С кем борется стационарный бандит?

Думаю, всем приходилось слышать о том, что если государства не будет, то тут же появятся банды, и мы то ли окажемся в состоянии «войны всех против всех» то ли из борьбы банд опять зародится государство.

1005-96c400a4b18a8c07772675977b43ce31_15.08.19

Это мнение настолько распространено, что для многих выглядит как самоочевидная истина. Если копнуть поглубже, то это мнение является частью более общей идеи о причинах появления государства. И здесь, как это часто бывает, мы обнаружим все тех же Гоббса и Локка, а точнее, модели, ими созданные. Модель Локка предполагает, что люди сами объединились в государство для того чтобы прекратить весь этот бандитизм, модель Гоббса предполагает, что государство было создано силой, а «борьба с бандитизмом» есть просто полезная внешняя экстерналия.

Если бы модель Локка была справедливой, то борьба с преступностью с древних времен была бы первоочередной задачей государства. Однако, это не так. Полиция, как государственный орган, предназначенный именно для организованной борьбы с преступностью, появляется у нас только в 19 веке. Это означает, что «локковская» модель неверна.

Гоббсовская модель кажется нам ближе к реальности, тем более, что ее реанимировали институционалисты в своей теории «стационарного бандита». Они говорят, что да, государство — это бандит, но по крайней мере, оно уничтожает других бандитов. Я уже ранее писал о главной ошибке этой модели, сейчас я просто хочу указать на то, что тезис о том, что «оно уничтожает других бандитов» совсем не означает, что если государства не будет, бандитов некому будет уничтожать.

Иначе говоря, сторонники государства смешивают два разных тезиса — «государство уничтожает бандитов» и «государство появилось для того, чтобы уничтожать бандитов» (и если это так, то без него уничтожать их будет некому). Как мы выяснили, второй тезис однозначно неверен, поэтому неверна и вся конструкция.

Теперь два слова скажем о тезисе «государство уничтожает бандитов». На первый взгляд, он кажется логичным. Государство (по идее) должно заботиться о собственных доходах и не допускать конкуренции. Но на практике все оказывается иначе. Мелкий и средний бандитизм, который волнует обычных граждан и который по их мнению, расцветет пышным цветом если государства не будет, само государство не интересует. Опять-таки, тут самым простым примером является все та же полиция, появившаяся на свет в 19 веке. Непонятно, как «банды» не захватили Англию. Непонятно, как Англия без полиции устроила промышленную революцию и рулила морями.

При этом, нужно понимать, что в реальности полиция появилась как прямое следствие развития демократического правления и расширения государства. Полиция появилась как способ освоения средств для решения вновь созданной проблемы преступности, а если быть точнее — проблемы падения нравов. Да, именно борьба с «падением нравов» была первоначальной целью лондонской полиции. Как появляются «темы» и как под них осваиваются бюджеты мы можем наблюдать прямо сейчас, как в нашей стране, так и за рубежом.

До 19 века, то есть, до того момента, когда модель государства изменилась и оно стало более подвижным и способным к быстрому расширению, правительство не сильно заботилось о бандитах, разбойниках и пиратах. В истории мы найдем множество примеров того, как мирные граждане буквально умоляли государство вмешаться и сделать то, что сегодня считается чуть ли не главной его обязанностью. Под контроль бандитов попадали целые регионы и когда дело принимало совсем скверный оборот, правительство посылало туда войска. Мы оставляем сейчас в стороне причины появления этих самых бандитов и то обстоятельство, что во многих случаях «бандитами» их именовали уже задним числом. Сейчас это неважно. Важно то, что государство совершенно не чесалось там, где оно, по твердому убеждению этатистов, должно было немедленно вмешаться. Более того, слезные просьбы к вмешательству часто имели под собой простое основание — невозможность защититься самим, и этой возможности лишало людей именно государство. Вооружившихся для отпора бандитам бюргеров государство считало не меньшей, если не большей угрозой для себя и грань, которая отделяла «ополчение» от «бунтовщиков» была очень тонкой. Этот урок, кстати, мы с вами недавно прошли на примере добровольцев, отправившихся без разрешения начальства, воевать с Путиным.

История здесь иллюстрирует одну простую вещь — порог чувствительности для обычного гражданина и группы чиновников в отношении преступности очень разный. Повторю, в этом нет ничего удивительного и необычного, это объективная закономерность. Люди теряют свою собственность, чиновники не теряют ничего. У людей и чиновников совсем разные стимулы для активности, и у чиновника всегда преобладает стимул «как бы чего не вышло», поскольку зарплату свою он получает просто за нахождение на месте, объективных критериев для оценки его деятельности, таких как прибыли и издержки на рынке, не существует.

Поэтому, совершенно неудивительно, что современные государства тоже не беспокоятся о какой-то там преступности. Гораздо страшнее для них неуплата налогов. Вот статистика Канады, в которую уезжает так много украинцев. Она немножко шокирует. 79% убийств не раскрыты, 96% покушений на убийства не раскрыты, 90% грабежей и 97% краж не раскрыты.

Поскольку Канада в целом считается и по-видимому является благополучной в отношении преступности страной, мы можем сделать вывод, что это благополучие никак не связано с деятельностью государства. Иначе говоря, можно сказать, что на практике государство не делает ничего в сфере, в которой этатисты полагают его единственно возможным решением.