Фальшивомонетчик Бен и украинцы

Собственно, можно было бы пожелать главе ФРС Бену Бернанке счастливого полета, если бы не то обстоятельство, что американский доллар является мировой резервной валютой, а для таких стран, как Украина — фактически, второй национальной. Нужно сказать, что все, о чем будет сказано, верно и для любой другой валюты. Например, наш Нацбанк «выкупил облигаций» в августе на 3 млрд, запустил тот же процесс, что и сейчас запускает ФРС, но в локальном масштабе. Но мы все-таки, о долларе.

Последствия нынешних начинаний ФРС хорошо известны экономической науке. Неизвестно только место, в котором «прорвет» на этот раз. В этой заметке я хочу остановиться только на одном последствии, которое всегда случается — на «инфляционной цепочке».

Существует, скажем так, бытовая точка зрения, которой неявно придерживается большинство мейнстримных экономистов. Она прямо связывает количество денег и «уровень цен». Скажем, если в бассейн с водой добавить еще некоторое количество воды, то ее уровень поднимется на некую величину. Эта величина всегда будет одной и той же, если вы добавляете один и тот же объем воды. Примерно такую логику вы увидите в рассуждениях мейнстрима, если вам удастся прорваться сквозь его терминологическую оборону.

На самом же деле, «заливание» денег - это последовательный процесс, деньги движутся от одного субъекта к другому и то, что получается в результате, зависит от предпочтений тех людей, к которым попадают новые деньги, от того, где и как они их используют. Если вы, скажем, занимаетесь импортом в крупном масштабе, то вам, скорее всего, придется учитывать котировки валют и инфляцию. Если же вы покупаете квартиру за кэш, то, скорее всего вы смело пошлете куда подальше вашего контрагента, если он начнет рассуждать о «поправке на инфляцию». Казалось бы, одни и те же деньги, а такое разное поведение...

В общем, если бы было возможно два раза «залить» в одну и ту же экономику одну и ту же сумму, то мы получили бы две совершенно разные картины цен и совершенно разные картины последствий для конкретных участников процесса.

То есть, процесс приспособления к росту денежной массы занимает время и продолжается даже после того, как сама эмиссия закончится. Процесс этот состоит не просто в появлении новой картины цен, а в перераспределении реального богатства от тех, кто оказался в конце цепочки к тем, кто получил новые деньги в ее начале. Почему это происходит?

Давайте представим себе мир, в котором не существует никаких издержек бартерного обмена. Допустим, что мы без всякого труда можем менять один товар или услугу на любую другую. Мы можем сказать, что в такой системе нет денег. Однако, точно так же будет верным утверждение, что каждый товар в такой системе — деньги. Для каждого товара в ней существует система меновых соотношений с другими товарами, выраженная в единицах этого товара. Скажем, для рубашек — одно бревно равняется половине рубашки, сапоги равняются двум рубашкам, мешок пшеницы — одной рубашке и так далее. Такая же сетка существует и для бревен и для сапог и для чего угодно. Что меняет цены в этой системе? Спрос и предложение, изменение возможностей и потребностей людей. Люди всегда стремятся повысить ценность своего продукта делать больше рубашек или улучшить их качество, все это и будет менять относительные цены в такой системе. «Цель» экономического процесса (если, конечно, тут можно говорить о цели) — повышение ценности получаемых благ, а сам экономический процесс поиска более высокой ценности отражается в изменениях меновых соотношений между благами.

В реальной жизни издержки бартера, мягко говоря, велики. Поэтому в реальном мире существуют деньги. Деньги — это товар, в единицах которого в данное время и в данном месте наиболее удобно выражать меновые соотношения между другими товарами. Вместо бесконечного множества сеток меновых соотношений теперь можно иметь одну, что значительно удобнее. Однако, сам экономический процесс от этого не меняется. Цены (теперь уже денежные) отражают все тот же процесс поиска более высокой ценности, выражающийся в изменении меновых соотношений. Хочу подчеркнуть слово «изменений». Многие экономисты (например, Фернан Бродель) считают более высокую абсолютную цену признаком более высокой ценности, то есть, рост богатства считается тождественным росту цен. Однако, в реальности мы имеем дело с динамикой, которая в абсолютном выражении часто бывает отрицательной. Напомню, что мобильник Motorola DynaTAC стоил 4000 долларов в 1983 году. Сейчас телефонов с такими возможностями просто не выпускают, а телефон с гораздо большими возможностями стоит как минимум в десять раз меньше, если даже не делать поправку на (весьма значительную) инфляцию. Однако, это уже несколько иная тема.

Теперь давайте скажем два слова о денежном товаре. Представим, что люди используют в качестве денег, например, мотыги, которые производит, скажем, некто Бен. Если Бен найдет секрет резкого ускорения производства мотыг, ему удастся обогатиться, но начнется рост цен и люди со временем откажутся от мотыг и выберут на роль денег что-то другое. Денежным товаром будет тот товар, производство которого для данной экономики с ее производительностью и институтами невелико и главное - не может быть быстро увеличено.

