Размножение личности. Экс-гитарист группы «Океан Эльзы» Павел Гудимов отказался от славы секс-символа, и начал зарабатывать в 10 раз больше

Креативная монополия

"А ты, малый, не дурак!"

Вы были довольны своими доходами, работая в группе «Океан Эльзы»?

— Не жаловался. Не знаю, как сейчас, но в прежние времена все участники группы хорошо зарабатывали. Я покинул этот коллектив совсем не из-за денег.

Можно ли сравнить ваши нынешние доходы с «океанскими»?

— Нынешние больше приблизительно в 10 раз.

Тем не менее, насколько я понимаю, вы до сих пор стрижете купоны от участия в знаменитой группе?

— Так было не всегда. Пришлось урегулировать этот вопрос с лидером прежнего коллектива. С тех пор с точки зрения бизнеса наши отношения ясно регламентированы и не вызывают ни у одной из сторон нареканий. Согласно подписанному мной в позапрошлом году авторскому договору, я получаю роялти от продажи дисков Океана Эльзы.

Достаточно ли велики авторские отчисления от продажи дисков ведущей в стране рок-группы, чтобы больше ничем не заниматься?

— Это весьма незначительный доход. Даже топовые украинские музыканты не могут себе позволить «уйти на пенсию» — они окажутся за гранью бедности. Включите радио и убедитесь: песни Океана Эльзы и группы «Гудимов» звучат часто. Если бы функционировала система получения роялти от радио- и телеротаций, то по принципу «с миру по нитке» можно было бы за счет этих поступлений обеспечивать запись новых альбомов и съемки видеоклипов. Роялти от продажи дисков Океана Эльзы скорее доставляют приятные эмоции, нежели формируют мой бюджет. Намного большие роялти получаю от своих песен, которые звучат в рекламных роликах, продаются операторами мобильной связи как рингтоны. Также бюджет формируют продажи пластинок группы «Гудимов» в Украине, России и концертные выступления. Как самостоятельный артист я финансово более успешен.

Как удалось этого достичь? Ведь по части популярности Гудимов не в состоянии тягаться с Океаном Эльзы.

— Объясню это тем, что Гудимов удачно занял свою нишу. Мы играем не совсем обычную, но драйвовую рок-музыку, востребованную в нашей стране и России. В последнее время, правда, мы отказываемся от гастролей в РФ — на дальние поездки нет времени, тем более что там нас ждут на небольших клубных площадках. Маленький клуб — маленький гонорар. Мы сосредоточились на масштабных концертах. К примеру, в последний раз играли на площади в Днепропетровске на шоу, посвященном Дню святого Валентина. Иными словами, выступаем нечасто, но за высокий гонорар. Для того чтобы неплохо себя чувствовать, вполне достаточно давать несколько успешных концертов в год. К тому же эффективно работает мой менеджмент под руководством Анны Ковалевой. Одним из результатов этой работы стал совместный тур с группой «Бумбокс» по семи крупнейшим городам Украины — «Монополия». С одной стороны, этими гастролями мы прорекламировали одноименный альбом группы «Гудимов», с другой — тур изначально был для нас коммерчески успешным благодаря тому, что проходил под эгидой бренда мобильного оператора. В заслугу менеджмента также следует поставить контракт с МТС на использование музыки группы «Гудимов». Вместе с тем должен акцентировать: моя группа, хоть и помогает получать деньги на дальнейшее развитие всех моих проектов, не является заурядным механизмом для заработка. Это креативный музыкальный проект. Не даром наше трио не меняет состав с момента образования.

Это менеджеры Гудимова выдвинули идею использования вашего имени в рекламе мобильной услуги GOOD’OK?

— Инициатива принадлежит МТС, которая использовала название песни «Зв’язок». Мое имя не продается.

Однако намек на фамилию и название группы читается.

— В России эта услуга называется так же, хотя о Гудимове в рекламе и речи нет. Вообще я рад сотрудничеству с такими компаниями, ведь самую серьезную прибыль музыкантам приносят рекламные контракты. Так было и в Океане Эльзы. Первый существенный доход получил, когда группа подписала контракт с Pepsi. Затем был контракт с Оболонью. Полученные от них средства тогда же вложил в персональные арт-проекты.

Бетонный аскетизм

Приносить плоды ваши арт-проекты стали лишь недавно?

