Украинская экономика нуждается в промышленной революции

К: Почему в Украине в последние годы значительно снизилось промышленное производство?

Владимир Власюк: У нас спад промышленного производства начался с 2012 года, а в сумме за 2012-2015 гг. составил 25,7%. Это очень сильный спад. В других странах такое падение, наверное, привело бы к намного более серьезным последствиям, в том числе, и к социальным протестам. На нас это повлияло меньше и я объясняю это тем, что в Украине большая доля «теневой» экономики.

Причин снижения промышленного производства несколько. В первую очередь – падение экспортных рынков, в том числе – падение рынка России. С 2012 года мы потеряли приблизительно $15 млрд. только экспорта в Российскую Федерацию. В 2012 году, когда объем экспорта товаров был максимальным, он достиг $68.8 млрд., а в 2015 – 38,1 млрд. Еще один фактор, связанный с внешними рынками – снижение цен на металлопрокат, руду, ферросплавы, зерно. Поскольку украинская экономика, экспортируя значительную часть продукции, зависит от сырьевых рынков, то прекращение сырьевого цикла повлекло снижение экспорта.

Второй фактор снижения промпроизводства – сокращение внутреннего спроса. Также повлиял конфликт на востоке Украины, в результате которого много предприятий остановилось.

К: Есть ли какие-либо отрасли, которые более других сократили производство или вообще прекратили свое существование?

Владимир Власюк: Если проследить динамику за последние лет 10, то у нас очень сильно «сдало» машиностроение. Например, производство комбайнов за период с 2003 по 2014 год сократилось на 70%. Есть виды продукции, производство которых вообще остановилось – например, прекратилось производство экскаваторов, очень сильное падение в автопроме – 74%. Станкостроение когда-то в Украине было очень сильно, а сейчас весь спрос, за исключением некоторых предприятии, фактически покрывается за счет импорта. Ранее мы производили полихлорвинил, а сейчас – нет. Практически в ноль вышло производство каустической соды. Снизилось и производство моторного бензина – в 2003 году мы произвели порядка 4,3 млн. т., а в прошлом году – около 680 тыс. т., падение составило 84%.

К: Что означает такой процесс для украинской экономики?

Владимир Власюк: Такое снижение производства товаров промышленности фактически демонстрирует деиндустриализацию экономики. Рассмотрим, например, такую цепочку, как «добыча железной руды – выплавка стали – производство проката – производство железнодорожных вагонов». Одна тонна руды сейчас стоит $50, а одна тонна металла в вагоне стоит уже $1,5 тыс. У нас в 2005 году перерабатывался 71% добытой руды, а 29% - экспортировалось. А в 2015 году мы перерабатывали у себя только 41%, а экспортировали – уже 59%. Или, например, полуфабрикаты, из которых можно изготовить более дорогой прокат. Металлургические комбинаты могут произвести прокат и продать его, а могут  произвести полуфабрикат Но тогда прокат изготовит покупатель, извлечет из этого полуфабриката добавочную стоимость и этим сделает богаче себя и страну в которой происходит переработка.  В 2005 году доля полуфабрикатов составляла 39%, а в 2015 – выросла уже до 46%. Показатель производства вагонов: в 2005 году в Украине произвели 21,6 тыс. железнодорожных вагонов, а в 2014 году – только 5,9 тыс. Я уже не говорю о том, что мы перестали производить бронелист и снизили производство судостроительного листа.

Или вот еще цифры: у нас в стране доля перерабатывающей промышленности в валовой добавочной стоимости сократилась с 20,3% в 2003 году до 12,1% в 2015 г. Во всех странах, похожих на Украину, успешный путь развития сопровождался увеличением доли перерабатывающей промышленности. Это относится к Польше, Южной Корее, Филиппинам, Индии или Китаю. В этих странах с 1990 года доля перерабатывающей промышленности, выросла с 15,6% до 20%. А у нас в Украине - обратная тенденция. Подобное сокращение перерабатывающей промышленности происходит и в развитых странах, но там структура экономики органично переходит из индустриальной в постиндустриальную, но это эволюционный, правильный процесс. В Украине же деиндустриализация означает путь в никуда. Это очень негативная тенденция.

К: Что мы будем иметь в результате?

