Влад Троицкий: «Задача ГогольFestа — создать новый мейнстрим. Быть интеллигентным и образованным станет модно»

Беседовал Сергей Примаков, Контракты UA, фото Дмитрия Дятлова

К: Влад, прежде всего, должен признаться, что снимаю перед Вами шляпу — организовать такое масштабное мероприятие как нынешний «Гогольфест» — это дорогого стоит. Только представить, что все это надо свезти в одно место, вписать в стройное расписание концерты, спектакли, перфомансы и пр., и пр. Вас можно сразу назначать министром культуры. Но ради чего Вы лично тратите столько энергии и сил, отнимаете себя у собственного театра?
В.Т.: Увольте — министерское кресло это не для меня. А занимаемся мы этим потому, что сейчас нас окружает агрессивная враждебная среда. И задача ГогольFestа — формирование живой культурной интеллигентной среды, в которой то, чем мы занимаемся, находило бы резонанс.
Вторая миссия — открывать Украину как для украинцев, так и для мира. Пока медиа транслируют образ неудачника: Украина — неудачный проект, все воруют, все плохо. Мы же хотим показать, что нам есть, чем гордиться, и самое главное — есть, что делать.

К: Но не слишком ли размах, уровень и продвинутость фестиваля для провинциальной Украины? Своевременно ли?
В.Т.: Мы ставим планку не Украина, планка — это мир. Без всяких комплексов — извините, у нас нет денег, нас все угнетают. Нет, у нас изначально противоположная установка: мы — сильная страна, с глубокими традициями и у нас большое будущее. И это дает другое настроение, энергию публике, и собственно публика и делает фестиваль.

К:  Да, публика на ГогольFestе клевая, праздничная.
В.Т.:  Напоминало атмосферу оранжевой револиции?! Атмосфера карнавала, чувство радости.

К: А целевая аудитория — это прежде всего молодежь?
В.Т.:  Не физически, а по состоянию души. Ориентация — на активную часть аудитории.

К: В одном из интервью вы нарекали на то, что наша молодежь активна как зрители, но не активна созидательно. И одна из ваших задач — сделать молодежь созидательной.
В.Т.:  Собственно поэтому ГогольFest — образовательный проект. Образование заключается в положительном примере. Вот мы и показываем, что в этой стране можно делать совершенно конкретные вещи. Приходите и делайте. Для этого не нужны деньги — можно прийти и показать свои произведения.

К: Вы о том, что визуальная часть фестиваля была составлена в немалой части из работ аматоров?
В.Т.: Да, часть — это open-программа, часть — курировали галереи. Было много нареканий — мол, не очень высокий уровень и пр. Я все это ясно понимаю. Но за счет того, что мы привлекли много молодежи, которая не охвачена галереями, мы получили непричесанную энергию творчества.
Чтобы пройти между Сциллой и Харибдой, я буду менять концепцию визуальной программы раз в два года. В следующем году это будет строго выстроенный кураторский европейский проект, даже не украинский. Приглашаю мировые фестивали — мультимедийные, художественные — и они будут формировать визуальную часть.

К: То есть у Вас уже есть концепция следующего года?
В.Т.: Сейчас формируется базис следующего фестиваля и ГогольFest 2011 года. Чем серьезнее фестиваль, тем длиннее подготовительный процесс. Звезды и кураторы планируют свой календарь на год-два.

К:  Хотите ли Вы, чтобы ГогольFest стал Киевским биеннале?
В.Т.: Ну, назовешь ты себя биеннале. Насколько я знаю Украинский дом, Наталья Заболотная, планирует биеннале, может, и Пинчук. Я бы с радостью объединил бы эти усилия и сделал бы большой проект — сентябрьское биеннале. Why not?
Что касается театральной части, то сейчас я веду переговоры о постановке с французскими режиссером и сценографом с украинской труппой.

