Римас Куртинайтис: «Я литовец с большой буквы, но вырос при советском строе и не жалею»

Бритый наголо и без усов, а в остальном он так и остался тем самым Римасом Куртинайтисом, запомнившимся киевскому болельщику во время своего последнего пребывания в Киеве. Тогда, десять лет назад, он выходил на площадку в качестве играющего вице-президента БК «Киев», сейчас как тренер подмосковных «Химок» противостоял столичному «Будивельнику» в поединке Единой лиги ВТБ. Возглавляемая Куртинайтисом команда – на две головы сильнее чемпионов Украины. Немудрено, что тренер выглядел спокойным, хоть и не говорил об этом откровенно.

Римас, в победе «Химок» над «Будивельником» не сомневался почти никто. Получается, для вас нынешний визит в Киев – больше возможность увидеть старых друзей?

Римас Куртинайтис: Конечно, на первом месте все же игра. Я бы не сказал, что мы являлись явными фаворитами, ведь современный баскетбол таков, что если ты настроился, играешь в полную силу, то фамилии на результат не влияют. Да, есть мастерство, но надо его доказать. До встречи с нами киевляне обыграли на выезде «Нижний Новгород», сложного соперника, в частности, для нас. «Будивельник» сумел у них выиграть – это говорит о большом потенциале вашего чемпиона. Мы хотели победить и рад, что добились успеха. Но я не ожидал, что игра будет легкой.

Конечно, очень хотел увидеть своего бывшего партнера по советской сборной Александра Волкова, земляка Альгимантаса Павилониса, который в Украине является директором Суперлиги. Но вот времени, чтобы встретиться и поговорить с друзьями, почти не оставалось.

Зал киевского Дворца спорта вам, наверное, вспоминается в контексте финала чемпионата СССР-1989?

Римас Куртинайтис: Я помню все матчи против тогдашнего «Строителя», который потом стал «Будивельником». Это была очень хорошая по меркам Советского Союза команда, с хорошими именами – Александр Белостенный, Александр Волков, Андрей Подковыров, Андрей Шаптала. Прекрасные ребята, здорово играли. Также мне вспоминается, как мы здесь с Волковым вышли играть в составе БК «Киев» против датчан. Я в свои 40 лет неплохо действовал. Меня тогда даже назвали MVP недели. Тот матч был одним из последних в моей игровой карьере. Видно, потому он так отложился в памяти. Также памятной для меня была встреча ветеранов «Жальгириса» и «Будивельника» здесь же. В Киеве, во времена, когда я работал министром спорта Литвы, мы сделали большой матч, зрителей было много, получилась хорошая товарищеская встреча. О Киеве, об Украине у меня самые лучшие воспоминания.

Даже после финала 1989-го?

Римас Куртинайтис: Тогда у нас не играл Арвидас Сабонис и мы проиграли. Правда, в Каунасе выиграли, но потом нашу победу отменили. Не хочу вспоминать и говорить, что «Будивельник» тогда выиграл незаслуженно. Но раз судьи дали пятиминутку, которую мы выиграли, то результат стоило признавать официальным. Потом эпизод с броском Волкова на последней секунде основного времени пересмотрели и засчитали. Но так же не бывает. Все хорошо помнят последний чемпионат мира по футболу, когда англичане забили немцам чистый гол, но никто не просмотрел после матча видео и не сказал, что гол нужно считать постфактум. У меня нет никакого огорчения, «Строитель» тогда играл лучше, они победили, несмотря на кабинетное решение. Я их поздравляю, у меня нет неприятных воспоминаний.

Вы выиграли три олимпийских медали – золото Игр-1988 со сборной СССР и две бронзы на Олимпиадах 1992-го и 1996 годов с Литвой. Правда, что для литовцев самой дорогой является та медаль, которую ваша команда добыла в Барселоне? Дескать, благодаря ей Литву идентифицировал мир…

Римас Куртинайтис: Я читал высказывания Арвидаса Сабониса по этому поводу, Он именно так и говорит, что та бронза дороже, чем золото за Советский Союз. Я бы сказал иначе. Олимпийское золото – оно и есть олимпийское золото. Мы спортсмены, как и писатели, художники, не играем для одной части народа, а для всего мира. Мы не виноваты, что тогда был строй Советского Союза. Мы выиграли Олимпийские игры, в какой бы команде я не был, это самая высшая награда в моей карьере и я ей горжусь. Мне она даже дороже, чем бронза литовской сборной. Хотя в Барселоне был первый шаг нашей независимой страны и та бронза равнялась, если брать по соотношению, сколько людей живет в Литве по сравнению с Советским Союзом, к тому золоту.

Вы когда-то сказали, что сыграй СССР против американцев образца 1988 года еще 20 раз, то, наверное, больше бы у них не выиграли. Почему выиграли в полуфинале Олимпиады?

Римас Куртинайтис: Мы были просто хорошей командой, а американцы – очень хорошей. Я люблю своим игрокам приводить такой пример: спортсмен должен проявить себя в нужное время, не важно, какая у тебя фамилия и какая команда. Если ты готовишься к чемпионату мира и Олимпийским играм, бежишь на Олимпиаде стометровку за десять секунд, а на тренировке пробежал за восемь с половиной, то золота не получишь. Вот и мы именно в тот день и тот час сыграли так, как нам следовало сыграть, чтобы стать олимпийскими чемпионами. Потом последовали эти разговоры, что Америка сильнее. Но сильнее тот, кто выиграл.

