Саммит Байдена-Путина: для нас все по-прежнему. По-прежнему так себе. Несколько мнений

Илья Куса, эксперт по международной политике

Итоги саммита Байдена-Путина. Мои наблюдения и выводы. Кратко.

Оба лидера выступали с позиций принципов. Пытались звучать бескомпромиссно, жестко и твердо.

Джо Байден взял высокую моральную планку, говорил спокойно, вальяжно, будто бы поучал или наставлял на путь истинный, с нотками лёгкого раздражения в самом начале.

Владимир Путин был на редкость весёлый, живой, игривый и даже несколько агрессивный в своих ответах. Его хорошо подготовили, аргументы были неплохие. Охотно отвечал на вопросы иностранных журналистов, даже сам начал рандомно выбирать, кто задаст вопрос, а в конце даже рассказал сказку.

В общем, атмосфера саммита была позитивной, конструктивной и легкой, без видимых признаков недовольства сторон.

Итоги саммита:

1. США и РФ начинают консультации о кибербезопасности с целью разграничить противостояние и определить чёткие правила игры, вывести эту сферу в управляемую плоскость.

2. США и РФ продолжат диалог по вопросам стратегической стабильности. Сюда запакованы три большие и самые важные на саммите темы - ядерное разоружение, контроль над вооружениями и климат. Возможно, начнётся работа над новыми соглашениями в этой сфере.

3. Начнутся переговоры по Арктике, разграничению линий влияния двух стран и возможной демилитаризации арктического региона.

4. РФ и США обсудят возможность обмена заключенными.

5. Послы двух стран вернутся в посольства, дипломатический трэк стабилизируется.

6. Переговоры о "красных линиях" начались, но результатов пока что нет. РФ пытается вывести за скобки этого разговора морально-ценностный компонент, о котором говорит Байден, и сделать упор на прагматизм и реальную политику.

7. Обе стороны подтвердили, что по Украине самое важное - выполнение Минских соглашений. В перспективе, если диалог продолжится, РФ наверняка будет уговаривать Штаты оказывать давление на Киев по выполнению Минска.

8. Из региональных вопросов обсуждали Иран, Афганистан, Сирию, Ливию, Беларусь, но ничего конкретного нет.

Сергей Бережной, журналист

Ну что, все отсмотрели прессухи Байдена и Путина? По мне, все прогнозы в силе.

Для Украины не изменилось ничего, над нами по-прежнему нависает туча кремлевского говна и никуда она в ближайшие годы не отползет. Америка помощь усилит, но жёсткую необходимость перестроить ВСУ и модернизировать управление ими это только подчеркнёт. Белый дом нацелился не столько на вытаскивание нас (а мы ж ещё и не хотим вытаскиваться, хотим оставаться в тёплом подкремлевском болоте в симбиозе с горячо любимыми бюджетными пиявками на пузе), в большей степени он нацелился снизить или вообще снять угрозу со стороны России для себя и для Европы. И он это делает, в общем, без нашего участия, хотя и используя в своих стратегиях фактор Украины - как вспомогательный. О событиях в киберпространстве, как можно судить, разговоров было больше, чем про события в Крыму и на Донбассе. Мы в этом сериале определенно не на главных ролях.

Наша власть на это может обижаться, конечно, но для нее это создаёт и кучу удобств. Верховная Рада и ОПУ могут и дальше отстаивать право нашей судебной системы оставаться максимально независимой от назойливой Венецианский комиссии и ее никому не приносящих доходов призывов к респектабельности. Если ей нужны реформы, вот пусть она их там у себя и проводит, а к нам не лезет со своими советами. У нас своя лужайка, вот. Поэтому мы за пределами лужайки и остаёмся лишь статистами.

Что до России, то она как шла к самоизоляции, так и идёт. Прессуха Путина это полностью подтвердила. Кремлю нужно быть самым крутым бандилой на раёне, но для этого нужно наглухо закрыть раён, чтобы в него не лезли те, кто посильнее. Только чтобы деньги присылали, а больше ничего не надь. Валюту сдали быстро и шиздуйте со своими дебильными заявами. Ржавый занавес с окошком обменника нефти на евро и еду. И не смейте возражать сверхдержаве, фраера либеральные, мы все равно будем делать все, что захотим, и гадить везде, где захотим, а вы обтекайте.

