Галицкая политреформа. В позапрошлом веке кандидаты в депутаты применяли админресурс, коррупционные схемы и проводили акции протеста

После присоединения Галичины к Австро-Венгерской империи Львов стал столицей новой провинции — Королевства Галичины и Лодомерии. Цесарский двор старался продемонстрировать свою лояльность к народам, попавшим под его власть. И в 1782 году в городе начал работу региональный парламент — Сословный сейм. Места в Сейме заполняли представители четырех сословий: магнатского, шляхетского, духовного и городского. За 63 года работы местного парламента (до 1845 года) количество послов увеличилось с 50 до 70 человек.

Но деятельность Сословного сейма была бутафорной: представительский региональный орган власти собирался нерегулярно, не имел законодательной инициативы и подчинялся галицкому губернатору. Его созывали приблизительно один раз в два года, а сессионные заседания продолжались по несколько дней. Сценарий работы Сословного сейма был расписан как по нотам: послы выбирали исполнительную Сословную управу, принимали предложенный административной властью, которую назначала Вена, порядок взимания налогов, вносили жалобы и петиции на имя императора и решали другие вопросы. По ироничной оценке президента австрийского парламента Францишека Смольки, задачей и компетенцией Сейма было просить то, что краю никогда не давали, и благодарить за то, что давали, хотя в этом он не нуждался.

Галицкий краевой сейм

Деятельность краевого парламента львовяне замечали лишь благодаря торжественным празднованиям по случаю открытия короткого сессионного сезона, обставленным роскошными балами и почетной стражей возле барочного костела иезуитов, который служил парламентским залом для эпизодических собраний депутатов. Революция 1848 года (так называемая Весна народов), охватившая в то время большинство европейских стран и способствующая демократическим реформам в империи, положила конец Сословному сейму. В 1849 году австрийский цесарь Франц-Иосиф I росчерком пера ликвидировал этот орган местного самоуправления, однако Сейм стал первым примером парламентаризма в Галичине, дав толчок созданию второй, значительно более совершенной, модели местного парламента — Галицкому краевому сейму.

Под цесарем

Полномочия Галицкого краевого сейма, создание которого светлейший цесарь Франц-Иосиф I санкционировал в феврале 1861 года, были значительно более широкими, чем Сословного. Он имел право законодательной инициативы по всем хозяйственным вопросам, которые касались нужд края площадью 850 173 кв. км (или 26,16% Австро-Венгерской империи) и состоявшего из 81 уезда. 30 уездов представляли Западную Галичину, населенную преимущественно поляками, а 51 уезд — Восточную, где жили в основном украинцы.

Члены Галицкого сейма принимали бюджет провинции, решали вопросы обеспечения войска, финансирования общественных зданий, благотворительных учреждений и т. д. Часто в хозяйственных вопросах политика провинциального Галицкого сейма была даже более жесткой, чем австрийского парламента. Местные налоги он устанавливал в два-три, а иногда и в четыре-пять раз выше тех, которые существовали, например, в Нижней Австрии. Так, Сейм ввел вдвое больший краевой налог на пиво, чем другие австрийские провинции. Налог на спирт, которого вообще не было в других регионах Австро-Венгрии, составлял 30-40 геллеров с литра (1 геллер — 100 австрийских крон; 1 австрийская крона равнялась 1,25 гривни).

В 1867 году в компетенцию Галицкого сейма была включена также организация работы судебных органов, контроль за кадастровыми вопросами и привилегиями шляхты на производство алкогольных напитков. Но все местные правовые инициативы получали путевку в жизнь только после одобрения в Вене: сначала с правовыми актами знакомился премьер-министр, а затем он подавал документы со своими рекомендациями цесарю.

Влияние императора на деятельность Сейма не ограничивалось ветированием. Глава государства мог, например, не пользоваться правом созывать краевой парламент. Так произошло в 1862, 1879 и 1892 годах, когда сеймовые сессии не состоялись по воле цесаря. А в 1870 году австро-венгерский император, используя авторитарные полномочия, распустил Сейм и назначил новые выборы.

