Биллборд за $3,3 млн. Как заработать на фотосъемке

Андреас Гурски наводит мировой порядок по-своему: «Я пришел к цифровым технологиям фотосъемки, и если меня что-то беспокоит в снимке, просто убираю ненужные элементы». При этом художник прохладно замечает: «Человек как личность меня не интересует, меня больше привлекают человеческие типы в их окружающей среде». Гурски убежден, что каждый человек — лишь маленькая частица из множества и не более; люди на его фотографиях присутствуют только для того, чтобы оживить индустриальные картины. Его работы за сотни тысяч и миллионы долларов разлетаются на аукционах так же, как пирожки с повидлом за девять копеек.

99 центов

Эта работа Гурски должна понравиться Ринату Ахметову

На мировых аукционах снимки Андреаса Гурски позиционируются не как фотография, а как медиаживопись. Поэтому попадают не в раздел фотоискусства, а в контемпорари-арт. В этой же категории в феврале 2007 года на лондонском аукционе Sotheby’s был установлен рекорд: снимок 99 Cent II Diptych (2001 г.) Андреаса Гурски ушел с молотка за $3,3 млн. Имя коллекционера традиционно не разглашалось. Наблюдатели строили разные догадки относительно покупателя диптиха. По одной из версий, владельцем рекордно дорогого снимка стала корпорация Nike. По другой — его приобрел московский галерист и предприниматель Владимир Овчаренко, владелец знаменитой галереи «Риджина». Тайну открыло информационное агентство Bloomberg. Сенсационное приобретение совершил украинский бизнесмен Виктор Пинчук. Стало быть, он экспонировал в киевском PinchukArtCenter работу из собственной коллекции, а не привозил произведение Гурски «на гастроли».

Еще несколько десятилетий назад Sotheby’s и другие известные аукционы не признавали фотографию разновидностью искусства. А в позапрошлом году наиболее высоко ценились на мировом арт-рынке винтажные снимки, сделанные до 1920 года. Год назад современная фотография отодвинула их на второй план на фоне того, что цены на работы современных фотографов росли из года в год. В Европе и США художественная фотография на гребне волны. Офисы всемирно известных компаний и банков украшают работы современных фотохудожников и мастеров прошлого. Почти порнографические снимки японца Нобуеси Араки или раритеты советского авангардиста Александра Родченко — неотъемлемое дополнение к роскошному интерьеру.

В разных уголках мира, в том числе в Киеве, в галереи, где экспонируются фотографии Андреаса Гурски, обычно выстраиваются огромные очереди посетителей. Но украинский фотохудожник, ныне работающий в Берлине, Виктор Марущенко утверждает, что снимки Гурски, как и контемпорари-арт в целом, уже не вызывают того ажиотажа на родине самого кассового фотографа, как в других частях света, в частности в США: «Вы не увидите толп у музеев, где демонстрируется Гурски или, например, Дэмиен Херст, творец бриллиантового черепа, проданного на аукционе за $100 млн. Берлинцы, в отличие, скажем, от киевлян, уже пресыщены подобными выставками». По словам фотохудожника, это яркий пример реакции простой публики на контемпорари-арт, уставшей от эпатажа. Однако снижение интереса со стороны «трудящихся масс» не мешает Гурски занимать достойное место в рейтинге наиболее влиятельных людей в мире искусства Power 100 за 2007 год, по версии британского журнала Art Review.

Большое видится на расстоянии

Имя Андреаса Гурски вызвало интерес у арт-дилеров в 1988 году. Тогда 33-летний фотограф впервые использовал большой формат, если не сказать огромный. Доселе невиданный в фотоискусстве приступ мегаломании не мог остаться без внимания специалистов, как впрочем, и «случайных прохожих». «Масштабность работ Гурски вполне оправдана, — объясняет известный украинский фоторепортер Александр Гляделов. — В меньшем размере такие снимки вряд ли имели бы большие шансы обратить на себя внимание, несмотря на их отменные технические характеристики».