— Шесть лет назад открыл архитектурную мастерскую «Я дизайн», функционировавшую и как галерея. Однако основное развитие всего того, что называется «Гудимов арт-проект», действительно происходило уже после ухода из Океана Эльзы, когда у меня появились свобода действия и время. Сегодня это целый культурный «холдинг», в который входят издательство «Артбук», креативная группа «Акцент», арт-центр «Я галерея», архитектурная мастерская «Я дизайн» и группа «Гудимов». То есть я плотно работал в одной творческой области — музыке, а занялся разными видами деятельности. В этом основная ценность резкого поворота в карьере.

Когда вы, будучи музыкантом популярной группы, вкладывали деньги в создание архитектурной мастерской, то делали это ради бизнеса или для того чтобы применить свое образование?

"Отдайте мои роялти!"

— Это был проект, к которому приставку «бизнес» можно было добавить с натяжкой. Небольшой процент выпускников институтов развивается в направлении полученной специальности, тем более те, кто учился 10-15 лет назад. Все, кто со мной заканчивал факультет ландшафтной архитектуры, переходили в другие отрасли. А я рос в архитектурной среде. Мой дедушка был архитектором, мама — инженер-строитель. Для меня архитектура — больше чем хобби или дипломная специальность. Я влюблен в архитектурную среду, эстетику пространства, ландшафт. Оставаясь музыкантом Океана Эльзы, довольно много времени уделял дизайну, и коллеги об этом знали. Тогда увлекся современной архитектурой, и мне захотелось претворять в жизнь индивидуальные проекты. Открытая мной мастерская в первую очередь была экспериментальным полигоном. У нас долгое время не было никаких коммерческих заказов. Я создал небольшой коллектив, которому платил зарплату за счет денег, заработанных мной как музыкантом. В основном мы занимались бумажной архитектурой, то есть эскизами. Позже я понял, что нужно создавать прототипы — начали с мебельных конструкций. В итоге у нас появились заказчики. Первый воплощенный проект «Дом с камертоном» (это было пять лет назад) получил вторую премию на международном конкурсе «Интер’year» в категории «жилое пространство» и попал на обложку российского издания «Идеи вашего дома». Признаюсь, для меня было сюрпризом увидеть свое детище на титуле громадного журнала с сумасшедшим тиражом.

Первыми заказчиками стали ваши знакомые?

— С друзьями стараюсь не заводить финансовых отношений, с ними лучше дружить. Заказывали, как правило, люди, которых можно назвать посторонними. Приятно, что у них был правильный подход: делайте, я вам доверяю. И с их стороны это было смело. Многие украинские дизайнеры занимаются компиляцией: берут диван одного бренда, камин — другого, светильники — третьего, и получается эдакий шоу-рум. Мы исповедуем совсем другую концепцию, у нас масса индивидуальных решений. Сами проектируем мебель, которую нельзя сравнить с уже существующими образцами. Открыли новое направление, которое назвали «Тон-бетон». Оно уникально: мы льем из пластического архитектурного бетона предметы интерьера: столешницы, кухни, отдельно стоящие камины. Наш стиль можно назвать теплым минимализмом или аскет-дизайном: когда материал — ничто, идея — все. Я постоянно езжу по миру и впитываю новые тенденции в архитектуре, музейной деятельности, в области культурных проектов. И не раз убеждался в том, что чувствую их интуитивно, как трендсеттер, подхватываю направления, которые только появились в Америке и Европе. Получается, наша мастерская идет в ногу со всем миром, а не отстает от него на пять лет, как это часто бывает в Украине.

Может, вы конкретизируете, с какими именно тенденциями идете в ногу?

— Обнаружил единомышленника — британца Дэвида Аджая. Он тоже выражается в стиле аскет-дизайн, используя в своих проектах бетон, фанеру, натуральное дерево. Его архитектура стильная и лаконичная, ей чужды гламур и пафос. В восторге еще от одного британского архитектора, убежденного минималиста Джона Поусона, слежу за каждым его объектом. Он превосходно чувствует материал, интеллигентен, немногословен, хоть и внимателен к мельчайшим деталям вплоть до сервировки стола. Вместе с тем занимается реставрацией монастырей в Словакии. Его стиль основан на тенденциях XX века. Именно это называется современной классикой. А у нас таковой считают  пластиковую имитацию барокко и рококо. Главное в таком подходе — принцип построения пространства, который в Киеве, часто в карикатурном виде, воплощают в ресторанах.

То есть вы рекомендуете модникам минимализм?

— Также очень важным считаю дух интерьера. Даже если создатель интерьера — формально прекрасный архитектор, плоды его труда не всегда принимают дух жильцов. Сдав интерьер заказчику, я не заканчиваю над ним работу, курирую еще два-три года, наблюдаю, что в него привносят жильцы, дополняю его произведениями искусства, появляется естественная состаренность — и тогда интерьер «работает» на все сто! Стерильность, которую мы видим на страницах интерьерных журналов, способна нанести такую же психологическую травму стремящимся к ней потребителям, что и фотомодели в глянце — читательницам, мучающимся от отсутствия у них третьего размера груди.