К:  Труппа уже определена?
В.Т.: У меня не слишком большой выбор. Это сложная сцена, экстремальные условия — Арсенал, и это не денежная история, так что актеры академических театров на это вряд ли пойдут. Это могут быть актеры театра «Крыжовник» (Новый театр на Печерске — прим. ред.), или актеры Димы Богомазова, или «Даха»…
Вообще для меня большая проблема формирование украинского шоукейса театральной программы, потому что, приглашая европейских кураторов, я должен показывать тот продукт, который потенциально может быть интересен этим фестивалям. Их не очень интересуют  репертуарные спектакли наших академических сцен. В то же время моя задача — привлечь молодую режиссерскую поросль, а ее катастрофически мало. Им негде и не на чем тренироваться, и они не настолько активны, чтобы делать независимые хулиганские постановки. Их надо учить.

Влад Троицкий: «Духовность должна быть, но нельзя быть скотски-серьезным. Надо относиться, в том числе и к себе, с юмором».

К:  Одна из задач ГогольFestа — наряду с образовательной — синхронизировать наше общество с европейским, создать единый культурный контекст?
В.Т.:  Нельзя ничего калькировать. У нас есть своя история — она сложная, со своими нюансами. Важно понимать, что происходит в мире, знать, а не просто утверждать, что мы такие уникальные и талановытые. И при наличии этого знания вести диалог на равных. Не пытаясь копировать, но понимая все технологии.
Сейчас наш театральный мир — это вещь в себе, замкнутая консервативная среда. Она сложно идет на какие-то инновационные вещи, поэтому и Жолдак не удерживается. Те люди, которых 10 лет назад называли «будущим украинского театра» почти все благополучно выехали из страны.  Никто из них не стал здесь руководителем театра. Олег Липцын где-то (создал Театральный клуб Олега Липцына, сейчас работает в США и Франции — прим. ред.), Валера Бильченко где-то (создал и руководил Киевским Экспериментальным театром до 1997 года, сейчас читает лекции в Германии — прим. ред.), Григорий Гладий, Аттила (Аттила Виднянский), который работает в Венгрии и так далее.  Исключение разве что Виталий Малахов (Театр на Подоле — прим. Ред.) и Кучинский во Львове.

К: А программа классической музыки следующего года для Вас также сложна?
В.Т.:  Кстати, в Украине не самая плохая ситуация в академической музыке. У нас сильная школа  — и исполнительская, и композиторская. Но эти люди, скорее всего, будут уезжать, потому что в Украине они находятся в маргинальной зоне — их никто не знает, они не являются здесь авторитетами.

К: Но публика же ломилась на концерты классической музыки на фестивале.
В.Т.:  Да, был биток, публике это нужно. Но, ни о Максе Шалыгине, ни о Вике Полевой, ни о Славе Луневе (украинские композиторы — прим. ред.) практически никто ничего не знает. Собственно поэтому я и хочу запустить понятие нового мейнстрима — модно быть интеллигентным образованным, слушающим хорошую музыку, читающим хорошие книги, смотрящим хорошее кино и хороший театр.

К: Влад, Вы неоднократно говорили, что ГогольFest — это молл, фестиваль фестивалей и пр. Но чего там не может быть?
В.Т.:  Пошлятины, попсы, откровенно коммерческого искусства. Это за гранью.

К: Один из важных для фестиваля вопросов — останется ли у вас «Мистецький арсенал».
В.Т.:  Очень хочется на это надеяться. Не понятно, кто будет во главе, какая будет стратегия в культуре. Недавно появилась идея раздать Арсенал на отдельные инвестпроекты под культуру — тому же Пинчуку, Воронову. И, с одной стороны, это правильно, если государство не может тянуть такой объект, но, с другой, если его разберут на отдельные пространства, то потеряется целостность громадного помещения. Нельзя реконструировать отдельную часть, должно быть единое энергообеспечение, инфраструктура. Могут быть партнерские отношения государства с некими частными институциями, но все равно нужен очень внятный игрок со стороны государства, который понимает, зачем он это делает.