Что до Украины, то она по-прежнему остаётся пассивом для международной политики. Перспективным, но не в ближайшие годы. Требующим внимания, но не дающим серьезной отдачи, и, что ещё хуже, не особо стремящимся этот дисбаланс изменить. Наше проклятие - удовлетворенность своей пассивностью. Нам нравится эксплуатировать нашу слабость и уязвимость. Дайте нам помощь, иначе мы совсем прокиснем и начнём пахнуть. Реформы? Непременно, но не сейчас, наши любимые пиявки против. Что? Не дадите транш? Почему?! А если мы откроем ещё одно окошко обменника обещаний реформ на транши? И почему мы, такие много обещающие, но мало выполняющие, все ещё не в НАТО, в конце концов?

Но проблемы нашей государственной и экономической модернизации - это, все-таки, проблемы наши внутренние. О них нам могут напоминать, как в коммюнике саммита НАТО, но решать их за нас не будут. Но у нас есть и проблема во внешней политике - упомянутая выше пассивность. Мы десятилетиями не пытаемся предлагать свои стратегии, мы привыкли быть фактором в чужих. Это слабая игра, обречённая на стратегическое прозябание.

Единственный для Украины вариант системно изменить внешнеполитический модус - выходить с крупными инициативами, начать задавать повестку. «Крымская платформа» - прекрасная инициатива, именно наша, и такая, что заставляет дипломатию Европы шевелиться в нужном нам направлении. Но этот тренд нужно продолжать и поддерживать. Поправки в Конституцию по Крыму выглядят как бы нашим внутренним делом, но дадут мощную поддержку международной «Крымской платформе». Нужна практическая реализация принятого только что Закона о коренных народах, с созданием структур национального самоуправления и интерфейсов их взаимодействия с государством - это заставит бюрократов некоторых стран ЕС задёргаться, потому что сами они от решения своих аналогичных задач привычно уклоняются. Можно, в конце концов, начать играть по-крупному и потребовать решить проблему модернизации устава ООН, в котором до сих пор в Совете Безопасности голосует с правом вето не Россия, а Советский Союз - можете себе представить, как требование устаканить этот анахронизм возбудит и Кремль, и тех постоянных членов, кому российское вето якобы мешает воплощать в международную жизнь их высокие принципы?

Для Украины принципиально важно стать игроком, а не полем на доске международной политический игры. Не ждать, какую фигуру и кто на нас поставит, а самим начать делать ходы. Не пассивно следить за переговорами Кремля с Белым домом, а вынуждать их обсуждать и принимать в расчёт навязанные нами пункты повестки.

У нас есть для этого возможности. А практика покажет, есть ли у нас на это желание и компетенции.

Александр Кочетков, политтехнолог

Как и прогнозировалось, главным итогом встречи стало то, что встреча состоялась.

Да, это была установочная встреча, на которой высокие договаривающиеся стороны договорились, что будут договариваться дальше.

Установочная, потому что стороны обменялись исходным видением своих интересов, точек взаимодействия и точек конфликта интересов.

Байден представляет глобального игрока, чьи интересы могут возникнуть в любом месте мира, при этом нарушения демократических свобод и и всяких разных толерантностей автоматически превращает место в сферу американских интересов. Но здесь США готовы договариваться и взаимодействовать. Однако вмешательство во внутренние процедуры США, например, в выборы, они считают абсолютно недопустимым и пойдут на весьма жесткие меры.

Если сформулировать более сжато и емко, то это следующий подход: доллар уже не правит всем миром, но доллар вместе с Тихоокеанским флотом все еще заставят считаться с собой всех. И Россию, в том числе.

Подход Путина не менее известен. Это не препятствовать любым действиям РФ на постсоветском пространстве, которое есть зона исключительных российских интересов. Не вмешиваться в то, что творит власть РФ на своей территории. Не приближаться всякими блоками вроде НАТО и его военными базами к границам РФ. Не провоцировать РФ, в первую очередь, за счет несогласованной смены правительств в зоне ее интересов.

Путин уверен, что его блеф, подкрепленным старым советским ядерным потенциалом, дает ему право на подобный подход.

Кому-то не нравится? Ну тогда надо становиться сильными и самостоятельными, а не требовать защиты и денег у больших дяденек и тетенек…

Из скудной конкретики по переговорам. Путин в очередной раз повторил свою трактовку «минска», от которой он отказываться не намерен. И еще раз цинично подчеркнул, что Россия в войне на Донбассе — миротворец (!). Вот именно за эти предательские формулировки «минска» и за те военные поражения, которые и привели к заключению этого «минска», и следует спрашивать с Петра Порошенко.

Соответственно, ближе к осени ждем попытку Владимира Зеленского внести «Формулу Штанмайера» в Верховную Раду. После чего досрочные выборы и президента, и парламента станут куда более реальными.