Нажмите, чтобы увеличить

Дело в том, что немецкий фотограф, с одной стороны, работает с крупными объектами, которые люди изо дня в день видят перед собой, постепенно привыкают к ним и попросту перестают замечать. Гурски снимает заурядные здания, бесконечные полки супермаркетов, склады, свалки. Правда, в столь необычном ракурсе, что это потрясает воображение зрителя. С другой стороны, любимые сюжеты фотографа — большие скопления народа — биржи, спортивные состязания, поп-шоу, парады, как бы увиденные с высоты птичьего полета беспристрастным взглядом. А масштаб усиливает впечатление.

Однако критики часто упрекают Гурски в том, что он создает сугубо коммерческие проекты, в которых, несмотря на их выдающиеся размеры, сложно рассмотреть художественную ценность. Гляделов не соглашается с такой оценкой: «Фотографии Андреаса Гурски — объект искусства. Я назвал бы их мировоззренческими, ведь они наполнены глубоким смыслом. А это в современном искусстве главное.  Работы многих других фотографов ничем не уступают снимкам Андреаса Гурски как с технической стороны, так и по художественной ценности. Однако им не достает глобальной идеи».

Гурски является членом так называемого бехеровского круга — группы талантливых учеников профессора Дюссельдорфской академии искусств Бернда Бехера. В него, помимо Андреаса, входят признанные фотографы Аксель Хютте, Томас Руфф, Томас Штрут и Кандида Хофер. Они тоже стали известными благодаря снимкам промышленной архитектуры. Однако самый дорогостоящий фотограф современности не желает ассоциировать себя с однокашниками: «Меня мало беспокоит то, что в моих снимках ищут аналогии с фотографиями «бехеровского круга», в котором я учился. Если бы мое развитие как художника зависело от результатов работы моих коллег, меня бы такой порядок вещей очень расстроил. Считаю вполне логичным плавный переход от наивных ландшафтов, которые я снимал в 80-х, до нынешних абстракций. Полагаю, что даже в ранних работах я был в определенном смысле абстракционистом».

Работы Гурски также напоминают панорамы художников «гудзонской школы», возникшей в Америке в 1820 году. Деятели этого направления исповедовали прямоту взгляда на мир, а живопись была способом создания эффектного зрелища и не более. Лидер «гудзонской школы» Фредерик Черч изображал дикую природу Америки, Гурски снимает «дикие» ландшафты мегаполисов.

На обвинения в конъюнктурности Гурски особо не реагирует. Помимо Бехера, у него был хороший учитель — отец, который был самым настоящим ремесленником, не стеснявшимся называть себя «коммерческим фотографом».

Обратная сторона объектива

Технология съемки Гурски довольно трудоемкая. Он использует специально сконструированную фотоаппаратуру, которой снимает панорамы, объекты огромных размеров, причем с нескольких точек. Расходы на масштабные фотосъемки, которые организовывает немец, достигают, по оценкам специалистов, $100 тыс. «Как мне известно, только затраты на технику, с помощью которой возможно осуществить подобную съемку, составляют порядка $50-100 тыс., — говорит Виктор Марущенко. — Очевидно, что Гурски использует камеры большого формата, к которым прикрепляются цифровые приставки (стоимостью не меньше $20-50 тыс.)». Цифровые приставки при сложной съемке гарантируют высокое качество изображения, причем они удобнее пленочных кассет. Кроме того, Гурски работает не один, а с напарником — к такому выводу пришли Марущенко и его знаменитый коллега Борис Михайлов, обсуждая работы Андреаса. Возможно, что в съемках участвуют несколько человек различной квалификации вплоть до ассистентов по свету. При этом надо учитывать и другие издержки: например, аренду вертолета, расходы на дорогу и проживание.

