Государство и групповая идентичность

«Групповая идентичность» - это то, что лежит в основе любого агрессивного коллективизма — путинского российского шовинизма, украинского вышиватного национализма, западного левого движения, всех этих SJW, феминисток и “антифа”.  Незабываемый опыт принесла человечеству групповая классовая идентичность коммунистов и национальная групповая идентичность нацистов.

Сразу хочу отметить, что я ничего не имею против идентичности, как таковой. Более того, ассоциирование себя с некой группой необходимо и неизбежно в человеческой жизни и, собственно говоря, “негруппового” сферического человека в вакууме никогда не существовало. В конце концов, именно способность отделять “я” от “они” как и способность отождествлять себя с другими людьми лежит в основе большинства социальных механизмов, в том числе и механизмов права. Поэтому сам термин «групповая идентичность» достаточно неточен и может ввести в заблуждение. Речь идет о том, что человек отождествляет себя, преимущественно с одной группой и, что самое важное, трактует поведение всех прочих через эту принадлежность. Что бы вы ни делали и что бы не говорили, ваши действия и слова будут рассмотрены через призму «свой-чужой» в рамках единственной идентичности.

Собственно, вот эта единственность идентичности, к которой апеллируют ее носители во всех вопросах — от того, за кого голосовать на выборах до того, какую одежду и еду покупать и является проблемой. Дело в том, что трайбализм очевидно противоречит тому реальному устройству, в котором человечество пребывает уже много веков. Мы привыкли воспринимать мир как арену противостояния и борьбы между большими группами — нациями, классами или полами. Но это восприятие полностью противоречит реальности. В реальности люди торгуют, общаются и взаимодействует куда чаще, чем конфликтуют, да еще и по поводам, связанным с идентичностью. Если бы наша реальность соответствовала бы  тому, как она подается в СМИ и тому, какой она выглядит в наших головах, то это была бы реальность каменного века. Людей было бы в несколько тысяч раз меньше и жили бы они в условиях, в которых большинству из нас никогда не хотелось бы оказаться. Для того, чтобы прокормить столько людей и обеспечить им сегодняшний уровень жизни, требуется глубокое разделение труда, развитые рынки и кооперация. Человечество в виде автаркичных изолированных групп, которые бы следовали бы только своей групповой идентичности не могло бы существовать в его нынешнем виде.

Возникает вопрос, почему же групповая идентичность не только не исчезает, но и процветает? Ведь легко показать, что групп, в которые верят современные трайболисты, попросту не существует. Если присмотреться, то нетрудно заметить, что практически все носители идей коллективизма на самом деле крайне эгоистичны и волюнтаристичны. Идеалы группы существуют только в голове у каждого из них, при этом, как сами эти идеалы, так и особенно способы их реализации часто радикально противоречат друг другу. Меня всегда поражает искреннее удивление коллективистов, когда я говорю, например, что такие вещи как национальная безопасность бессодержательны, потому, что можно одинаково убедительно обосновать практически любые, противоречащие друг другу меры, направленные на поддержание «национальной безопасности». Они всерьез полагают, что существует единственно верное понимание нации и ее интересов и это именно то понимание, которое есть у них в голове. Опять-таки, коллективисты, придя к власти, как правило первым делом уничтожают не только представителей враждебной группы, но, прежде всего, представителей «своей» группы, верования которых незначительно отличаются. “Буржуазия” - главный номинальный враг советских коммунистов убила этих самых коммунистов в тысячи раз меньше, чем Сталин.

Эти обстоятельства прекрасно иллюстрируют тот факт, что групповая идентичность не имеет ничего общего с выражением интересов некой группы. То есть, мы здесь не имеем дело с ситуацией, когда люди объединились в группу потому, что у них есть некий общий интерес. Когда это действительно происходит, мы всегда имеем дело с четкой и ясной позицией, одинаково или близко понимаемой всеми участниками группы. Ситуация же, когда “родину” можно любить несколькими взаимоисключающими способами говорит о том, что сама “родина” есть не более, чем фантазия в головах тех, кто претендует на любовь к ней.

Объяснить существование и процветание современного трайбализма довольно просто, если мы поймем, что он крайне выгоден государству. Собственно, само государство является причиной возникновения одной из самых распространенных групп идентичности — нации. Групповая идентичность позволяет решать две задачи. Первая — классическое «разделяй и властвуй». Вторая задача — это борьба со сложностью, упрощение объекта управления. Разумеется, государство не занимается этим специально (хотя я не исключаю, что какие-то чиновники, например, «спецслужбы» работают в этом направлении), просто в силу своей природы государство неизбежно действует таким образом.

Групповая идентичность также очень удобна тем, что борьба с доминирующей групповой идентичностью всегда идет через другую групповую идентичность. Реакцией на советское имперство бы национализм «республик» СССР, сегодня мы видим в Европе точно такую же реакцию на имперство Евросоюза. Ответом на засилье культурного марксизма являются «альтернативные правые», которые противопоставляют засилью феминизма «движение за права мужчин», гендерным заморочкам — ценности традиционной семьи, черному расизму — белый расизм, и так далее. Когда они победят и станут доминировать, оппозиция к ним будет опять опираться на групповую идентичность.

Для государства важно, что все эти групповые идентичности напрямую обращаются к его поддержке. Пожалуй, вы не найдете популярную, массовую групповую идентичность, которая не была бы державницкой. Собственно говоря, государству больше ничего и не нужно и именно по этой причине все эти групповые идентичности и существуют, занимая столь непропорционально большое место в нашей жизни. В обществе без государства, разумеется, они бы тоже существовали, но их было бы куда больше и их роль была бы куда меньше. Кстати, давно замечено, что чем свободнее общество, тем больше в нем групповых идентичностей (в хорошем смысле слова) и тем ближе эти группы к реальности и дальше от мифов. Общество, в котором ценности семьи, круга друзей, ценности местного патриотизма преобладают над «национальными», «классовыми» или того хуже «гендерными» здоровее и в нем меньше влияние государства, чем в том, где дела обстоят наоборот.