Вы работаете исключительно над жилыми пространствами?

— Люблю жилье. Но приходится работать и с офисами, магазинами. С ресторанами стараюсь не сотрудничать вообще.

Вынесенное в название мастерской местоимение «я» подразумевает, что вы лично стоите за кульманом?

— Я курирую работу в области дизайна и архитектуры и в большинстве случаев принимаю непосредственное участие в разработке, меня это просто-напросто захватывает. Если у меня под рукой есть чистый лист бумаги, тут же делаю на нем наброски. Во всех проектах, где есть «я» («Я дизайн», «Я галерея»), участвую как арт-директор, куратор. 70% проектов создается непосредственно под моим руководством. Не 100%, потому что в сутках, к сожалению, только 24 часа.

Насколько дороги услуги «Я дизайн» относительно других дизайнерских студий?

— Не пытались привлечь клиентов низкими ценами. Держимся в общем рыночном русле.

Деньги — по дороге

Три года назад, едва покинув Океан Эльзы, вы организовали выставку созданных вами из подручных материалов светильников. В ход шли даже ведра. Как оцениваете их сегодня, с точки зрения куратора арт-галереи?

"Обидеть художника может каждый. Но я выше этого."

— Да, я использовал металл, дерево и даже бетон. Мне предложили представить один из светильников на выставке современного украинского искусства — это была большая система в виде куска бетона, подвешенного на металлических фермах, скорее напоминавшая световую скульптуру. Светильник назывался «В воздухе». Я могу назвать те работы произведениями искусства разве что с иронией. Хотя дизайн давно стал видом искусства, выйдя за рамки прикладного ремесла. Достаточно зайти в современный мировой музей, чтобы убедиться в этом, например, в Центр Помпиду. Картина Фернана Леже, инсталляция Йозефа Бойса и табуретка Филиппа Старка органично соседствуют друг с другом. Или в МОМА — Нью-йоркский музей современного искусства, обладающий уникальной коллекцией индустриального дизайна. Конечно, мои светильники — не промышленные линии, хотя некоторые из них позже были изготовлены тиражом более десяти экземпляров. Замечу, что та выставка пользовалась интересом прежде всего у иностранцев. Голландцы, американцы, англичане и французы выкупили основную часть работ. Украинские покупатели оказались в хвосте.

Было ли авторитетным ваше имя в арт-среде, когда открыли галерею?

— Кто-то из художников воспринял меня всерьез изначально. Остальные поняли основательность моих намерений, когда «Я галерея» стала функционировать как арт-центр во всем его многообразии. Понимаю скепсис некоторых людей: мастаков говорить и проектировать у нас хватает. Единицы доводят дело до ума, могут наладить стабильную работу. Я каждый день подтверждаю свой авторитет и ощущаю при этом большую ответственность перед художниками. В результате сегодня ко мне прислушиваются лучшие украинские авторы.

Сложно было занять эту нишу?

— Понадобился год весьма затратной по времени и средствам работы. Я арендовал помещение, нанял штат сотрудников, понес расходы на печать каталогов и другой поддерживающей литературы. Даже не берусь все это прокалькулировать.

Открытие галереи было для вас имиджевым или коммерческим предприятием?

— Конечно, галерея — не флагман моей бизнес-империи. Тем не менее она — площадка торговли искусством. Многие из тех, кто хочет освоить эту сферу, открывают заведения, которым больше подходит название «сувенирная лавка». У моей галереи есть четко выверенный формат: специализируюсь на актуальном украинском искусстве. При этом провожу тематические, ретроспективные выставки, организую образовательную программу, включающую семинары и киноклуб. Но в конечном счете все это должно приносить деньги. Если вы заметили, у меня нет ни богатых родителей, ни нефтяных скважин. Я ничего не смыслю ни в трубопрокате, ни в торговле сельхозпродукцией. Занимаюсь исключительно теми делами, которые люблю с детства: музыка, архитектура, графика — в общем, искусство.

Так что, на зависть конкурентам считаете прибыль от работы «Я галереи»?

— В Украине современное искусство будет приносить прибыль лишь в перспективе. То, что галерея менее чем за год плотной работы получила прекрасные оценки критиков, надеюсь, приблизит для меня эту перспективу. Как говорит замечательный харьковский дизайнер Владимир Бондаренко: «Деньги — по дороге».