Но на этом процесс создания фотополотна не заканчивается. Сделав необходимые снимки, Гурски с помощью компьютерного монтажа искусно прячет «швы». В результате получаются настоящие картины. Еще в 20-е годы возникновение такого «картинного» фотомонтажа предсказывал конструктивист Ласло Мохой-Надь. Правда, он не подозревал о чудесах «фотошопа». Например, на фотографии «Бундестаг» (1998) немец зафиксировал интерьеры сразу трех этажей здания. Кого не впечатлит вот такой «биллборд» во всю стену директорского кабинета?

Еще одно принципиальное отличие фотографий Гурски от уличных рекламных стендов — тираж. Немец не производит на свет более двух-трех идентичных отпечатков.

Ценители

В 2002 году на аукционе Christie’s в Нью-Йорке в торгах за современную работу Андреаса Гурски победила компания Nike. Производитель спортивной экипировки заплатил за фото EUR701 тыс., чтобы повесить масштабную фотокартину в своем офисе

Газета China Daily насчитала в коллекции украинского магната шесть фоторабот Гурски, в том числе самый дорогой диптих «99 центов». Отечественные эксперты полагают, что их не менее десятка. По словам Виктора Пинчука, он пополняет коллекцию, участвуя в торгах Sotheby’s и Christie’s, но в основном покупает произведения напрямую: у художников и их представителей

Эли Броад

Основатель строительной компании KB Home и финансовой компании SunAmerica также открыл Фонд искусств своего имени. Во владениях фонда более семи тысяч экспонатов авторства классиков современного искусства, которые были представлены в 400 музеях и галереях мира. Фотографии Андреаса Гурски тоже попали в коллекцию Броада

Владелица московского арт-агентства Celebrities Management Agency и жена российского предпринимателя Александра Жукова увлеклась современным искусством в 1993 году и начала коллекционировать работы художников мирового уровня, среди которых купленные на аукционе Sotheby’s картины Фрэнсиса Бэкона и Энди Уорхола. Одним из приобретений стала фотография Prada авторства Андреаса Гурски

Двигатель торговли

Сегодня цены на произведения искусства формируются не столько по привычным в иных сферах бизнеса рыночным законам, сколько усилиями арт-дилеров. Они имитируют рыночную активность, многократно продавая объекты чуть ли не самим себе, тем самым взвинчивая цену (которая по сложившемуся в этой отрасли обычаю, от сделки к сделке обязана возрастать минимум на 20-40%). Торговцы искусством умеют подкрепить свои выводы о цене и уникальности лота колоратурным искусствоведческим блефом. «Насколько мне известно, братья Чарльз и Морис Саатчи (создатели рекламной империи Saatchi & Saatchi. — Ред.) участвовали в промоушне имени Андреаса Гурски. Чарльз Саатчи известен еще как коллекционер и законодатель моды в современном искусстве», — рассказывает Виктор Марущенко. Именно Саатчи сделал скандально известными нескольких британских художников, объединив их брендом «брит-арт». «Эти люди как раз работают на то, чтобы имена художников звучали как торговые марки, — продолжает Марущенко. — Ведь четко установленных единых критериев для определения художественной ценности произведения искусства нет». То есть говорить о себестоимости почти нет смысла. Фотография тем более нивелирует это понятие за счет возможности бесконечного воспроизведения одного и того же снимка. Участники арт-рынка, специализирующиеся на светописи, спасаются от этого «фотоэффекта», приобретая отпечаток вместе с негативом (в случае с цифровой фотографией — с оригинальным файлом) и уничтожая последний. Впрочем, это экстремальный вариант. Обычно в фотографии соблюдаются те же правила игры, что давно установились на рынке других воспроизводимых арт-объектов: гравюр или скульптур, где художник обязуется произвести оговоренное количество отпечатков или отливок с матрицы. В художественной фотографии эта цифра традиционно варьирует в пределах 10-20 экземпляров (при этом в договоре четко фиксируется тираж). Таким образом, Андреас Гурски невольно пошел «навстречу пожеланиям трудящихся», создавая и того меньше копий.
 

