Школа, которую построил Сталин. Часть 2

Продолжение. Начало читайте здесь

За фасадом советского мифа

18 лет назад, когда мы начали создавать школу для своих детей, у нас был единственный опыт школьного обучения — свой собственный детский опыт, и потому новая школа мыслилась как та самая, из нашего детства, — но только очищенная от примесей: от всей этой бессмысленной зубрежки, грозных окриков учителей, пионерских линеек и дневников.

Постепенно, знакомясь с опытом зарубежных школ, изучая новые и старые педагогические системы, мы поняли, что эти, казалось бы, «авторитарные извращения» на самом деле составляли истинную суть школы брежневского застоя.

Увы, советская школа не была ни самой лучшей, ни самой эффективной, она не давала полезных житейских навыков и не старалась быть дружественной к ребенку. При этом она была до одури заидеологизированной, — но, как и во всем СССР середины 70-х, идеология была потемкинской деревней, парадным фасадом, за которым уже не осталось воодушевляющей идеи. Ее, как духовная ржавчина, разъедали цинизм и прагматизм.

Школа умирала, хотя мы не понимали этого тогда, — потому что умирал Советский Союз, идеальный инструмент доминирования в умирающем индустриальном мире. Могильщиками СССР стали не Горбачев и Госдеп, а сотни и тысячи безвестных программистов и операторов ВЦ, печатающих по ночам запретного Солженицына, Булгакова и Мандельштама. Демон неподконтрольной информации вырвался на свободу и сделал беспомощной ржавую репрессивную машину.

Школа была частью, важным узлом этой машины репрессий, и не понимать этого — значит не понимать логику, которой руководствовался Сталин, создавая ее.

Семинарист во главе государства

Был ли Сталин гением или злодеем, я здесь обсуждать не буду. Для меня очевидно: сам он считал себя человеком Государства, а с такой позиции человеческие жизни и судьбы неразличимы. Зато вопрос — а был ли Сталин человеком образованным? — куда более занимателен.

Поклонники Великого диктатора отвечают: да, был. Иосиф Виссарионович признавался (и эти слова подтверждены современниками), что читает по 500 страниц в день. Он в молодости считался талантливым журналистом, публицистом и неплохим поэтом. Несколько его стихотворений на грузинском вошли в поэтические антологии еще в царское время. Собрание сталинских сочинений насчитывает 18 томов, причем только алфавитный перечень произведений занимает целых 70 страниц.

Таким образом, если подходить к вопросу с точки зрения количественной (как делают многие учителя и как полагают доверившиеся им родители) — да, Сталин был образованным человеком. Но если принять как аксиому, что образование формирует определенное воззрение молодого человека на мир людей и вещей и снабжает его инструментами, которые позволяют ему выживать в этом мире, — мы должны переформулировать вопрос так: каким человеком сделало Сталина полученное им образование?

Будущий Отец народов 5 лет учился в духовном училище и еще 4 года в духовной семинарии. Эти учебные заведения в первую очередь предназначались «для приготовления юношества к служению православной церкви», но, за исключением большего упора на изучение богословия, мало чем отличались от стандартной классической гимназии.

Тем не менее, с детства мальчику внушалось, что Бог един, что Он в один день одним Своим желанием смог изменить мир, а в шесть дней — создать новый. Юный Сосо навсегда запомнил, что на небесах установлена жесткая иерархия: у самого Божьего престола сидят херувимы и серафимы, пониже — архангелы и рядовые ангелы, далее — начальства, силы и власти. И, наконец, где-то там внизу, на Земле, копошатся люди, а строгому воплощению Божьего замысла мешают бесы и владыка их Сатана.

Сталин не закончил семинарию. На последнем году обучения он был отчислен «за неявку на экзамены по неизвестной причине». Это обстоятельство навсегда закрыло ему путь к высшему образованию. Всю жизнь затем Сталин испытывал болезненную ревность к людям, университетски образованным, — он чувствовал в них идеологических врагов. И недаром. Высшее образование ставит иную картину мира и вкладывает в студентов совсем иные ценности: толерантность, уважение к чужому мнению, критическое отношение к авторитетам, понимание, что на любой предмет могут быть порой две взаимоисключающие, но при этом мирно уживающиеся друг с другом точки зрения. (Вспомним, хотя бы корпускулярно-волновой дуализм!)