Отношения регионального парламента с наместником цесаря в Галичине и Лодомерии носили «императорский» отпечаток. Сейм, который был представительно-законодательной ветвью власти в крае, контролировал деятельность уполномоченного цесарем лица, но лишь формально, ибо правового механизма ответственности наместника перед местным парламентом не было. Зато представитель Вены имел рычаги влияния на депутатов, так как именно наместничество готовило для Сейма правительственные законопроекты, которые потом направлялись в Вену. А во время избирательных кампаний оно объявляло и проверяло избирательные списки и изготавливало депутатские удостоверения.

Прогульщики

Не все кандидаты в депутаты включались в избирательную гонку. По умолчанию мандаты получали духовники (архиепископы и епископы трех церквей: Греко-католической, Римско-католической и Православной армянской) и ректоры Львовского и Краковского университетов. Остальных депутатов выбирали в четырех куриях: крупной земельной собственности (44 места), торгово-промышленных палат (3 места), городской (20 мест) и сельской (74 места).

Благодаря этой системе представители крупных землевладельцев и плательщики высоких налогов, которые составляли лишь 0,4% общего числа населения, гарантированно имели почти 30% своих послов (депутатов) в парламенте. Первое заседание Сейма обычно было инаугурационным. На нем депутаты, получив мандаты, приносили присягу: «Я как краевой посол для Королевства Галичины и Володимирии вместе с Великим княжеством Краковским присягаю его цесарско-королевской Апостольской Милости Цесарю на верность, послушание, обязуюсь соблюдать законность и добросовестно исполнять свои обязанности. И да поможет мне Бог!» Ложку дегтя в эту торжественную бочку меда добавляло право участников гонки жаловаться на нарушения, имевшие место во время выборов.

За каждый сессионный день послы, которые в большинстве своем были людьми небедными, получали жалованье: три, а с 1872 года — пять австрийских гульденов. Но не всегда они надлежащим образом отрабатывали бюджетные деньги и доверие избирателей, посещая заседания. Особенно прогулы участились в начале 1900-х годов. В частности, в 1909 году из-за отсутствия кворума парламентское заседание вообще не состоялось. Такую ситуацию провоцировали сами депутаты. Например, вопрос о своем освобождении от участия в сессии кто-нибудь из послов мог поставить на голосование и быть уверенным, что коллеги проголосуют «за». По крайней мере, отказов на такие просьбы не зафиксировано. Как ни удивительно, но при таком порядке хватало и самовольных прогулов. Причем на ковер к маршалку (спикеру, председателю Сейма) депутат вынужден был идти, лишь пробездельничав более восьми сессионных дней. Впрочем, кроме этой поблажки, депутаты не имели каких-либо льгот. Только с 1901 года им стали предоставлять скидки на железнодорожные билеты.

Сеймовая кухня

Еще до обсуждения законопроектов в сессионном зале послы работали над документами в комиссиях. Наиболее влиятельные из них, которые, впрочем, были и наиболее многочисленными: петиционная (рассматривала петиции), административная (решала проблемы местного самоуправления ) и бюджетная (занималась вопросами наполнения государственной казны и финансирования социальных учреждений). Расширение круга вопросов, входивших в компетенцию Сейма, автоматически увеличивало количество комиссий. И в 1914 году дошло до того, что каждый посол был членом как минимум двух из них.

Визит Франца Иосифа I в Галицкий краевой сейм. Картина Г. Родаковского

Все законопроекты должны были пройти три чтения, но после первого их обычно снова передавали в комиссию. На этом рассмотрение многих предложений заканчивалось. Для заинтересованных депутатов это был лучший способ избавиться от неудобных документов. Комиссия откладывала их рассмотрение на неопределенный срок, а по окончании сессии они нередко теряли актуальность, поэтому важнейшие законопроекты проходили через Сейм с грифом «Срочно» (правда, такая процедура нуждалась в поддержке двух третей присутствующих). В этом случае решающим было второе чтение, а третье, как правило, формальным. Кроме правительственных предложений, которые имели преимущество перед другими и должны были рассматриваться вне очереди, и предложений от комиссий, Сейм рассматривал также депутатские запросы, если их поддержало не менее 15 голосов. На все парламентские вопросы у послов Сейма было мало времени, потому что сессии длились лишь несколько недель в год.

