Передел имущества: почему олигархи должны договориться с обществом

После заявления только что избранного президентом России Владимира Путина о некоем «приватизационном» налоге, которым он хотел бы закрыть тему нечестной приватизации 1990-х годов, российское общество вновь вернулось к обсуждению одного из главных вопросов существования бизнеса не только в самой большой из бывших республик СССР, но и на всем постсоветском пространстве — теме легитимности собственности. Совершенно очевидно, что без этой легитимности никакого настоящего долговременного экономического развития быть не может, что находящиеся у власти люди будут делать все возможное для консервации ситуации, а общество — также традиционно им не доверять и не верить в возможность каких бы то ни было серьезных изменений. Украина, как это нередко уже бывало в ее политической истории, отстала от России в этой дискуссии, но от этого она не утрачивает для нас актуальности. На днях я видел довольно символическую фотографию одного из заседаний Кабмина: миллиардер — министр экономики Петр Порошенко пожимает руку миллиардеру — вице-премьеру Сергею Тигипко, на коллег искоса посматривает миллиардер — первый вице-премьер Валерий Хорошковский... А ведь в объектив — если бы он был пошире — могли бы поместиться и миллиардер — вице-премьер Борис Колесников, и миллиардер — секретарь СНБОУ Андрей Клюев, еще недавно отвечавший за экономику в правительстве, и не они одни! Но дело даже не в том, что украинские министры богаты. И даже не в том, что они, заработав свои состояния, отправились во власть проводить реформы. А как раз в том, что их сограждане не верят в честность этого заработка и уверены, что миллиардеры идут в правительство не для того, чтобы менять страну, а для того, чтобы ее консервировать и зарабатывать новые миллиарды, не задумываясь о соотечественниках. В ситуации такого тотального недоверия, даже если правительство и в самом деле хотело бы провести реформы, его никто бы не поддержал. Но действия самого богатого кабинета в Европе как раз дают основания согласиться с подозрением, что министры просто используют административный ресурс для дальнейшего обогащения, борьбы с конкурентами и охраны своей собственности от репрессивной государственной машины. Ни к чему, кроме экономической катастрофы, такая политика привести не может. Но тут-то и появляется первое совпадение интересов тех, кто получил доступ к ресурсам и предприятиям в 1990-е годы, и остальным населением: экономической катастрофы не хочет никто. Для того чтобы ее избежать, необходимо выработать лишь некую модель общественного договора, которая позволит крупным предпринимателям управлять своей собственностью без оккупации должностей во власти, министрам заниматься реформами, а не лоббированием интересов олигархов, а обществу — избирать и контролировать ответственную власть.

Не могу сказать, что знаю точный рецепт этого общественного договора, но хочу просто обратить внимание читателя на российскую дискуссию. Григорий Явлинский, один из самых именитых российских экономистов и политиков, сегодня возглавляющий фракцию партии «Яблоко» в законодательном собрании Санкт-Петербурга, выступил на страницах деловой газеты «Ведомости» с ясной программой: необходимостью отделения власти от собственности. Для нас это на самом деле еще более актуальная программа: если в России клуб олигархов сотрудничает с крупными чиновниками и главной задачей президента Путина во все времена было удержание и упрочение власти, то у нас клуб олигархов — это и есть сама власть и главная задача президента Януковича и его «семьи» — любыми путями присоединиться к этому клубу.

Явлинский резонно указывает, что проблема легитимизации приватизированной в 1990-е годы собственности все еще существует и остается нерешенной, а отношение подавляющей части населения к предпринимателям — бенефициарам приватизации не меняется. И предлагает (вот что является для Украины вопросом выживания!) поставить барьер между властью и бизнесом, который предотвращал бы их слияние на любом уровне, и создать работоспособный механизм, который позволял бы оспаривать и признавать юридически ничтожными любые сделки, совершенные с использованием административного ресурса. Настоящей проблемой для России — очевидно, и для Украины также — он называет отсутствие ясных и понятных правил ведения бизнеса на длительную перспективу. Явлинский прав: пока этих правил не будет, наш крупный бизнес всегда будет бизнесом грабителей и мародеров. Потому что обладатели крупных состояний живут сегодняшним днем, да и состоянием своим (как показал российский случай Ходорковского) они владеют со значительной долей условности. Поэтому главная их задача — как можно быстрее выкачать деньги из этой страны, чтобы была возможность оставить ее в любой момент. Никакие стадионы Ахметова, аэропорты Ярославского и центры современного искусства Пинчука не должны никого обманывать: эти люди великолепно понимают, что их пребывание в Украине и в отечественном бизнесе не гарантировано ничем, кроме силы и отношений с властью (или пребывания в ней).

Григорий Явлинский предлагает соотечественникам свой рецепт: принять пакет законов, предусматривающий амнистию капитала, компенсационный налог и прозрачность финансирования политических партий при транспарентном лоббировании в парламенте и на общественном телевидении. Для современной Украины эти предложения, конечно же, настоящая фантастика. Да и президент Янукович никогда не станет вспоминать о проблеме нечестной приватизации: как я уже говорил, у него другие задачи, отличные от задач президента Путина.

Но надо понимать одну простую вещь, причем не только нам, но и прежде всего крупным предпринимателям, олигархам: если мы не решим проблему недоверия к большому бизнесу в ближайшие годы, то рискуем пройти точку невозврата, когда радикальная — и почти неизбежная в наших условиях — смена власти может привести и к радикальной реприватизации. Сейчас не время обсуждать, будут ли новые собственники эффективнее прежних и удастся ли отделить их интересы от интересов чиновничества. Это уже зависит от зрелости общества, от серьезности новой политической элиты нашей страны. Но для нынешних собственников должно быть важно другое: они лишатся всего — состояния, репутации, возможно, свободы. Их дети вместо наследования их предприятий и денег будут вынуждены переходить на фамилии матерей и жен и начинать все с чистого листа. Я не уверен, что такой судьбы хотят для себя и своих близких те, кто сегодня с сознанием собственного могущества и богатства обменивается рукопожатиями в коридорах Кабмина. Моя задача — лишь предупредить их о возможных последствиях.