В общем, Байден намерен и дальше убеждать Путина, что жить и сотрудничать по правилам лучше, чем враждовать без правил. Путин полностью согласен, при условии, что правила формулирует он сам. Все темы потенциальных договоренностей, в том числе, по ограничению вооружений, освоению Арктики, противостоянию киберугрозам, защите окружающей среды спущены на уровень экспертов. Причем, тема Украины на экспертный уровень не попала.

То есть, у нас все по-прежнему. По-прежнему так себе.

Павел Казарин, журналист

Стенограммы встречи Байдена с Путиным нет и не будет. Нам остается лишь догадываться об общей интонации их разговора. Но российский президент слишком долго находится у власти, слишком много наговорил в прошлом, а потому несложно предположить, что именно он готов предлагать своему американскому коллеге.

Ему важно, чтобы его не унижали.

Вот уже двадцать лет он пытается отстроить то, что рухнуло в 1991-м. Во внутренней политике ему впору праздновать победу. Несогласные молчат. Говорящие сидят. Амбициозные уехали. Системную оппозицию курирует Администрация президента, несистемную – ФСБ. Публичная политика обнесена крепостными стенами и оборонительными рвами.

Но во внешней политике Москва так и не сумела получить главного – ярлыка на княжение. При всей своей показной тяге к «суверенитету», при всей демонстративной позиции «никто нам не указ», Кремль отчаянно хочет того, чтобы эта позиция получила санкцию. Со стороны тех столиц, с которыми Москва еще тридцать лет назад сидела в мировом Политбюро. Со стороны тех государств, которые Кремль только и считает ровней себе.

Москве хочется, чтобы ее признали равной. Чтобы не отчитывали и не пренебрегали. Россия хочет сравняться со своим советским родителем. Потому что она до сих продолжает жить в его тени. И та очевидная дистанция в отношении запада к СССР и в его же отношении к Российской Федерации, вероятно, ранит не меньше, чем ранит подростка тень могущественного родителя.

Москве очень хотелось бы восстановления прежнего. Ей оскорбительна мысль о том, что для запада она – всего лишь одно из периферийных государств-возмутителей спокойствия. Ей хочется, чтобы в ней признали полноправного наследника, у которого есть ровно те же права, что и у предшественника.

Пока этого принятия и уважения нет – Москва последовательно повышает ставки. Поднимает уровень конфронтации. Устраивает теракты на территории европейских стран, разрывает дипотношения и выходит из договоров. Эскалация не самоцель, а средство – Кремлю нужно, чтобы запад согласился с его онтологической инаковостью. Чтобы перестал пытаться сделать Россию «частью себя». Чтобы прекратил интересоваться судьбой российской оппозиции, свободой слова и уровнем коррупции. Всеми теми вещами, что Москва относит к категории «внутренние дела».

Кремль раз за разом предлагает западу дружить. Против того, что он считает «общим врагом». На эту роль сватают международный терроризм, экологические проблемы, вопросы Арктики, а теперь еще и пандемию коронавируса. России хочется, чтобы ее не меряли общим аршином, не пытались понять западным умом, а чтобы просто признали – как отдельное явление вне классификаций. С особым статусом и наследными правами.

Она раз за разом просит у запада новую Ялтинскую конференцию. Взаимное согласование красных линий. Закрепление сфер влияния. Глобальную переговорную повестку. И покуда ей всего этого не дают – она продолжает играть мускулами, напоминая западу об их наличии.

Она хочет быть эдакой вещью в себе, с которой сложно договориться и невозможно не договариваться. За которой признают право на отличия и инаковость. Ей нужен тот самый обряд инициации, что откроет ей путь из дипломатических сеней в зал переговоров.

Но в том и штука, что в перечне российских требований особняком стоит «сфера влияния». В которую, среди прочего, попадает наша страна. Фактически, Украина стала главной преградой на пути нанесения на политическую карту нового «железного занавеса». Москва хочет видеть ее внутри. Сама Украина хочет видеть себя «снаружи».

И это то самое препятствие, которое никак не позволяет России найти с западом копромисс. То самое препятствие, которое никак не позволяет западу пойти на копромисс с Россией. Если мы хотели оказаться внутри исторического процесса, то наша мечта сбылась. С одним только уточнением.

Быть на передовой – это не столько про дополнительные права, сколько про дополнительные обязанности. И если Москва пытается договориться с западом в обход общих ценностей, то Киев может договориться с западом лишь на основании общих.