Собственно, в истории так и было. Как только люди находили способы массового производства денежного товара, он переставал быть деньгами.

Теперь представим, что люди лишены возможности выбора денежного товара. Именно в таком мире мы сейчас и живем. В этом случае, Бен может безнаказанно штамповать свои мотыги. В нашем мире дело обстоит еще хуже — настоящему современному Бену не нужно нести вообще никаких издержек на производство денег, они появляются «по росчерку пера». Поскольку государство обязывает нас пользоваться этими деньгами, то есть, в их единицах выражаются реальные меновые соотношения реальных товаров, Бен, производящий деньги из воздуха, и покупающий на них реальные блага, обогащается, что называется «на ровном месте».

В реальности, как мы уже говорили, процесс проходит постепенно, занимает время и, что важно, не ограничивается обогащением одного Бена. Бен не ходит сам по базару и не скупает товары за свеженапечатанные купюры. Новые деньги появляются из самых разных мест и вы никогда не узнаете, «новые» это деньги или «старые». Возникает множество разных эффектов, но проще всего показать, что происходит можно через потребление. В нормальной экономике, где нет Бена с его бумажками, мое потребление регулируют другие люди. Чтобы его увеличить я должен увеличить ценность того, что я сам произвожу для них. То есть, наше совокупное богатство увеличивается. В случае денежной эмиссии богатство не увеличивается, а просто перемещается.

Когда Бен выходит на рынок с новыми деньгами, он не держит их в кармане, он покупает на них что-то. То есть, Бен создает спрос, которого раньше не было. Экономика не была такой богатой, чтобы позволить такое потребление. Этот рост спроса в отсутствие роста производительности не может привести ни к чему иному, кроме роста цен. Этот рост (правильнее было бы сказать — изменение) постепенно распространяется по всей экономике, начиная от места, в которое Бен пришел со своими деньгами.

Правильнее было бы сказать, что Бен просто украл купленные им товары, ведь он не отдал ничего взамен. Универсальная природа денег затрудняет понимание этого факта, ведь как тогда быть с тем, кто получил деньги от Бена и с теми, кто получит их потом? Скажем так, дело можно представить как ограбление друг друга, так сказать, без ведома грабителя. Тот, кто получит новые деньги от Бена, тоже присвоит (а не обменяет) себе часть богатства, однако, в меньшей степени, чем Бен и так далее. С какого-то момента в этой цепочке «отдаю» начнет превышать «получаю» до ситуации полного и окончательного лоха, который только отдал и ничего не получил.

Однако, это всего лишь описание мошенничества. То, что многие люди стали его невольными участниками (поскольку «новые» деньги неотличимы от «старых») не отменяет того факта, что в начале цепочки находился Бен, который и организовал весь процесс и больше всех нажился на нем.

Вообще говоря, у данного процесса существует не только экономическое, но и юридическое описание и на этом языке он называется «фальшивомонетничество». Фальшивомонетчик делает все то же самое — он увеличивает денежную массу, проводя эмиссию необеспеченных (в той степени, в которой его прибыль превышает издержки) денег, не отличимых от «настоящих», то есть от тех, которые находились в обороте до эмиссии. Прибыль фальшивомонетчика основана на том же, что и прибыль, которую получает монопольный эмитент, раскручивая эмиссию. Все общества очень жестко преследуют фальшивомонетчиков, поскольку это просто форма воровства, к тому же, разрушающая нормальный ход экономического процесса. Удивительным образом государство, которое занимается тем же самым, является исключением из этого правила.

Вообще говоря, отношение к фальшивомонетничеству выдает кейнсианцев вроде Кругмана или Бернанке. Если бы они были последовательны, им следовало бы разрешить печатать доллары всем подряд, а не только банкам ФРС. Если весь вопрос, как они говорят, в «количественном смягчении», а не в том, кто первым получит новые деньги, то тогда фальшивомонетничество вообще не есть проблема. Если можешь печатать бумажки нужного качества — получи лицензию и печатай, в чем вопрос? Если Бен верит, в то, что знает, сколько бумажек нужно, чтобы смягчение таки наступило - тоже нет проблемы, можно организовать отчетность. То, что кейнсианцы не ратуют за такой домашний фри-банкинг говорит о том, что дело, видимо, все таки не только в количественном смягчении.

И в заключение пару слов об украинцах. Поскольку доллар — мировая валюта, а Украина — отсталая страна, то большая часть из нас окажется одними из последних в инфляционной цепочке. То есть, мы с вами будем платить за все удовольствие Бена Бернанке. Мы будем платить и потому, что доллар — наша вторая валюта, которая еще относительно недавно использовалась, как средство обмена в реальной экономике. Как поступать в такой ситуации? Это зависит, скорее, не от того, сколько у вас долларов, а от того, как вы их используете. Задумываться нужно тем, кто занят импортно-экспортными операциями. Если же доллары просто дополняют ваш матрац, то можно пока ничего не предпринимать, особенно учитывая перспективы альтернатив в виде гривни или евро.