Отец редко называл его «сынишка». Когда он в первый раз должен был пойти в школу, то на первой звонок по городской улице его вел отец – мама заболела и лежала в больнице. Он шел в неуклюжей синей форме, портфель, висящий на спине, то и дело заставлял его одергивать плечом – неудобно идти. Со стороны это выглядело забавно. Подходя к школе, отец, одетый в коричневую вельветовую куртку, взял его руку и хотел посмотреть на него: «Сынишка ты мой». Но мальчик, сделав серьезное лицо, смотрел вперед…

В липкой темноте киевского вечера по улице осторожно пробирался человек. Вернее, не пробирался, а семенил маленькими шажками. Поминутно оглядываясь назад, необычный путник направлялся в сторону Майдана. Впереди возвышался скомканный профиль баррикад с врытыми кусками железа, прутьями и крестом, вздымающимся, словно на Голгофе.

Неизвестный господин в черной куртке, темных брюках и очках приближался к зданию КГГА, захваченному митингующими. По улице разгуливали случайные люди, возвышавшиеся палатки с извилистым дымком на крыше, будто подвешенным на веревке, бросались в глаза среди сталинского ампира Хрещатика. Между тем неизвестный господин спешил зайти в здание мэрии.

Артема Козина, охранника Лукьяновского СИЗО, уже три года мучает один и тот же вопрос.

Баба Маша открыла узкую дверь, спрятанную под лестницей. Включила свет. 60-ватная лампочка разорвала темноту коморки. Швабра, несколько тряпок, железное ведро – весь необходимый инвентарь уборщицы аккуратно разложен. На стене висит портрет Тимашенко: «Юли-волю», несколько открыток и рамочка с поздравлением – «С 65-летием! Администрация».

Его тело ныло, будто по нему проехал КамАЗ. Проснувшись утром, он с трудом поднял руку. Яркое солнце пробивалось сквозь прозрачную занавеску, слепило глаза. Рядом на тумбочке стоял стакан и зеленая бутылка с минеральной водой. Возле цветастой лампы покоилась пара таблеток аспирина. Он попытался повернуться к спасительным лекарствам, но бок пронзила острая боль. Тихо выдохнув, чтобы не закричать, опустил тело на место. Лежа на кровати, он решил не вставать. Не шевелиться. Не спать.

В жизни Ивана Семеновича Хлопко произошло всего два важных события. Первое – он женился на продавщице из местного супермаркета. Второе – через полгода после женитьбы он развелся с продавщицей супермаркета.

Этот день для киевского психиатра Сергея Владимировича Быкова должен был завершиться в 16:00, когда у него заканчивался прием в VIP-поликлинике, обслуживающей высших чиновников страны.

В зале театра г. Ирпеня перед началом спектакля в августе нынешнего года было непривычно многолюдно. В фойе толпились люди, а зал был почти заполнен зрителями. Еще бы – в тот день на сцене ирпенского театра выступал мэтр, звезда местной сцены – Петр Владимирович Мелник.

Ночь. Государственная дача Ново-Огарево. Владимир Бутин лежит с какой-то женщиной в постели. Рядом на тумбочке раскрытая пачка «Виагры». Все спят. Тишину разрезает только глуховатый храп женщины и нервное ерзанье президента по кровати со спинками из красного дерева.