Владимир Власюк: Это, во-первых, потеря рабочих мест, и дисквалификация навыков к технологиям, деградация кадров и деградация экономическая. Это означает, что мы не сможем осуществить стратегию стабильного роста. На сегодня мы отстаем по ВВП в 2-3 раза от соседних стран. Если у нас по паритету покупательской способности – около $8,7 тыс. на душу населения в 2015 году, то в Беларуси – $18,2 тыс., в Польше - $25,3 тыс. А нам нужны темпы роста валового внутреннего продукта по 5% ежегодно минимум в течение 20 лет. Если мы деиндустриализуемся и не будем иметь развитой перерабатывающей промышленности, то мы никогда не выйдем на траекторию длительного роста. Мы будем зависеть от сырьевого цикла: цены на металл поднялись, и мы поднялись. Цены упали – и мы вслед за ними. Рост ВВП в Украине на 1-1,5% в первые три месяца этого года произошел благодаря росту цен на железорудное сырье и прокат. Но это очень короткий период, а нам для сокращения разрыва с другими странами нужен длительный рост. Этот рост будет только тогда, когда экономика будет диверсифицирована, когда она не будет столь сильно зависеть от внешних рынков сырья и будет производить товары с высшей добавочной стоимостью. И учитывая риски конфликтов, процесс деиндустриализации несет угрозу для Украины. Поэтому должна быть политика, направленная на новую индустриализацию и структурные изменения в промышленности.

К: А может Украина в результате деиндустриализации стать чисто аграрной страной?

Владимир Власюк: Я уверен, что этого не может произойти. Во-первых, сколько людей проживает на территории Украины? Около 45,4 млн. человек. Сколько это рабочих мест? Должно быть  20,5 - 21 млн. человек, сейчас по официальным данным 18,1 млн. на 2014 год. Сколько рабочих мест обеспечивает сельское хозяйство? Сейчас это 3,1 млн. человек. Учитывая автоматизацию производства и новые технологии, которые требуют все меньше рабочих рук эта цифра скорее всего уменьшиться до 1,5-1,8 млн. человек или 3-4% от численности населения.  То есть, в сельском хозяйстве сейчас занято около 15% трудоспособного населения, а будет лишь 8 – 10%. Что будут делать другие люди, в частности в крупных городах и индустриальных центрах?  Или нас должно остаться меньше 20 миллионов? Но тогда не будет Украины как государства.  Поэтому  не сможет Украина быть чисто аграрной страной.

Следующее – квалификация: в Украине традиционно рождались люди, которые  становились математиками, инженерами, конструкторами. Вопрос: что они будут делать? Они не пойдут в сельское хозяйств, они или найдут работу здесь, или эмигрируют.

Еще одна причина – геополитический расклад, при котором Украина просто не может обойтись без военно-промышленного комплекса и машиностроения.

К: Имеет ли проблема деиндустриализации решение? Будет ли у нас индустриализация?

Владимир Власюк: У нас нет другого выхода. Мы обязательно должны пройти через этап новой индустриализации. Просто перепрыгнуть в стадию постиндустриального общества с экономики, где начинают доминировать низко технологические производства не удастся.      Но надо быть оптимистом и надо действовать. У нас есть преимущества, с которыми мы будем стартовать в индустриализации. Первое – наличие сырья. Сельскохозяйственную продукцию нужно рассматривать не как статью экспорта, а как сырье для перерабатывающей промышленности в Украине. Например, мы поставляем свежие яблоки в Польшу и Голландию, и там их перерабатывают. А мы должны сами перерабатывать их у себя. Мы должны продавать не зерно, а продукты его переработки, ведь продажа муки вместо зерна – это уже $50 добавленной стоимости, которые останутся в Украине. Мы также должны производить продукты, необходимые для производства зерна: тракторы и компоненты к ним, бензин, удобрения и пестициды, семена. Тогда добавленная стоимость еще больше увеличивается.

Перерабатывающая промышленность более стойкая к сырьевым циклам: если, например, капитализация компаний-экспортеров зерна в результате изменения мирового тренда снизилась, то компания Кернел, которая экспортирует подсолнечное масло, сохранила свои позиции. Почему? Потому что как только упала цена на масло, сразу же упала и цена на сырье, и ее прибыльность не изменилась.

Процесс создания перерабатывающей промышленности проходят все индустриальные страны, и мы его должны пройти. Если мы его не пройдем, то мы не выйдем на траекторию роста, а выпадем вообще из контекста мировой промышленности.

Когда-то король Англии Генрих VIII заметил, что провинции, которые продают сукно, живут богаче, тех, которые экспортируют шерсть. Тогда он запретил экспорт шерсти и доходы бедных провинций выросли. Многие страны принимали решение о запрете вывоза сырья, чтобы заставлять переработку работать на себя. На таких принципах экономика Европы строилась сотни лет. Тогда можно было запрещать…

К: Но ведь мы не можем запретить экспорт сырья – ЕС и ВТО будут категорически против!

