Что такое государство и откуда оно берется. State and stating

В случае государства необходимость определения диктуется желанием понять проблемы, которые оно порождает и, тем самым получить возможность защититься от этих проблем. Историческое определение, в общем смысле, сводящееся к «форме организации человеческого общества» не может считаться удовлетворительным в виду своей полной неопределенности и статичности. Непонятно, чем государство отличается от не-государства и что, собственно, оно делает. Любые структуры, которые вы обнаружите в человеческом обществе могут быть отнесены к «государству».
Попытки применения научных методов приводят нас к так называемому «социологическому» определению. Точнее, таких определений два — Макса Вебера и Франца Оппенгеймера. Заслуга Вебера состоит в том, что он, пытаясь отделить государственное от негосударственного прямо указал на то, что государство не делает ничего такого, чего не делало бы не-государство. Вебер обнаружил единственную специфически государственную функцию, которую он назвал «монополией на насилие» (более корректным вариантом является «монополия на принуждение»).
Оппенгеймер был более точен. Он говорил о том, что существует два метода взаимодействия людей — добровольный обмен (который он назвал «экономическим методом») и метод насильственного присвоения чужого (который он назвал «политическим методом»). Государство по Оппенгеймеру это «организация политических методов».
К сожалению, наиболее распространенным является определение Вебера. Причина этого, вероятно, в том, что оно более запутанно и расплывчато, чем определение Оппенгеймера и, следовательно, может легче использоваться в academia.
Социологические определения уже являются определениями, но, по прежнему страдают недостатками. Эти недостатки связаны с предметом, а точнее, с методом этой науки, который при всем разнообразии «социологий» в большинстве случаев остается холистским. Поэтому социологи могут на полном серьезе изучать «насилие» как некий феномен, существующий сам по себе в неком сферическом в вакууме «обществе». Очевидно, что в такой системе координат выражение «монополия на насилие» имеет для них какой-то смысл.
Если же выйти за рамки социологии и посмотреть на мир  с позиций более реалистичной науки — экономики, то сразу же возникнет вопрос -  чья это «монополия на насилие»? Экономика считает источником всех социальных явлений действующего человека и для нее «монополия» хоть в виде специфического положения предприятия на рынке, хоть в виде государства является лишь средством для достижения целей теми или иными людьми. Кто те люди, кому принадлежит «монополия на насилие» и кто использует ее в своих целях? Очевидно, это люди, которых можно назвать «правящей группой». То есть, с экономической точки зрения определение Вебера будет выглядеть как «монополия на насилие правящей группы».

Это уже немного лучше, но все равно недостаточно хорошо. Если мы присмотримся к нашей версии определения Вебера, мы обнаружим, что это просто более узкая версия определения Оппенгеймера. У Оппенгеймера вместо «монополии» используется «организация», а вместо «насилия» - «политические методы», в обоих случаях это более широкие понятия. Организация предполагает как наличие группы, которую она объединяет (хотя организация может рассматриваться и как система), так и тот важный факт, что это не обязательно монополия. «Политические методы» - это не только насилие, но любые методы (например, обман) с помощью которых одни люди незаконно лишают других их собственности. То есть, вся машинерия государственного принуждения и обмана в виде демократических выборов, пропаганды, принудительного «всеобщего образования» и тому подобного попадает в категорию политических методов.        

Как уже, наверное, заметил внимательный читатель, определение Оппенгеймера в равной степени применимо к государству и к банде грабителей. Действительно, банда грабителей является своего рода «личинкой» государства. Тем не менее, между бандой и государством существуют серьезные различия. Государство — это банда, которая захватила некую территорию и перешла к постепенной монополизации различных видов человеческой деятельности. Прежде всего, банда пытается монополизировать принуждение, так как это позволяет ей регулярно грабить обитателей территории, затем она пытается монополизировать право, так как это делает ее грабеж «законным», она пытается разоружить людей и сделать их беззащитными не только перед собой, но и друг перед другом и так далее.
Это наблюдение позволяет сделать нам следующий важный шаг, а именно, понять, что мы имеем дело с процессом, а не со статическим состоянием. У этого процесса есть начало — захват бандой (племенем и т. д.) территории и наложение на ее обитателей регулярной бессрочной дани (налога). Однако, после этого, события могут развиваться с разной скоростью и с разными, иногда, существенными отличиями. Например, не всегда удается сразу же полностью присвоить себе правовую систему и тогда мы имеем англосаксонский мир с его прецедентным правом. Разоружение налогоплательщиков тоже не везде получается. То есть, процесс захвата общества (или, что то же самое, расширения государства) может протекать по разному в различных обстоятельствах.

Собственно, процесс расширения государства и представляет собой главную проблему. Именно это, то есть, постоянное принятие все новых законов, введение нового регулирования и постоянная узурпация власти других людей и является причиной наших бед.  Ни одно государство не стоит на месте. Все они постоянно расширяются, с разной скоростью, в разных направлениях, но именно этот процесс и создает проблемы.

Мало того, праксиология говорит нам о том, что государство не может остановиться, поскольку его приводит в действие та же самая сила, которая приводит в действие и всю прочую экономику — человеческая неудовлетворенность. Мечта минархистов об ограниченном государстве нереализуема в силу человеческой природы. Ситуация, когда чиновники просто ходили бы на работу с 9 до 18 и никак не пытались бы увеличить свои бюджеты противоречит самой природе человеческой деятельности.

Таким образом, наше определение должно включать в себя и динамическую составляющую. «Монополия на насилие» или «организация политических методов» статичны. Они никак не предупреждают нас о том, что государство будет расширяться и что процесс этот не поддается контролю. При этом, «статика» тоже важна, ведь без статичных сил подавления и принуждения, без территориальной монополии никакой последующей динамики, никакого роста просто быть не может.

Вероятно, возможно соорудить некую формулу, которая бы объединила все эти факторы, но мне кажется более перспективным разделить явление, которое кажется нам однородным, на два.

В качестве аналогии возьмем рынок. Для «рынка в целом» в каждый момент времени можно аналитически выделить совокупность предприятий и формальных связей между ними, или переиначивая Оппенгеймера, «организацию экономических методов». Однако, заметим, что экономическая наука мало интересуется этой структурой самой по себе. Даже прикладные отрасли, такие как экономика предприятия не уделяют ей особого внимания. Экономика изучает не статику, а процесс, который тоже является расширением каждого предприятия и его рынков и, в отличие от статического набора предприятий, здесь уже участвует и другая сторона — потребители. У всего этого динамического процесса есть свои законы и закономерности. 

Это неудивительно, потому, что «организация экономических методов» является продуктом постоянного применения этих самых методов. С «организацией политических методов» все не так, она появилась искусственно и для ее поддержания необходимо организованное  принуждение и регулярное изъятие части собственности. Однако и здесь существует свой процесс поиска прибыли и расширения, здесь тоже существуют «потребители» и «спрос и предложение». Этот процесс остается вне внимания, вне анализа, хотя именно он приносит основные неприятности.
Поэтому, возможно следует разделить наблюдаемого нами монстра на собственно state, который можно определить как «основанную на территориальной монополии организацию политических методов» и stating, то есть, тот «рыночный процесс», который неизбежно порождает «организация политических методов». Можно попытаться определить stating как «основанные на  state практики паразитирования на системе добровольного обмена путем присвоения власти ее участников». Здесь присвоение власти означает то, что мы привыкли называть расширением государства, так как по сути, этот процесс сводится именно к присвоению другими людьми вашей власти над вещами и поступками.

Продолжение следует