К: Будут ли на следующем ГогольFestе звезды?
В.Т.: Мы не ставим себе задачу приглашать суперзвезд. Сначала я думал о приглашении Кастелуччи (Ромео Кастелуччи — итальянский режиссер-авангардист и гностик — прим. ред.), Остермайера (Томас Остермайер — художественный руководитель берлинского театра «Шаубюне» — прим. ред.), того же Васильева (Анатолий Васильев, создал театр «Школа драматического искусства» в Москве, в последнее время работает во Франции — прим. ред.). Но я понимаю, во-первых, что в рамках Арсенала мы не обеспечим им райдера. И второе — соревноваться с Эдинбургом или Авиньоном с их 30- 40-миллионными бюджетами просто нелепо. У нас другой формат — мы ищем новые труппы, те, что еще не забронзовели. Они может забронзовеют позже. Мы ищем будущее.
Очень хочу на следующий год пригласить «Нейман Банд» (Майкл Нейман - англ. композитор-минималист, известен благодаря музыке к фильмам Гринуэя — прим. ред.). Хочется в рамках ГогольFestа сделать такой подарок Киеву. Хотелось бы Филиппа Гласа (амер. композитор-минималист, опера «Эйнштейн на пляже» и др. — прим. ред.) пригласить, Райха (Стив Райх — мэтр минималистической музыки, эпопея «Пещера» и пр. — прим. ред.).

К: Вы говорили, что на нынешний «Гогольфест» должны были приехать кураторы из Эдинбурга и Авиньона?
В.Т.: С Авиньоном не сложилось. Приехал директор фестиваля из Нанта — это второй после Авиньона театральный фестиваль. И вот мы с ними сговорились и делаем полную гастроль «Даха» в 2011 году в Нант.

К:  Как они оценили уровень ГогольFestа?
В.Т.: Всех гостей поражала атмосфера, потому что у Европы — при всей прекрасности Эдинбурга и Авиньона — есть некая усталость и пресыщенность. А тут голодные люди — и раз праздник на твоей улице. Это дает совершенно другой резонанс спектаклям, они начинают звучать в заряженном энергетически пространстве.

К: Влад, Вы говорили, что бюджет фестиваля — это $500 тыс., и из бюджета вы получили порядка 500 тыс. грн.?
В.Т.:  Реальный бюджет этого фестиваля ближе к $600 тыс. Из 400 тыс. грн., которые обещает выделить министерство автоматически вычитается 10%, то есть остается 360. Аренда Оперы под Раду Поклитару — это еще минус 100 тыс. Итого у нас осталось 260 тыс. грн., которые до нас еще не дошли — их еще нет.

К: Но выбить даже эти деньги из чиновников, которые привыкли финансировать консервативное искусство, на совершенно противоположное — на авангард…
В.Т.:  Худо-бедно, да Н. Гоголю 200 лет, и все попытки Министерства культуры сделать что-нибудь заметное не обернулись ничем. Поэтому было бы совершенно глупо не поддержать готовый продукт. Кроме того, я благодарен Игорю Дидковскому (директор «Мистецького арсенала» - прим. ред.), потому что этого всего без него бы не происходило. Это беспрецедентная ситуация, когда запускают безбашенную компанию на стройку, на государственный объект, и они там что-то творят. Поэтому я говорю — спасибо.

К: А вы продолжаете заниматься собственным бизнесом? Вы говорили, что финансируете фестиваль, в том числе, и из своих средств.
В.Т.: Я — миноритарий. По сути, я беру кредит у своих партнеров под свои будущие доходы, с точки зрения банальной логики делаю очень опрометчивые шаги. Но я не такой богатый, чтобы соревноваться с олигархами.

К: Но единомышленников вы умеете находить. Евгений Уткин настолько увлечен «Гогольфестом»
В.Т.:  Женя — системный меценат. Он столько лет поддерживает Jazz in Kiev и кучу артовских проектов, но таких людей не так много. Большинству наших меценатов важно выехать на белом коне — вот я весь такой прекрасный. Наши попытки найти каких-то союзников — и Женя пытался — пока не увенчались успехом.

