованно разведут руками.

Теперь мы можем ответить на вопрос, с которого начали весь этот затянувшийся цикл заметок, а именно — является ли государство спонтанным порядком?

Спонтанные порядки возникают и исчезают по мере того, как люди ощущают полезность неких правил или перестают ее ощущать. Одно из очевидных преимуществ спонтанного порядка — предсказуемость поведения незнакомцев. Если вы едете по узкой дороге и вам на встречу едет другой автомобиль, вы рассчитываете на то, что при встрече каждый из вас примет вправо. Это правило, известное задолго до появления всяких ПДД (только тогда принимали влево, так как движение было «левосторонним») создает предсказуемость, позволяет вам планировать свое поведение и легче достигать своих целей.

У читателей этой колонки может сложиться впечатление, что если государство ведет себя как рынки, то оно так же эффективно в том смысле, что от него невозможно избавиться. Люди всегда создают рынки, они действуют в собственных интересах и если государство тоже возникает и действует таким же образом, то мы обречены. 

Взгляд на государство, как на рынки, основанные на отношениях эксплуатации позволяет объяснить некоторые феномены, которые будоражат мозг прогрессивной общественности. И, прежде всего, феномен «иррациональности» или точнее, «нерациональности» государства. Почему государства часто поступают нерационально? Почему они убивают бизнес, с которого сами же кормятся, почему, куда ни глянь, они ведут «неразумную» с точки зрения прогрессивной общественности политику?