О раскручивании маховика насилия

Национализм (как и любой другой коллективизм) — это идеология, направленная на легитимизацию насилия против тех, кто не поддерживает эту идеологию. Если вы видели хоть одного националиста (или коммуниста), значит, вы видели их всех. Значит, вы знаете, что, если вам по неосторожности доведется с ними дискутировать, то рано или поздно вас припишут к какому-нибудь из их бесчисленных «врагов». Для этого, собственно, коллективисты и придумывают себе «врагов», чтобы потом навесить этот ярлык на несогласных.

Так вот, мы сказали о легитимизации насилия. Ключевым фактором для любой легитимности является время. Чтобы нечто ужасное и отвратительное стало «законным» и «само собой разумеющимся», должно пройти время, в течение которого оно будет практиковаться. Если ужасное и отвратительное укоренится, оно становится «законным». Вот, например, Советский Союз, который уничтожал людей в промышленных масштабах. Поскольку он был создан незаконно (то есть не был легитимным), по идее, после его распада нужно было собирать учредительные собрания в его «республиках», которые должны были начать все с нуля. Однако, в глазах политиков и населения СССР был легитимен, так как просуществовал достаточно долго, истребил всех несогласных, и вообще к нему все привыкли, то есть, эта контора преодолела свою изначальную незаконность и античеловеческую сущность в глазах ее обитателей за счет времени своего существования. Это и привело к тому, что «совок» не был уничтожен и изжит, а мы и теперь живем в совке, только слегка модернизированном.

Хочу быть правильно понятым — я говорю о состоянии умов, а не о том, что «должны были» делать политики в той ситуации. Если бы в состоянии умов отражалась изначальная незаконность и античеловечность СССР, то политики бы никуда не делись и, возможно, мы сейчас бы жили в другой Украине и имели бы другие проблемы. В общем, чем дольше существует нечто ужасное, тем менее ужасным оно выглядит в глазах тех, на кого непосредственно распространяется.

Вернемся к нашим баранам. В отличие от других видов политиков, которые используют насилие в своих интересах уже получив власть, коллективисты склонны насильничать вне зависимости от того, есть у них сейчас «законная» власть или нет. Это неудивительно, ведь они защищают «хороших» - «украинцев», «пролетариат» или, скажем, «правоверных мусульман» от многочисленных «плохих». В отличие от политиков традиционной ориентации, которые живут и действуют по принципу «не все еще у нас хорошо» и вся логика программ и действий которых сводится к тому, что здесь подмажем, тут подкрасим и заживем как люди, коллективисты всегда на войне. «Хорошие», которых они самозабвенно защищают, не могут ждать выборов, и «плохие» должны получать по заслугам независимо от мнения избирателей.

Для коллективистов, опять же, в отличие от традиционных политиков, возможно «окончательное решение» всех проблем. Для этого им нужно выиграть войну против придуманных ими «врагов». И эта задача, конечно, выходит далеко за рамки политической деятельности. Тут нужны усилия каждого на его рабочем месте, в школе и дома, иначе врагов не одолеть. Так это выглядит в идеологии. На практике же легитимизация насилия в отношении групп, объявленных врагами, – важнейший способ получить политическую власть.

Поэтому коллективисты постоянно проверяют общество на вшивость – реакцию на устраиваемые ими акты насилия. И процесс этот идет постепенно и начинается с малого. Сначала для нападений выбираются малочисленные, неспособные защитить себя или осуждаемые массовой моралью группы. В случае с Украиной, к примеру, те же геи. Если общество проглатывает эти акты (конечно бить нехорошо, но это же п...сы), то дело идет дальше. Со временем, акты насилия становятся привычным и одобряемым способом решения проблем, а политическая власть сама собой падает в карман.

Коллективисты поступают так везде, где они есть. Если общество здорово, то дело дальше первой драки не идет, если же нет, то начинается неуправляемый процесс самораскрутки маховика насилия. Если люди унижены и постоянно находятся в состоянии фрустрации, коллективизм представляется для них спасительным выходом. Став частью этого процесса, они, похоже, теряют последние способности к здравомыслию, что ярко иллюстрирует история, о которой мы говорили в начале. Реакция табельных националистов на события была примерно такой: «Тю! А кто такой этот журналист, чтобы его бить?» То есть, в представлении этих людей, националисты уже давно осаждают Межигорье и регулярно выписывают щелбанов и пендюлей Ахметову, Фирташу, Коломойскому и им подобным, в рабочее и нерабочее время, как только те попадаются им на пути. В реальности националисты даже не смогли спилить забор вокруг Рады и «отличились» избиением или попытками избиений тех самых беззащитных меньшинств вроде венгров в Закарпатье и геев в Киеве. Так что, несчастный журналист в этом ряду бесстрашных подвигов вполне логичен. Опять же, странным образом люди, утверждающие, что «это были переодетые регионалы», не допускают даже мысли о том, что регионалам тоже должно быть известно об осаде Межигорья и для того, чтобы все поверили в то, что дрались именно националисты, цель их атаки должна бы быть посерьезней.

На самом деле, не имеет ровно никакого значения, кто во что поверил, или должен был поверить по чьему-то мнению. Нет никакой разницы в том, кто именно бил журналиста - были ли это учтенные или неучтенные националисты, регионалы в маске националистов, или националисты в маске регионалов, надевших маску националистов. Результатом, помимо ущерба самому пострадавшему, является легитимизация насилия в отношении «врагов». А это идет на пользу только и исключительно националистам.