Нет, человек с таким размытым мировоззрением никогда бы не смог попасть в сталинский коммунистический рай. Тот самый рай, у ворот которого, согласно Библии, стоит карающий ангел с огненным мечом.

«Сталинская» школа — история контрреформы

Отсюда понятно: школа 20-х годов была слишком разнообразна, слишком плюралистична, слишком разновекторна, слишком демократична для такого монументального человека, как Сталин. Школу нужно было привести к общему знаменателю. И таким знаменателем стала хорошо знакомая бывшему семинаристу царская классическая гимназия.

В 1929 году с поста наркома просвещения слетел слабый, но харизматичный и интеллигентный Луначарский, и на смену ему пришел Андрей Бубнов — типичный администратор и номенклатурщик, до этого никогда вопросами образования не занимавшийся.

В 1930 году, наряду с новым курсом на «добровольную» коллективизацию крестьян, XVI съезд ВКП(б) принял постановление «О всеобщем обязательном [четырехлетнем] начальном образовании». Не только в колхозы, но и в образование стали загонять силой. За 2 года число учащихся в школах выросло на треть — с 13,5 млн в 1930 году до 21 млн. человек в 1932 году.

Беда в том, что учителей для такого рывка катастрофически не хватало. Поэтому нарком Бубнов в первом же своем приказе потребовал «подготовку педагогов спланировать в первую очередь наряду с индустриальными, сельскохозяйственными и социально-экономическими кадрами». По факту все свелось к созданию краткосрочных учительских курсов, которые за период с 1931 по 1935 годы дали школе 148 тысяч скороспелых «учителей».

«Огромное количество педагогов без законченного профессионального образования и с низкой общеобразовательной подготовкой существенно снизило уровень учебно-воспитательной работы в школе. Многие выпускники курсов, прежде всего из числа членов партии и комсомола, через некоторое время выдвигались на должности руководителей школ и отделов народного образования, внося элемент непрофессионализма также и в управленческую сферу просвещения», — пишет современный исследователь.

Стремительно выросло и число вузов. Их число увеличилось почти в 5 раз (!) за 4 года (!!) — со 148 до 714 к 1933 году. Качество профессуры в новоиспеченных университетах можно себе только представить.

И, тем не менее, Центральный Комитет ВКП(б) продолжал асфальтировать образовательное пространство страны своими постановлениями: «Об учебных программах и режиме в начальной и средней школе» (1932), «Об учебниках для начальной и средней школы» (1933), «О структуре начальной и средней школы в СССР» (1934), «Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе» (1935). В школы вернулись отмененные после революции ученические билеты, школьная форма и домашние задания.

«Программа, внутришкольный режим, дисциплина, учебник, ученическая тетрадь, учитель — это то, что сейчас сосредоточивает наше основное внимание. Этот поворот всей школьной работы был произведен нами по указанию товарища Сталина», — рапортовал в своем выступлении на XVI съезде ВКП(б) нарком Бубнов. — «Раньше в школе это дело было перевернуто на голову в том смысле, что ребята очень много занимались общественными делами и очень мало занимались учебой, усвоением знаний. Теперь все это поставлено на свое место, и в центре внимания школы стоит учеба, знание и грамотность учащихся».

После принятия Постановления ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов» (1936) любая реальная исследовательская деятельность в области образования фактически объявлялась вне закона.

Тем не менее, даже такое рвение не удовлетворило Великого вождя и учителя. В октябре 1937 года Андрей Бубнов был освобожден от должности как не справившийся с работой, 1 августа 1938 г. приговорен к расстрелу военной коллегией Верховного суда СССР и в тот же день расстрелян.

Возрождение платного образования

Вопреки распространенному мнению, Сталин вовсе не стремился создать «экономику знаний». Он был прагматиком, и наука его интересовала ровно настолько, насколько она могла дать технологический перевес в соревновании экономических систем.