Владимир Власюк: У нас действительно нет возможности ввести серьезные заградительные барьеры. Тем более, что у нас есть как позитивное, так и негативные примеры. Например, запрет на вывоз подсолнечника дал толчок развития маслоперерабатывающей отрасли. Но барьер по автопрому – не сработал, производство автомобилей в Украине выросло лишь на время. В каких-то случаях можно добиться определенных ограничительных мер. Например, запрет на вывоз необработанной древесины я считаю абсолютно правильным решением. Но мы строим открытую и конкурентную экономику, а значит, и без заградительных мер у нас есть возможности создать такие условия, при которых инвестор среди перечня стран выберет именно Украину. Это вопрос инвестиционного климата и инструментов привлечения инвестиций, целостной инвестиционной политики. У нас на сегодня таких инструментов мало. Например, в Польше есть специальные экономические зоны, где компании получают преференции, не платят налог на прибыль и т. д. В Китае есть экспортные перерабатывающие заводы – компания может беспошлинно ввезти различные компоненты, произвести продукт и вывезти на экспорт, и при этом она не платит НДС, пошлину и т.д. Такие инструменты нужно внедрять в Украине, это не запрещено законом, их нужно просто правильно применять.

К: Неужели развитая IT-отрасль – это не показатель индустриальной страны?

Владимир Власюк: У нас мощная IT-отрасль, в ней работает около 100 тыс человек, дающих около $2 млрд. экспорта. Но они оторваны от нашей промышленности, и работают преимущественно на экспорт. Этот сектор тогда найдет свое органичное место, когда ему будет где работать в Украине. Когда появятся производства, где они будут внедрять свои разработки. Например, когда у нас будет построена фабрика для выпуска продукции глубокой переработки зерна, производства комбайнов или пластмасс  для этого потребуется масса IT-продуктов. Но у нас на сегодня производство ограничивается зерном, которое экспортируется, потом идет разрыв, где нет промежуточных производств, а затем идут высокотехнологические отрасли, например, IT, которые свой продукт, не находящий применения в Украине, экспортируют.

У нас есть примеры высокотехнологических предприятий – конструкторское бюро «Антонов», институт Патона, Институт сверхтвердых материалов имени Бакуля, который выращивает искусственные алмазы. Но в перерабатывающей промышленности у нас – серьезная брешь. Пока она не будет заполнена сердцевиной, наша экономика не получит целостность, она останется «разорванной». Целостность достигается в процессе индустриализации.

К: Новая индустриализация – это, прежде всего государственная политика. Что должно делать правительство?

Владимир Власюк: Власти должны озаботиться проведением комплексной политики промышленного развития – от защиты прав частной собственности до конкретных мер, таких, например, как преференции на ввоз технологического оборудования (освобождение от уплаты НДС, ввозной пошлины и т.д.). Необходимы инструменты промышленного лизинга. Нужно решать вопросы доступа инвесторов к земельным участкам, к инфраструктуре. Это компетенция разных госорганов, поэтому нужна сильная координирующая роль одного ведомства. Я бы также воссоздал Агентство по привлечению инвестиций, даже несмотря на то, что у нас был негативный опыт его работы и естественно на других принципах. Привлечение инвестиций должно стать приоритетом в работе всех государственных администраций. Это означает, что нужно оценивать результаты работы губернаторов по объему привлечения инвестиций. Так было сделано в Китае – там ты не сделаешь партийную карьеру, если провалил план по производству, привлечению инвестиций и созданию рабочих мест. Почему в Китае чиновники так любят инвестора – от него зависит их персональная карьера.

Еще одним толчком для индустриализации  могут стать проекты по развитию инфраструктуры, потому что это создает портфель заказов для массы наших предприятий. Если мы ремонтируем электросети, трансформаторы для этого произведет «Запорожтрансформатор», и наши же заводы произведут опоры для ЛЭП. Если мы модернизируем «Укрзализныцю», то заказы получит Крюковский вагоностроительный завод и «Днепровагонмаш».

Чтобы запустить эту политику, нужен целый комплекс мер, который касается институций. Потому что вопрос даже не в деньгах. Деньги есть. У нас выборка портфеля Всемирного банка в прошлом году была менее 10%! У них был портфель для Украины в $2,8 млрд, а мы выбрали около $200 млн. Мы не можем написать правильно проект, обосновать его и воспользоваться недорогим кредитом от Всемирного банка. Нужно повышать мощности по впитыванию инвестиций. Здесь важен вопрос крупных госкорпораций, ведь модернизацию железной дороги не провести без «Укрзализныци», а линий электропередач – без «Укрэнерго». Поэтому госкомпании должны стать на путь инвестиционного развития, они должны значительно увеличить свои инвестиционные бюджеты. Но это означает, что на эти вопросы их руководство должно тратить своего времени больше, чем на что либо другое.

Беседовал Александр Колосовский