Третий лишний: почему путь России в Турцию лежит через Украину

На фоне визита президента России в Киев мало кто обратил внимание на другой, не менее важный визит Дмитрия Медведева — в Анкару. Между тем эта поездка имеет прямое отношение к российско-украинским отношениям и к энергетическим договоренностям соседних стран.

Медведев собирался привезти из турецкой столицы разрешение на строительство пресловутого газопровода «Южный поток», который является реальной альтернативой украинской газотранспортной системе. Как известно, президент Украины Виктор Янукович — решительный противник этой стройки века, активно лоббируемой как Дмитрием Медведевым, так и его предшественником на посту президента России премьером Владимиром Путиным. Тем не менее, российская сторона настаивает на необходимости продолжения строительства. Даже на последних переговорах председателя правления Газпрома Алексея Миллера с украинским министром топлива и энергетики Юрием Бойко глава российской энергетической компании, вновь предлагая объединить собственную фирму с Нафтогазом, подчеркнул, что Южный поток все равно будет строиться.
Понять необходимость этого строительства можно, только исходя из корпоративных интересов российского политического руководства и связанного с ним бизнеса. Может показаться странным, что Кремль одновременно говорит о возможности объединения российской и украинской энергетических компаний и в то же время решается на дорогостоящее подводное строительство. И это притом что уменьшаются как сырьевые возможности самого Газпрома, так и спрос на его продукцию в Европе. Но строительство и поставки газа — отнюдь не одно и то же.
Российская экономика устроена таким образом, что деньги на крупные проекты выделяет государство или такие фактически государственные компании, как тот же Газпром. А вот строительством и обеспечением инфраструктуры занимаются уже частные фирмы, связанные с властью. Разумеется, рука руку моет. Строительство Южного потока — впрочем, как и Северного — может стать одним из самых интересных для российского бизнеса и местных чиновников проектов: появится не одно миллиардное состояние, будет сделана не одна блестящая политическая карьера. И, очевидно, что такой проект гораздо привлекательнее проекта газотранспортного консорциума, потому что консорциум требует европейского участия. Недаром Алексей Миллер объяснил Юрию Бойко, что вдвоем — это гораздо масштабнее, чем втроем. Странно, да? А с корпоративной точки зрения совершенно точно! Так что объединять Газпром и Нафтогаз и одновременно строить Южный поток — это единственно правильный подход. Всюду жизнь!
Но для того чтобы об объединении российской и украинской компаний можно было говорить всерьез, необходимо согласие президента Украины Виктора Януковича. А для того чтобы строить Южный поток — согласие премьера Турции Реджепа Эрдогана.
Эрдоган своего согласия не дал. Вицепремьер России Игорь Сечин утверждает, что такое согласие может быть получено в ноябре. Не верить ближайшему соратнику Владимира Путина нет оснований — может быть, как раз до этого времени Москва и Анкара найдут взаимопонимание относительно тех уступок, о которых говорят наблюдатели. Они утверждают, что Турция требует от России скидку на газ по украинскому образцу. И в самом деле: если такую скидку можно предоставить за базирование никому в России не нужного (кроме дачных адмиралов) Черноморского флота, то за Южный поток уж наверняка.
Россия тянет время. Ей, разумеется, совершенно не хочется терять еще и прибыль от продажи газа в Турцию. Причем если в случае с украинскими проплатами всегда была проблема в том, что Киев не заплатит вовремя или вообще не потянет стоимость, оговоренную Владимиром Путиным и Юлией Тимошенко, то Турция¬то может платить! Может, да вот не хочет!
Поэтому Москва и маневрирует, пытаясь продемонстрировать, что у нее есть и другие варианты. Южный поток — очень важный проект, но вот объединится Газпром с Нафтогазом — и не нужны будут турецкие услуги. Другое дело, что Турцию не оченьто напугаешь. Ведь не только Россия заинтересована в газопроводе. Запад тоже хочет тянуть через Турцию ветку Набукко, причем этот проект, при всей его сложности, даже интереснее для ЕС, чем любые потоки, — просто потому, что позволяет диверсифицировать поставщиков газа.
Неслучайно турецкие журналисты сейчас называют свою страну «новой Украиной» европейского и российского транзита.