В действительности, большевикам нужны были квалифицированные рабочие, способные работать на приобретенном за рубежом оборудовании, и при этом готовые в любой момент превратиться в послушных и не рассуждающих солдат. «Каждый учащийся должен быть осведомлен, кто является врагом рабочего класса… Ему необходимо обладать минимумом навыков, нужных для будущего бойца в период непосредственной защиты страны Советов. Учебные дисциплины должны быть соответствующим образом насыщены вопросами обороны», — говорилось в тезисах VI Всероссийского съезда заведующих отделами народного образования.

Вообще вся риторика тех лет пропитана военной терминологией. «Нет сомнения, что мы получим скоро из наших учебных заведений тысячи новых техников и инженеров, новых командиров нашей промышленности», — утверждал Сталин на совещании хозяйственников еще в 1931 году.

Но вскоре неожиданно выяснилось: образованный рабочий вовсе не стремится возвращаться на завод, а образованный крестьянин — гнуть спину в колхозе. Молодые люди создали бешенный конкурс в вузы не столько из-за того, что воспринимали как ценность высшее образование само по себе, сколько из-за того, что это был род социального лифта в зажиточную по тем временам прослойку «красных спецов» и «профессуры».

На пути этого лифта поставили небольшой, но чувствительный заслон: с 1940 года старшая и высшая школы стали платными (постановление СНК СССР «Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР»). Плата составляла 150—200 рублей в год для средних учебных заведений и 300—500 рублей в год для вузов, что в среднем отъедало 10% от семейного бюджета. Платное образование было отменено только в 1956 году, уже после смерти Отца народов.

Конец «сталинской гимназии»

И это не единственное, что случилось с образованием и наукой в эпоху «оттепели». В 1956 году на XX съезде КПСС президент Академии наук СССР А. Н. Несмеянов заявил: «Пока мы находились позади техники и науки передовых капиталистических стран, мы могли лишь заимствовать достижения зарубежной техники и осуществлять применение открытых иностранными учеными явлений и законов природы для развития своей техники. Нам необходимо поэтому в шестой пятилетке усиленно развивать теоретическую науку и, я сказал бы, науку фундаментальную, в первую очередь физико-математический, химический, биологический комплексы наук. Они должны проложить дорогу в неизведанное будущее новой технике и производству в целом».

Призыв был услышан. Началось финансирование фундаментальных исследований. В 1958 году был принят Закон «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР», согласно которому вводилось обязательное 8-летнее образование (при 11-летнем полном), окончательно восстанавливалось совместное обучение мальчиков и девочек, и в школах появлялась обязательная производственная подготовка.

Именно эти меры дали мощный всплеск развития фундаментальной науки в начале 60-х годов, а вовсе не описанная нами сталинская контрреформа школы, как некоторые до сих пор ошибочно полагают.

Это «золотое время» советской науки продолжалось недолго — чуть более 10 лет. «Что-то физики в почёте. Что-то лирики в загоне», — писал поэт Борис Слуцкий в 1959 году. Но поэзия — она не в книгах, она в самой природе человека. И «лирики» стали прорываться, — то тут, то там, — сквозь асфальт идеологии, — поэтическими концертами, КВНом и бардовскими песнями под гитару. Так проявился извечный «дефект» всеобщего образования: просвещение порождает вольнодумство. И потому в 1968 году начался новый этап «затягивания гаек», до тех пор, пока через 17 лет котел не разорвало.

* * * * * * *

Подведем итог нашему затянувшемуся экскурсу в историю.

Если мы начнем реформы прямо сейчас, результат можно будет увидеть не раньше 2040 года. Какие инструменты — какие навыки деятельности и мышления — понадобятся нашим детям в этом будущем? Сохранится ли Украина как государство? Сохранится ли вообще деление на государства? Изменится ли экономика? — Все это вопросы без ответов.

Но из этого вовсе не следует, что совершать перемены не нужно. Финляндия тоже не знала, что будет дальше, поэтому сделала ставку на разнообразие, то разнообразие, которое в СССР росчерком пера уничтожил некогда Сталин. Какие-то эксперименты окажутся несостоятельными и отомрут, но зато другие смогут верно нащупать путь, ведущий в Будущее.

В любом случае — альтернативы разнообразию нет. Ибо, как заметил однажды сам Сталин в беседе с американцем полковником Робинсом: «Безусловно, ребенок не может развивать свои способности при режиме замкнутости и узкой регламентации, без необходимой свободы и поощрения инициативы».