Для работы в 11-месячный каникулярный период Сейм формировал исполнительный аппарат — Краевую управу из семи человек и их заместителей. Она собиралась дважды в неделю под председательством маршалка, который голосовал лишь тогда, когда голоса членов управы разделялись поровну, и выполняла поручения Сейма, о которых докладывала в начале каждой сессии.

В 1866 году на службе в Краевой управе были два секретаря и девять урядников, однако ежегодно ее штат увеличивался, так что накануне Первой мировой войны она насчитывала почти две сотни клерков, которые занимались бумаготворчеством. Росли и зарплаты сотрудников исполнительного аппарата. По данным исследователя Игоря Чорновила, в 1861 году оклад члена Краевой управы составлял 2100 золотых ринских в год, в 1876-м — 4000.

Свой дом

В течение 20 лет Галицкий сейм арендовал помещение — на пленарные заседания депутаты собирались в бальном зале Львовского театра Станислава Скарбека. «Скамьи были довольно неудобными, деревянными, незастеленными. Первый ряд был предназначен для епископов, ректоров университета и других», — вспоминает современник. Исполнительная Краевая управа была вынуждена работать в разбросанных по городу зданиях. Это создавало организационные неудобства и высасывало бюджетные средства на аренду. Поэтому трижды депутаты, приезжавшие с запада Галичины, ставили вопрос о перенесении сессий в Краков — бывший королевский город, который входил в Галичину и Лодомерию и традиционно конкурировал со Львовом за первенство в крае.

Чтобы Львов не потерял статус парламентской столицы, Леон Сапега, маршалок Галицкого сейма, предложил построить в городе специализированное помещение для работы депутатов. И в 1875 году Сейм наконец объявил конкурс на проект своего здания, получив со временем более ста архитектурных предложений. Тем не менее ни одно из них не было принято. Через год Краевая управа, игнорируя принципы тендерного равенства, поручила директору Львовского городского строительного департамента Юлиану Хохбергеру проработать представленные проекты сеймового дворца. И из рук чиновника-архитектора вышло компилятивное «произведение», на основе которого в 1878 году во Львове началось сооружение дворца для парламента.

За три года величественное здание было закончено и сдано в эксплуатацию. Просторный сессионный зал теперь мог не только вместить 230 послов, но и принять гостей в специальных ложах. Вход в Сейм был свободным. В трехэтажном здании парламента находились также служебные помещения для работы чиновничьего аппарата Краевого отдела. Впоследствии, в 1907-1908 гг., по проекту архитектора Краевой управы Адольфа Каменобродского достроили правое крыло сеймового дворца. Сегодня в здании Сейма расположен Национальный университет имени Ивана Франко.

Национальный вопрос

Первые три курии делегировали в Галицкий сейм лишь польских послов, украинцы могли пройти только в четвертой (крестьянской) курии. Но и этот единственный шанс из четырех был весьма ненадежным, потому что двухступенчатые выборы в крестьянской курии, когда от всей сельской общины голосовало одно уполномоченное лицо, и избирательные злоупотребления галицкой администрации сводили количество украинских послов в сейме преимущественно к 10-15 лицам.

Костел иезуитов (слева), в котором заседал Галицкий сословный сейм

Закономерно, что при такой расстановке сил больше всего копий депутаты Галицкого сейма сломали вокруг национального украинско-польского вопроса. Неравенство, углублявшееся при обсуждении принципиальных проблем, было заложено уже в управленческой иерархии Сейма. Маршалком регионального парламента цесарь всегда назначал поляка из числа депутатов, а украинец, обычно духовного
сана, неизменно ходил в его заместителях.

Благодаря тому что на первых выборах в 1861 году украинцы получили почти все мандаты в 4-й курии, им удалось немного «национализировать» работу Сейма, проголосовав за предоставление украинскому языку статуса официального. Это означало, что украинские послы провозглашали речи на родном языке, протоколы заседаний вели на двух языках, а когда маршалок открывал и закрывал сессию, то обращался к украинским депутатам по-украински.

