Почему дети хотят учиться?

Этот мальчик пришел к нам в школу 3 месяца назад — в наш энергичный, взбалмошный, сугубо «мальчиковый» 7-й класс. Тихий, почти незаметный ребенок, вечно погруженный в свой iPad. Когда его просишь, даже нет — вынуждаешь спрятать планшет в портфель, он, лишенный подпитки, отключенный от Сети, растекается по парте и лежит, щекой на учебнике, пусто глядя в пространство.

Казалось бы — вот вам пример игромана, одурманенного электронным наркотиком. Он ленив, он не хочет учиться! Но — как бы не так. Я читаю его сочинение, озаглавленное «Мои планы на год».

«Я собираюсь проучиться год и пойти отдыхать. Вызубрить биологию так, чтобы не пришлось пересдавать. Проще за раз всё сдать, чтоб больше не мучиться. Изучить информатику. Все фреймы и исторический DOS. Наконец сдать химию и разобраться с коэффициентами. Позже можно убрать лень и провести урок геометрии или алгебры нормально.

После завершения всех прочих предметов можно спокойно уйти на каникулы и хорошо провести 2 недели. Эти недели должны быть спокойными и интересными. Немного готовки, немного компьютера, много ленивого сна — это рецепт спокойных интересных каникул. В итоге можно приготовить барбекю или пострелять из лука, пострелять из винтовки или из арбалета.

Можно после построить снежную крепость и отбивать нападения. Заодно построить в крепости святилище для священной кошки (моей кошки) для защиты и удобства. После очередной великой войны зайти в дом, накормить священную кошку, съесть то, что уже приготовил, убрать и пойти переваривать то, что съел, перед телевизором, или пойти спать, и, когда проснусь, лезть к компу игроманить.

А потом каникулы кончатся, и снова начнется учеба. Вот так и будет повторяться всё время, пока не закончится школа».

Мне хочется плакать, пока я читаю эти простые и честные строки. Что же делаем мы, для чего загоняем детей в бездушные стены? Что может быть естественней этих детских желаний? И я сажусь писать ответ.

«Дорогой друг! Когда 17 лет назад мы создавали школу для своих детей, первейшим нашим желанием было — создать такую школу, в которой самому бы захотелось учиться, если бы снова вернуться туда, в свое детство. Наши дети выросли, выучились, закончили школу и вузы, и снова вернулись сюда. Может, временно. Может, надолго»…

Тут я останавливаюсь, потому что понимаю: я буду либо оправдываться, либо извиняться, но и то, и другое выглядит глупо. Кто мне виноват, что я стал играть в игру, навязанную государством, по правилам, с которыми я не согласен?

Чем дальше, тем больше мне кажется нелепой сама идея школы как средства насильственного навязывания среднего образования: ребенок обязан получить образование, причем ответственность за это несет родитель, а содержание образования определяет государство, которое, тем не менее, не собирается трудоустраивать выпускника и не гарантирует ему пожизненной (да и вообще никакой) занятости. Где в этом логика? Почему из всего культурного богатства, накопленного человечеством, выбрана крошка — одна миллиардная часть, названная Государственным стандартом, и кто определил, что эта часть важнее любой другой? Ведь у каждого стандарта, у каждого закона есть свой конкретный автор, — я хочу знать, сколько ему лет, сколько у него детей, и почему он считает, что для этого несчастного мальчика важнее знать теорему синусов, чем построить святилище для кошки?

Дети меняются. Нет — дети уже изменились! Мир стал плоским, и в этих плоских, сетевых, виртуальных структурах другие качества ценятся и другой набор знаний, умений и навыков нужен, чтобы добиться успеха.

Я не верю, что дети не любят учиться. Я не знаю ни одного подростка, который отложит по собственной воле новый электронный девайс, не освоив его в совершенстве, или не отыщет наилучшую стратегию прохождения сложного игрового уровня. Одни бесконечно шлифуют свои навыки скейтера, другие изо дня в день практикуются в блоггинге, твиттинге и еще Бог знает в чем. Дети — специалисты по учебе в режиме 24/7. Чего не скажешь о взрослых.

Мы забываем, что не нам, но нашим детям жить в том будущем, которое нас страшит и в котором мы ни черта не смыслим. Нашим детям его создавать по образу своему и подобию.

А что делать нам? Верить в наших детей. Доверять их чутью и таланту. Развивать их призвание — и учиться. Так, как делают это наши дети.