Порноэкспрессионизм

В Топ-5 самых дорогих немецких фотохудожников современности из так называемого бехеровского круга славой самого скандального пользуется Томас Руфф. Его работы с изображением «актов», то есть реальных порнографических сцен, на лондонскиха торгах Sotheby’s из года в год «легко» уходили с молотка не ниже чем за 20 тыс. британских фунтов. Исходные изображения он находит в интернете, а затем путем увеличения изменяет оригинал в прямом смысле слова до неузнаваемости. К примеру, серия «Ню», прославившаяся благодаря публикации в 2002 году некоторых снимков в немецком GQ, была полностью «содрана» Руффом с порносайтов. Получаются этакие экспрессионистские фотополотна. Также в его творчестве встречаются сцены военных действий и даже пейзажи, выполненные с помощью цифровой фотокамеры и размытые до таких размеров, что разглядеть детали практически невозможно.

Делай лучше нас

«Определить ценность снимка могут только специалисты, а таковых немного. Особенно в нашей стране. Что такое арт-фото, неподготовленному человеку объяснить сложно, — признается директор галереи RA Андрей Трилисский. — Поэтому фотография как искусство и предмет коллекционирования сегодня в Украине не воспринимается. За 15 лет работы галеристом я не заметил роста интереса к современной фотографии в среде отечественных коллекционеров». Доступность фототехники априори понижает ценность фотоискусства в глазах обывателей. Этот эффект усилился с появлением на прилавках дешевых цифровых фотоаппаратов, позволяющих делать технически удовлетворительные снимки даже ребенку. В результате люди, готовые вкладывать средства в искусство, не рассматривают фотографию в качестве объекта инвестиций. Украинские коллекционеры зачастую относятся несерьезно к мастерам, ставшим классиками: Хельмуту Ньютону, Анри Картье-Брессону, Мэну Рею. До «новой» звезды Андреаса Гурски им тем более нет дела. Арт-дилер Виктория Бурлака подтверждает: большинство коллекционеров предпочитают живопись как технику более основательную — явно, на глаз, требующую определенных трудозатрат.

Мнения коллекционеров

За Кличко — респект

Дмитрий АНДРИЕВСКИЙ,
председатель совета директоров компании «Интеко-Холдинг»

— Фотоработы Андреаса Гурски часто присутствуют в каталогах мировых аукционов, которые я регулярно изучаю. Среди масштабных фотографий немца есть и те, которые являются имиджевыми для Украины, речь идет о работе «Кличко», на мой взгляд, это дополнительный аргумент в пользу симпатий к автору. Однако собственную коллекцию фотографий на данном этапе я формирую на основе классических образцов. Это работы Робера Дуано, Хельмута Ньютона, Берта Стерна, Брассая, Мэна Рея, Ирвина Пенна, Роберта Мэплторпа.

Муравейники не цепляют

Вадим ЯЦЕНКО,
владелец модельного агентства «Линия 12»

— Гурски — первоклассный мастер, феномен, с существованием которого нельзя не считаться. У него есть очень яркие работы — муравейники жизни: биржи, стадионы, где зафиксировано многообразие мира во всей его палитре, которое вместе с тем выглядит схематично и абстрактно. Говоря словами классика, когда человек смотрит на яблоню, видит то, что он может увидеть: кто-то — плоды, кто-то — листья. Гурски видит дерево. И все же я не считаю его лучшим из современных немецких фотографов. Мне более близко творчество Хельмута Ньютона, Лени Рифеншталь, Питера Линдберга. В моих коллекциях фотографии тех художников, которые зацепили за живое. О Гурски я так сказать не могу.

«99 центов» (99 Cent II Diptych) $3 340 456

«Чикаго. Торговая палата» (Chicago. Board of Trade)
$478 400

«Амстердам Арена» (Em, Arena, Amsterdam) $291 520