Учить, учить и еще раз учить

Задача вашего издательства — поддерживать деятельность галереи?

— Мою личность сформировали книги, у меня большая библиотека — долгое время в отношении литературы был потребителем. Погружение в арт-бизнес открыло мне глаза на то, что на книжном рынке есть пустующая ниша — книги по искусству. Украинские образцы практически отсутствуют на полках. Если что-то в данной категории публикуется, то это целое событие для страны. Притом что поводов для выпуска подобной продукции достаточно. Не буду утверждать, что такие книги массово востребованы — тиражи скромные. Но тем не менее и минимальная потребность не удовлетворена. Вот этим я и занялся. Выпускаю художественные буклеты, каталоги, посвященные визуальному искусству периодическое издание «Символ», готовлю серию книг «УФО», то есть «Украинская фотография». В круге моих занятий книгоиздательство является связующим.

Вы публикуете каталоги за счет художников или наоборот — платите им деньги за использование их творчества?

— Применяем различные схемы для разных изданий.

Выпущенный два месяца назад альманах «Символ» — академичный набор эссе о современных украинских художниках, иллюстрированный их работами. Тираж — несколько тысяч. Неужели разбирают?

— Не возлагал на первый номер никаких финансовых надежд. Альманах должен утвердиться на рынке. Я рассчитываю, что его аудитория должна составлять 3-4 тыс. человек и появятся рекламодатели. Однако платных материалов мы в нем не будем размещать никогда. «Символ» — независимое издание, повлиять на редакцию можно только интересными художественными работами. Это позиция моя и главного редактора — журналиста, фотографа, одного из авторов «Я галерея» Александра Ляпина.

Приступая к серии детских книг, вы знали, что эта литература — один из самых прибыльных сегментов книжного рынка?

— На это обращали мое внимание специалисты. Но они же осторожно назвали экспериментальным продуктом книгу учеников Харьковской графической школы Тани Борзуновой, выступившей в качестве автора, и Марички Рубан, проиллюстрировавшей ее. Хотя я считаю «Таємницю снігової кімнати» качественным дизайнерским развлекательным товаром. Книгу взяло несколько дистрибьюторских сетей, но пока у меня нет данных о том, как она расходится — прошло слишком мало времени.

Подводя итоги, признайтесь, какое из многочисленных направлений вашей деятельности приносит наибольший доход?

— Учитывая охвативший страну строительный бум, больше всего денег приносит архитектурная мастерская. На втором месте по доходности — музыка. Хотя прибыль от нее могла бы быть значительно больше — система получения выгоды от музицирования далека от совершенства. Тем не менее деятельность на этих двух фронтах позволяет развиваться остальным направлениям.

Вы увлеченно говорили о дизайне и визуальном искусстве и были лаконичны, когда речь заходила о музыке. Кажется, вы ею уже не особо интересуетесь?

— Просто я переговорил о музыке за 18 лет занятий ею. Предпочитаю записать альбом, отдать его в продажу и играть концерты. Нельзя сказать, что визуальное искусство меня стало интересовать больше, чем музыка. Вы слышите, она звучит даже во время нашего разговора (беседа проходила в помещении «Я галерея». — Авт.). Невозможно расставить приоритеты в моих интересах.

То есть вы себя позиционируете как арт-универсал?

— Я слышал определение «мультиталант». Считаю, оно ко мне применимо. Я ощущаю себя человеком, исключительно увлеченным культурными проектами. И мои мечты распространяются далеко. Хочется строить музеи по всей стране, поставить на широкую ногу образовательные программы — чувствую в себе силы формировать новые поколения, которые будут воспринимать искусство во всех его проявлениях легко и непринужденно.

Досье

Павел Гудимов родился во Львове 12 октября 1973 года

Образование: Львовский лесотехнический университет, ландшафтный архитектор

Достижения: Один из основателей и экс-гитарист рок-группы «Океан Эльзы», фронтмен группы «Гудимов», галерист, дизайнер, издатель, руководитель «Гудимов арт-проект». Был признан лучшим рок-гитаристом Украины, киевским галеристом года, в качестве архитектора получил вторую премию на международном конкурсе «Интер’year»

Кем мог бы стать: мультипликатором или палеонтологом

Кредо: думать о высоком, но ходить по земле

Хобби: коллекционирование артефактов всех времен

Главное событие в жизни: собственное рождение

Самое больше разочарование: генетически модифицированные продукты и бескультурье

Последняя крупная денежная трата: открытие арт-цетра «Я галерея» и покупка офиса «Гудимов арт-проект»

Фото Светланы Сктрябиной