Майдан разоренной страны

Когда я набирал штат для нового проекта, то был потрясен финансовыми запросами возможных коллег – совершенно “московскими”. На все мои попытки понять, откуда у людей такая уверенность в завтрашнем дне – при том, что они потребляют деньги, в буквальном смысле не подкрепленные ничем, кроме сырьевой цены – даже претенденты на должности в экономических отделах только пожимали плечами, происходящее казалось им закономерным итогом победы Оранжевой революции и “хорошей власти”. У желающих поработать в отделе культуры или спорта я уже даже и не интересовался, что они думают о будущем. Кроме того, по своей жизни в Москве я привык к тому, что люди совершенно хладнокровно готовы получать то, что не связано с реальными  экономическими возможностями их страны – и начнут понимать хотя бы что-то только тогда, когда эти заработки превратятся в труху.

Потом был мировой экономический кризис, пришедшийся как раз на премьерство Тимошенко. Юлия Владимировна, по своему обыкновению, энергично боролась за власть, даже не задумываясь, что иногда объективные обстоятельства сильнее простых политических расчетов. Ей удалось добиться досрочных парламентских выборов и победить на них. Но в результате ее сограждане запомнили, что Янукович – “сильный хозяйственник”, а она – “воровка”. И то, и другое было ложью. Просто кусок пирога, который достался премьеру Януковичу, был намного больше того, который разрезала для украинцев премьер Тимошенко, вынужденная обращаться за помощью к МВФ и искать компромиссы с Путиным по газовой цене.

В общем, его избрали президентом. Дальше вы знаете. Нельзя сказать, что экономическая конъюнктура ощутимо улучшилась – но была четкая установка на сохранение стабильности до следующих президентских выборов. Близкие к Януковичу экономисты так и говорили мне: до президентских выборов гривну додержим, а дальше – хоть трава не расти.

Беда Януковича и его окружения была в том, что они были убежденные, классические клептоманы – потому и растратили всю казну уже к концу 2013 года. Янукович так неистово и алогично метался между Брюсселем и Москвой не потому, что никак не мог определиться, какой выбор для страны приоритетнее – европейский или евразийский, а потому, что ему нужны были бесконтрольные деньги. Много денег. И уже вчера.

Ему нужно было дожить до президентских выборов. Желательно – с гривной по 8.

Теперь давайте просто представим себе, что 30 ноября 2013 года никакого избиения студентов на Майдане не было бы. Можно представить себе, что было бы дальше. Активисты разъехались бы по регионам агитировать “за Европу”. Янукович поехал бы к Путину и взял бы у него три миллиарда. Начался бы процесс вползания Украины в Евразийский союз и завинчивания гаек по белорусскому образцу. Граждане в большинстве своем все так же ругали бы власть на кухнях и дискутировали, воровка ли Тимошенко или все же ее неправильно посадили. Но гривна – гривна все так же была бы по 8.

А потом началось бы неизбежное падение цен на нефть – ну и на металл. У Путина не было бы денег на содержание Украины, и он давал бы все меньше и меньше. Янукович в этой ситуации повел бы себя как настоящий реформатор – уволил бы окончательно занафталиненного Азарова и создал бы правительство  талантливых смелых технократов во главе с Арбузовым… Гривна начала бы падать – но на фоне падения российского рубля, белорусского рубля и тенге это выглядело бы вполне естественной реакцией на снижение нефтяных цен. И весь второй срок Януковича прошел бы под знаком бесконечного краха. Хотя никакого “всего второго срока”, скорее всего, не было бы. Мы просто сгинули бы вместе с нашими братьями по нещастью – да, они тогда на нас бы не напали, многие из нас по-прежнему считали бы их братьями, а Путина – куда более эффективным лидером, чем Януковича, нам бы такого.

Особенность Майдана в том, что он начинался в уже практически разоренной стране. Исторически нам просто повезло – повезло, что клептократическая власть оказалась такой идиотской и своими безумными действиями вызвала народный гнев и собственный крах. Потому что именно благодаря гневу и краху у нас появился шанс выбраться из того экономического тупика, в который мы сами себя загнали, систематически голосуя за клептократов и популистов и не пытаясь понять, за счет чего же в самом деле мы живем.

Но шанс – это только шанс. Опыт многих стран, получавших такие шансы и отдававших ключи от будущего очередным безумцам, свидетельствует, что получение шанса отнюдь не гарантирует его правильное использование. И об этом тоже необходимо помнить.