Первая мировая, вторая мировая и no skin in the game

Дело выглядит так, будто бы причиной войны стала...война. События, начиная с убийства эрцгерцога, развивались «автоматически», последовала серия ультиматумов, которые и переросли в объявление войны. Все это выглядит, как некий механический алгоритм, в работу которого не вмешивались. Никто толком не пытался остановить катастрофу. Как мы помним, все были уверены, что «это закончится к Рождеству», в итоге, 4 года мясорубки, воспоминания о которой до сих пор заставляют содрогаться европейцев.

Со Второй мировой еще интереснее. Черчилль очень точно назвал ее «ненужной» войной. В том смысле, что ее можно было легко предотвратить, если бы, конечно, кто-то ставил бы себе такую цель. Безумная политика стран-победительниц, а точнее, отсутствие сколько-нибудь продуманной политики была одной из причин появления Гитлера. Затем Гитлера начали умиротворять и доумиротворялись до еще одной, теперь уже шестилетней бойни.

Воображение здесь поражают две вещи. Во-первых, та легкость, с которой «великие державы» влезли в Первую мировую и «недальновидность» их политики перед Второй мировой. Во-вторых, неудержимость и неостановимость военной машины, которая будучи однажды включенной, раскручивается до невероятных, прямо таки мифологических размеров.

В чем здесь дело? Что является действительно объективной причиной того, что государства так легко влезают в разорительные войны и с таким трудом выкарабкиваются из них? Этой причиной, как мне кажется, является то простое обстоятельство, что политики не имеют никакого реального интереса в том, чем они вроде бы как бы занимаются. Как говорит Талеб, no skin in the game. Их интерес состоит в другом — в росте собственного влияния и власти. А это совсем не предполагает ни решения вопросов, которыми они вроде как заняты, ни сколько-нибудь продуманной и долгосрочной политики, как таковой. В случае войны это особенно хорошо заметно в силу экстремальности обстоятельств.

Один из лучших фильмов о войне - «Тонкая красная линия». Сюжет состоит в том, что старшему офицеру для получения очередного звания требуется успех на своем участке и он требует от лейтенанта взять хорошо укрепленную высоту. Взвод лейтенанта атакует раз, другой, несет потери, в конце-концов, лейтенант отказывается выполнять приказ, находит тайную тропу и ударом с тыла захватывает высоту. Это фильм об американской армии, но такие сюжеты типичны для всех армий во все времена.
Что здесь происходит? Вы — офицер, ваша цель — получить новое звание или должность. У вас под руками средство — солдаты, точнее — их жизни. Вот и вся история. Вы действуете, как типичный бюрократ, вы не рискуете непосредственно своей шкурой, для достижения ваших целей, которые, вообще говоря, находятся вне поля боя.

Но вернемся к нашим политикам. Вот еще один классический сюжет — Версальский мир. Узнав о его условиях фельдмаршал Фош произносит пророческие слова «это не мир, это перемирие на 20 лет». Так и случилось. Почему? Были приняты предложения Вудро Вильсона, а не Фоша. Вудро Вильсон отличается от Фоша тем, что у него no skin in the game, его интересы — сиюминутные и политические, в отличие от Фоша, который, так сказать, участник событий и немного понимает, что к чему.

«Не рискует своей шкурой» — это обобщенная причина «неразумного» и «недальновидного» поведения политиков и бюрократии. Это экономическая, а не моральная или организационно-административная проблема. Дело не в том, что политики какие-то особенно плохие люди (хотя отрицательный отбор, конечно, имеет там место) и дело не в том, что кто-то неправильно что-то спрогнозировал, организовал или построил. Дело в том, что реальные стимулы в этой системе создаются не там, где прилагаются формальные усилия. Стимул — это ежедневная, ежеминутная мотивация поступать определенным образом, мотивация образуемая для каждого участника системы своими обстоятельствами, но двигающая «систему в целом» в одном направлении.

Беда в том, что государство слишком долго считалось «нейтральным инструментом» у которого нет своих интересов и действия которого почему-то не подчиняются общим для всех экономическим законам. Раньше меня удивляла наивность либералов времен belle epoque, полагавших, что больших войн больше не будет. Удивляла наивность Максима и Нобеля, которые считали что их изобретения (пулемет и динамит) сделают войну невозможной. Теперь я понимаю, что они не видели проблемы no skin in the game, они полагали политику такой же частью человеческой деятельности, как и любая другая, в которой действующие субъекты несут издержки в областях своей деятельности. Кстати, в целом их мысль была верна. Когда политики действительно рискуют шкурой, они предпочитают не воевать и решать конфликты мирным путем. Динамит и пулемет не были оружием, угрожающем шкуре политиков, а вот ядерное оружие уже угрожало ей всерьез, поэтому ядерные державы предпочитали выяснять отношения на территории третьих стран.

В общем, все это к тому, что когда вы читаете об очередных миротворческих усилиях, скажем, по разрешению кризиса на Донбассе, вспоминайте принцип no skin in the game. Вспоминайте, сколько длится так называемый «Ближневосточный кризис» и ему подобные вялотекущие и периодически обостряющиеся конфликты. На политиков тут явно не приходится рассчитывать.

Автор: Владимир Золоторев