В краевом парламенте было две фракции: украинская, называвшаяся Русским клубом, и польская — Польский круг, которые находились в состоянии перманентной конфронтации. Украинцам, составлявшим от 10% до 30% состава Галицкого сейма, было тяжело своими голосами побороть более многочисленную польскую группировку, тем более что отдельные послы из Русского клуба входили во фракцию Польского круга.

Кровавые фальсификации

Ни одни выборы в Галицкий парламент не проходили без нарушений и злоупотреблений. В качестве одного из самых эффективных инструментов власть использовала административный ресурс. Громкий судебный процесс над директором Львовской железной дороги Оффенгаймом, обвиненным в финансовых махинациях, обнажил масштабы управленческих злоупотреблений. На одном из заседаний суда Оффенгайм заявил, что во время выборов министр торговли требовал от него денег на поддержку проправительственных кандидатов. В подтверждение своих слов экс-директор железной дороги называл номера банковских счетов, на которые он переводил средства.

Взаимные обвинения звучали из уст польских и украинских послов в отношении злоупотреблений относительно влияния церковных служащих на избирательную агитацию. Но наиболее значительные фальсификации происходили вокруг украинского представительства в Сейме: власть, в которой ключевые посты занимали поляки, старалась всячески ограничить количество украинских депутатов. Исключение делали для тех, кто отстаивал конформистскую позицию. Когда в 1897 году из 63 послов от Восточной Галичины в парламент попали только трое украинцев, чаша терпения галичан переполнилась. Против злоупотреблений и избирательного закона, который лишал большинство населения края прямого избирательного права, во Львове начались уличные протесты. Тогдашний премьер-министр Австро-Венгрии Казимир Бадени, начинавший свою карьеру депутатом Галицкого сейма, без особых сантиментов приказал войскам и полиции силой оружия разогнать выступления электората. В результате в столкновениях было убито 10 человек, 19 тяжело ранено, 769 арестовано. Эти кровавые выборы вошли в историю парламентаризма под названием «баденивских».

В дальнейшем конфликты на национальной почве между послами усугублялись. Когда на выборах 1908 года наместник императора в Галичине Андрей Потоцкий в противовес 12 украинским послам всеми правдами и неправдами провел в Сейм 8 промосковских депутатов, это закончилось для высокопоставленного фальсификатора смертельным исходом. 12 апреля 1908 года студент университета Мирослав Сичинский застрелил Андрея Потоцкого.

Нереализованная реформа

В 1910-1913 гг. национальное противостояние достигло кульминации. Тогда украинские депутаты заблокировали работу пленарных заседаний Сейма, отказавшись принимать новый региональный финансовый план. Его принятие украинцы поставили в прямую зависимость от сеймовой реформы. Вследствие политического кризиса край остался без бюджета, краевые кассы — без денег, а бюджетные учреждения — без жизненно необходимых средств.

Вена, изначально позиционировавшая Сейм как польско-украинскую институцию и подтверждавшая это демонстративно (возле входа в палату заседаний стояли статуи крестителей Речи Посполитой — король Мешко І и Киевской Руси — Владимир Великий и законодателей — Казимир Великий и Ярослав Мудрый), была вынуждена немедленно отреагировать на кризис и пойти на реформу краевого парламента.

Заседание Галицкого краевого сейма

14 февраля 1914 года Галицкий сейм принял новый избирательный закон, а в июле того же года император его утвердил. Главными достижениями обновленного парламентаризма были распространение избирательного права на неимущие слои электората и введение принципа национального представительства. Из 221 мандата украинцам принадлежало 62 (27,2%). А поскольку все последующие изменения в Краевой устав могли вносить только три четверти голосов, то Сейм не мог утвердить ни одного политического решения без согласия украинцев.

Новые выборы цесарь назначил на октябрь 1914 года, однако из-за начавшейся Первой мировой войны, а потом распада Австро-Венгерской империи (1918 год) «реформированные» выборы в обновленный Галицкий сейм не состоялись.