Вы сами тогда забросили американцам почти все, что могли, набрав в итоге 28 очков…

Римас Куртинайтис: Я просто сделал свою работу так, как надо было в то время. Это не только моя заслуга, в то время здорово играл и Волков, и Сабонис, к ним было большее внимание со стороны американцев. Я часто оставался один, ко мне вовремя приходил пас и я просто сделал свою работу.

Возможно, такая игра получилась потому, что фаворитами считались американцы и вам удалось сыграть свободно, без излишнего напряжения?

Римас Куртинайтис: В то время второе место – это было ЧП. Таковой была политика Советского Союза. Это сейчас радуются, что вторые. Тогда чемпионаты мира и Европы мы выигрывать были обязаны. На Олимпийских играх скидка, в принципе, делалась. Дескать, так как играли всегда американцы, второе место было, не то чтоб хорошим, но неплохим. Все остальное – провал. Мы на таком духе, не на денежном стимулировании, а на какой-то гордости большой страны, поддавались политической давке. Это нас не сковывало, а давало импульс быть сильными.

Вы немного выбиваетесь из традиционного описания литовца, который не воспринимал всего советского. Более того, за вами замечена фраза: «Что вы, капиталисты, знаете про советских спортсменов?»…

Римас Куртинайтис: Это была перед Олимпиадой, когда у меня сорвалась мышца, мне не разрешали выходить, говорили, что еще рано, что я еще не восстановился. Я ответил, что нет, мы другие, не ваши капиталисты, боли не чувствуем, потому что у нас характер другой. Я был не прав - в той игре у меня эта мышца сорвалась второй раз. У нас жесткий характер, характер победителя. Нас так воспитывали – не денежными средствами, а политикой. Это приводило нас к успеху.

Так вы литовец или советский человек?

Римас Куртинайтис: Я советский литовец. Не хочу сказать, что при Советском Союзе все было плохо. Политика была, может не такая, как мы, литовцы, думали. Не мне сейчас рассуждать. Я литовец с большой буквы, но вырос при советском строе и не жалею об этом.

Министром спорта Литвы вы были в течение четырех лет, а ушли с должности, потому что не захотели вступать в состав правящей социал-демократической партии…

Римас Куртинайтис: Я не был ни в какой партии, до сих пор себя чувствую консерватором. А тогда выиграла партия Альгирдаса Бразаускаса, царствие ему небесное. Это коммунистическая партия, но так как она в Литве была запрещена, они перестроились в социал-демократическую партию. Я не видел никакой возможности получать партбилет, потому что тогда эта должность политизировалась, а спорт, как известно, должен был вне политики.

До прихода Бразаускаса было пять министров и все были за спорт. Я сам попросил аудиенции у премьер-министра, спросил, как он видит нашу дальнейшую совместную работу. Он сказал, что не имеет ко мне никаких претензий, но большинство социал-демократов видит на этой должности своего человека. Я написал заявление и тут же ушел.

Собственно, именно после этого я позвонил Сане Волкову, рассказал, что ухожу с работы. Он сказал: «Приезжай ко мне, будешь вице-президентом клуба, поможешь мне». Тогда БК «Киев» имел шесть возрастных групп, шесть команд, объем игроков был большой. Было интересно.

Подождите, а разве человек, становившийся в составе главной на тот момент команды страны – московского ЦСКА – чемпионом СССР 1982 года, мог не быть коммунистом?

Римас Куртинайтис: Я не был коммунистом никогда. И комсомольцем не был. Многие удивлялись, увидев мою анкету перед распадом Советского Союза. «Римас, ты не комсомолец?» - вопрошал кто-то из партнеров по сборной. «Я что человека убил, что ли?» - отвечаю. Я честно писал и меня никто не упрекнул, что я не комсомолец. Конечно, в то время смотрели на характеристику, насколько ты политически грамотен и морально устойчив. Для советского спортсмена это был две основных черты. Но этот факт как-то пропустили. Ко мне не было никаких зацепок, хотя я всегда писал «не состою в партии и ВЛКСМ».

Возможно, потому, что вас в юности исключили из института?

Римас Куртинайтис: Не знаю (смеется). Мне тоже странно. Были некоторые литовцы у которых родители были высланы после войны в Сибирь. Был такой Линкявичюс. Долгое время он оставался невыездным, потому что его родители сидели по политическим мотивам. У меня не было такого. Даже когда служил и играл за ЦСКА.

Вы служили по-настоящему?

Римас Куртинайтис: Полгода в Риге служил по-настоящему. Потом перевели в спортроту, но спал в казармах с солдатами, подметал улицы, убирал туалеты, мыл посуду, как все солдаты. Тогда я понял, что мыть туалеты – не моя работа, я должен в себе поменять много вещей, чтобы кем-то стать в жизни, достичь чего-то. Советская армия дала мне толчок в жизни.

Вообще, у нас половина «Жальгириса» служило в Риге. Это в институте мы были отдельной кастой, любили погулять, занятия не всегда посещали. Первое, что я сделал, когда вернулся после армии, так это пришел к ректору нашего инфиза Станиславу Стонкусу и поблагодарил его за то, что он меня отослал служить, за то, что благодаря этому я поменял в себе все. К слову, когда я работал министром спорта, то помогал Стонкусу выпускать книги. Он – научный сотрудник, писал работы о баскетболе, профессор академии по физкультуре и спорту. Я больше всего благодарен ему за то, что он тогда меня выбросил из института и отправил «в сапоги». Это дало мне все то, чего я в жизни достиг.