К: Какой вам зритель милее — искушенный или нет?
В.Т.: Мало того, что мы делали фестиваль, мы еще и репетировали — немножко шили — «Эдипа». И фактически на публике был первый прогон. Искушенные зрители сказали, что им понравилось. Но там был один сотрудник «Основа Солсиф», который говорил — я вообще в театр не хожу, и охранники, которые, как вы понимаете, тоже в театр не часто ходят. Так вот они сказали, что всю ночь не спали, потому что это произвело на них такое впечатление. Вдруг в том рабочем мусоре, фактически без декораций, рождается другое высказывание — и этическое, и эстетическое, которое переворачивает каждого. Поэтому… Мне важен искренний зритель. Искушенный, слава Богу. Главное, чтоб у него не было мысли, что я все знаю.

К: Нескушный?
В.Т.: Профессиональному критику, если он смотрит 300-400 спектаклей в год, очень сложно. Я им очень сочувствую. Я понимаю, что это невыносимо. Я бы не смог. Но хочется верить, что когда ты встречаешься с настоящим искусством, в тебе просыпается ребенок, а потом уже включается профессионал, анализирует, говорит — это оттуда, это оттуда, такие контексты, такая семантика и пр. Но это afterparty, party должно быть на чувствах. Вот такой мне зритель нужен. Ну, понятно, умный и открытый.

К: Существуют разные режиссерские версии, какие им нужны актеры. Вы говорили, что Вам нужны, опять же понятно, что талантливые, но с бекграундом — чтобы человек читал Томаса Манна и Библию. Вы таких находите?
В.Т.:  Нахожу, в Театральном я собрал какую-то компанию (некоторое время Влад Троицкий вел курс в Университете им. Карпенко-Карого — прим. ред.), и постепенно прикрепляются, приживаются новые. В «Дах» ведь может любой войти. Но «Дах» — это не только репетиции и спектакли. Это тотальное включение — это функционирование театра, организация фестиваля, сложнейшие openair перфомансы. В актере, безусловно, важна личность. Когда я прихожу в театр, за героями пьесы, персонажами, я должен увидеть личность, и она должна мне быть интересна. Чтобы через тексты автора мерцала собственная мысль актера. Это большая редкость. Это надо воспитывать.
Тем более ведь у нас, что такое актер. Пошел в сериалы, стал медийным лицом, вот оно счастье и пришло — деньги и известность. Но к реальному актерству это не имеет отношения. Серьезного кино практически нет в Украине. Театр пока не является универсальным выразителем мыслей интеллигенции. Но, как говорится, поливай сухое дерево и верь — оно расцветет.

К: Труд, труд, ежедневный труд?...
В.Т.: Второй вопрос — что делать это надо без идиотического чувства миссионерства, без иступленной духовности. Духовность должна быть, но нельзя быть скотски-серьезным. Надо относиться, в том числе и к себе, с юмором.

К:  Влад, а Ваше открытое письмо-обращение к украинским политикам — это был серьезный шаг?
В.Т.: Я понимал, что это утопия. Но, с другой стороны, человек я достаточно прагматичный и знаю, что культура для страны часто важнее экономики. Первая ласточка была от штаба Тимошенко. Пока она пошла на встречу с нами первая и единственная. Я сразу сказал, что буду разговаривать только с первым лицом, участие в их предвыборной кампании мне неинтересно — я не буду в ней участвовать ни брэндом фестиваля, ни лично я. Меня интересует стратегия, чтобы я мог планировать работу фестиваля на годы. Я по-прежнему открыт для партнерства.

ДОСЬЕ:
Влад Троицкий — основатель и художественный руководитель Центра современного искусства «ДАХ» (открыт в 1995 году), президент и организатор фестиваля ГогольFest (с 2007 года), создал этно-хаус группу «ДахаБраха». Среди театральных проектов цикл «Україна містична», цикл «…семь дней с Идиотом…», «Чонгор и Тюнде» (Театр им. М. Верешмарты, Венгрия), «ГогольПС» (г.Кечькемед, Венгрия) и др.
Родился в Улан-Удэ в 1964 году. Закончил аспирантуру КПИ (радиотехнический факультет), режиссерский факультет ГИТИС в Москве. Преподавал в Киевском университете театра и кино им. Карпенко-Карого.