В Подвиноградове, в 12 километрах от границы с Румынией, разросся табор, получивший славу самого богатого ромского поселения Закарпатья. Первые его обитатели пускали здесь корни более 100 лет назад в необустроенных хижинах. Но за последние 20 лет некоторым семьям удалось построить дворцы и обзавестись атрибутами зажиточной жизни. Как живут в Подвиноградове, кто запрещает ромам смотреть телевизор, почему девочкам нельзя выбирать жениха, как решают конфликты внутри табора, и есть ли на Закарпатье настоящие бароны? Попасть в Подвиноградов "официально" репортеры "Украинской правды" пытались в начале августа 2018-го. Тогда старейшины поселка отказали в просьбе. Объяснили это днями массового крещения жителей табора в баптистской церкви, во время которого посторонних на ромскую территорию не пускают. Оказаться в поселке удалось со второй попытки, спустя несколько месяцев. Кованые ворота с позолотой, башни, арочные окна, мраморные колонны и лестницы – эту пафосную часть Подвиноградова часто сравнивают с киевской Конча-Заспой или подмосковной Рублевкой. Здесь разговаривают на смеси украинского, русского и венгерского языков. Во дворах можно увидеть припаркованные Mercedes E-класса, Land Cruiser, BMW X5 и Mazda CX7, что ломает расхожие стереотипы о ромах как о представителях социальных низов. На Закарпатье вам могут рассказать: прежняя традиция "баронства" постепенно исчезает. Проблемы в таборах стараются решать коллегиально. Хотя в некоторых закарпатских селах уважаемые среди ромов семьи ведут негласное соперничество за свое влияние. Журналисты "Украинской правды" стали невольными заложниками подобной ситуации. После того, как мы отработали в доме принимающей стороны и сели в авто, выезд из табора с двух сторон заблокировали Land Cruiser и микроавтобус. Уехать без потерь удалось только после вмешательства в конфликт семьи, согласившейся общаться с нами. В селе Подвиноградов Закарпатской области - около четырех с половиной тысяч жителей. Почти 50% из них – ромы, компактно проживающие в той части поселка, которую называют "табором". В фасадной части табора, которую сложно не заметить с трассы, – большие пестрые дома, похожие на дворцы. Без предварительной договоренности и "благословения" старейшин здесь лучше не показываться. Новости о появлении незнакомцев расходятся по поселку мгновенно. Снимать на камеру разрешают не все и не везде.Один из обитателей зажиточного дома в Подвиноградове – 59-летний Юрий Фаркош. У него 10 детей, 44 внука и 14 правнуков. Вместе со всеми родственниками его ромская семья разрослась до ста человек. Все живут в одном поселке. Тут, вопреки расхожему мнению, не принята кочевая романтика. Фаркош в таборе – персона уважаемая. С удостоверением депутата сельской рады. Он скромно предпочитает не называть себя "бароном".– У меня брат есть, которому 67 лет. Вот он был бароном! Но сейчас, как и я, покаялся и крестился. Сейчас он – не барон, – улыбается Фаркош. Василь, один из сыновей Юрия Фаркоша, говорит, что в подвиноградовском таборе есть пять-шесть старост, в том числе его отец. – Проблемы решают они, – рассказывает Василь. – Есть какие-то бытовые, внутренние вопросы или нужно рассудить чей-то спор – все у нас через самых почетных людей идет. Когда нужно, старосты могут обратиться и в милицию. Если кто-то подерется, старосты стараются помирить. Собирают народ и судят, решают, кто виноват. Кто не прав – пусть просит прощения. Если человек не поймет, то его могут и ударить. Но у нас в таборе такие проблемы бывают редко. Разговоры о роскошных домах в Подвиноградове воспринимают настороженно. – Знаете, чужаков мы сейчас сюда 100% не пускаем, – признается Юрий Фаркош, – потому что приедут, поснимают на камеры или телефон, а потом пишут всякое. Думаю, украинцы как бы завидуют тому, что у ромов в Подвиноградове такие богатые дома. Они все время спрашивают: "Откуда у них такие деньги?". На этот деликатный вопрос в семье Фаркоша отвечают так: заработали своими руками. В качестве доказательства показывают фото и видео на смартфонах. – Мы ездим на заработки в Москву. Делаем крыши, сайдинг. Есть специалисты по дереву, жестянщики. Работаем в частных домах. Вот тут, смотри, я у бетономешалки, а мои люди фундамент заливают. В Москве можно лучше заработать, чем в Украине. Раньше мы продавали жестяные желоба и стоки в Донецк, Луганск. Оцинкованные, крашеные – делали своими руками. Там они были популярны, пока война не пришла. По словам Василя, ромы Подвиноградова уезжают на работу в Москву на три месяца. В общей сложности там проводят шесть месяцев в году. За один месяц получают 900-1000 долларов чистыми на человека. Так как в подряде участвует сразу несколько членов семьи, заработать можно прилично. – Свои дома строим в течение нескольких лет. Вот этот дом, где мы находимся, строился потихоньку, пять-шесть лет, – объясняют Фаркоши. В последние годы все больше "полномочий" в решении актуальных вопросов в таборе перебирает на себя церковь и местные пресвитеры. У них здесь – непререкаемый авторитет. Традиционное влияние ромских старейшин на решение житейских проблем в таборе сужается из-за растущего могущества церкви. Первые общины евангельских христиан-баптистов в Подвиноградове и соседнем Королёво появились еще в конце 70-ых – начале 80-ых прошлого века. Сейчас в Подвиноградове, по словам Юрия Фаркоша, верующих – подавляющее большинство: до 95%. Обращение в веру кардинально меняет жизнь ромов. Для посторонних здешние запреты выглядят странно. К примеру, по словам воцерковленных ромов, им запрещено смотреть телевизор. Здесь также не отмечают большинство привычных для украинцев праздников – как государственных, так и религиозных. Где срабатывает реальное табу священника, а где выдуманные местными суеверия, разобраться сложно. Верующие Подвиноградова не пьют и не курят. Стараются, по их словам, соблюдать все библейские заповеди. Юрий Фаркош хоть и избран сельским депутатом до 2020 года, сейчас фактически забросил политику. Это произошло после его прихода в баптистский "Молитвенный дом". Фаркош говорит, что поменял депутатство на веру, потому что "захотел вечно жить с богом". – Я уже не хожу на сессию сельской рады, хоть меня и выбрали на пять лет, – делится он. – Я крестился 17 августа 2018 года. Верующий не должен быть депутатом. Разочаровался в депутатстве Юрий Фаркош и по другим причинам. Из 4,5 тысяч жителей Подвиноградова он – единственный, кто захотел представлять интересы 2 тысяч ромов в местной администрации и принял участие в выборах. Но в итоге столкнулся с сопротивлением в решении ромских проблем.  – Ходил на все сессии, выступал. Но меня не слушали. Я один был [представителем ромов] там. А остальные 20 человек не слушали. Как я мог их победить? Они даже лампочки не давали нам для уличных фонарей, – жалуется Фаркош. Его сын Артем Лано отмечает, что ромы нормально контактируют с председателем сельсовета, но с депутатами взаимопонимания пока не нашли.  – Наши обращения не принимают – вообще ноль! Например, у нас делали в селе асфальт. По всему Подвиноградову, но не в таборе. Потому что мы – ромы. Нам сказали: "Собирайте для начала деньги сами. А с остальным сельрада поможет". В итоге пришлось на свои средства класть асфальт. Плюс нам помогли немцы, какой-то благотворительный фонд. Они нам церковь построили и школу при ней, – делится Артем. Особая гордость жителей подвиноградовского табора – местные девочки и женщины, которые носят роскошные платья. Тут утверждают: таких нарядов, кроме Подвиноградова и соседнего Королево, не встретишь больше ни в одном ромском таборе Украины. Обычно пестрые платья надевают, когда в дом приходят гости или по другому торжественному поводу. Вышивают бисером два местных "дизайнера"-самоучки. – Мы покупаем готовые юбки в Черновцах по 3-4 тысячи гривен, – рассказывает Артем Лано. – Потом наводит красоту дизайнер. За свою работу берет 800 гривен. Вышивать красивые платья – эта традиция у нас с того самого времени, когда табор тут появился. Другая традиция, связанная с женским полом, для обычного украинца выглядит немного странно. Ромы женятся и выходят замуж в раннем возрасте, и уже к 20 годам у молодых родителей есть по два-три ребенка. – Девку отдаем замуж в 12, 13, 14 лет, – рассказывает Юрий Фаркош. – Как вам это объяснить? Не знаю. Так у нас заведено. Девочки не выбирают себе мужа. У нас такого нет, как у вас. Решают папа и мама. Собираются с родителями хлопца, и решают. Бывает, что наш ром женится на украинке, но это – редкость. Свадьбы у ромов почти во всем похожи на украинские. Но есть серьезное отличие – в верующих семьях они проходят без алкоголя. Табор в Подвиноградове – это не только богатые дома. На его окраине можно увидеть типичные ромские "фавелы". Маленькие хибары и толпы чумазых детей – другая сторона жизни в Подвиноградове. Помогают местной бедноте старейшины и их благополучные семьи. – Бедные ромы власти не нужны, – говорит Артем Лано. – Мы сами стараемся помочь им, чем можем. Зимой, например, закупаем дрова. Покупаем еду – картошку, макароны. На Рождество раздаем детям подарки. На вопрос, к чему стремятся ромы, в семье Фаркошей отвечают: к цивилизации. – Нам нужно, чтобы культура была, чтобы наши люди знали, куда обращаться с проблемами. Чтобы дети учились. Чтобы жили по законам Библии, – поясняет Юрий Фаркош. Главную ромскую мечту его сын Артем формирует более прагматично и конкретно. – Мечта у ромов такая: получить высшее образование, работать где-нибудь в администрации, быть депутатом, представителем власти. Зачем? Не ради денег. Чтобы хоть как-то защитить свой народ, – объясняет он. Говоря о прошлом, настоящем и будущем, жители табора в Подвиноградове со святой простотой не скрывают своей тоски по временам беглого президента Виктора Януковича. – Всем людям тогда легче жилось. Москва у нас тогда была больше открыта. Не очень нас, украинцев, сейчас уважают в Москве. Особенно – с Западной Украины. "Бандеровцами" называют, – жалуется Юрий Фаркош. Он озаряет свой дворец блистательной золотой улыбкой и напоследок задает простодушный вопрос: – Понятно, что Януковича к нам уже не пустят. Может, он там будет править – на Донбассе?

Понад тиждень Бердянськ, що на узбережжі Азовського моря, живе у режимі воєнного стану. Запорізька область разом з дев’ятьма іншими прикордонними регіонами України та внутрішніми водами Азово-Керченської акваторії підпала під запровадження воєнного стану, який наразі триватиме до 26 грудня 2018 року. Як вплинув цей новий статус на життя у 110-тисячному портовому місті?

Лучшие фотографии конкурса «National Geographic — 2018». Всем, кто делит эту планету, знакомы и напряженная борьба, и быстротечные минуты умиротворения. Взгляните на эти снимки: независимо от того, кто на них изображен — лебеди, крокодилы, львы или люди, — они сама жизнь, с ее энергией, болью, счастьем, яростью и красотой.

В этом году зима пришла в столицу рано. Сегодня, 14 ноября, в Киеве пошел снег, который превратил город в сказочное королевство и наполнил улицы новогодней атмосферой. Снег шел целый день. Этот преждевременный приход зимы вызвал ажиотаж в социальных сетях. Instagram заполонили фотографии восторженных жителей и гостей Киева. Журналисты также прогулялись по городу чтобы поймать в свой объектив реакцию людей на первый снегопад.

Немецкий фотограф Иеронимус Арэнс отправился в рижский центр для слабовидящих и незрячих, чтобы снять о них свой выпускной проект. Реабилитационный центр в 1993 году основало Латвийское общество слепых. Работу учреждения спонсирует государство. Центр работает в течение дня. Неподалеку находятся Латвийская библиотека для слепых и школа-интернат для слепых и слабовидящих детей и молодежи. В том же районе расположено еще одно здание Латвийского общества слепых, которое работает как отель для незрячих. Также есть несколько зданий, в которых проживает 200 слепых или людей с ослабленным зрением. «Я слышал, что квартиры в этих домах пользуются большим спросом, — говорит фотограф Иеронимус Арэнс, который несколько месяцев снимал эти места. — Я впервые побывал в Латвии в 2015 году, когда работал над серией «Прибалтика за пределами». Когда я начал готовить выпускной проект в берлинской академии Ostkreuz, изначально хотел снять его в Риге, но с темой не складывалось. К счастью, рижская знакомая рассказала мне о жилом районе для слепых людей на окраине города — Югле. Так я узнал о реабилитационном центре Латвийского общества слепых. Уже с первых портретов я понял, что проект складывается. Я работал над серией портретов слепых и слабовидящих людей на протяжении 2016—2017 годов.В центре обучают мобильности, чтению и письму по Брайлю, навыкам самообслуживания, ведению домашнего хозяйства, кулинарии. Есть профессиональная подготовка (вроде изготовления плетеных изделий), компьютерные курсы, спортивные занятия. Рядом расположен клуб, где проводят концерты и торжества: многие незрячие — музыкальны. В районе можно встретить людей любого возраста и пола — от детей из школы-интерната до пожилых. С большинством героев проекта я познакомился через руководство реабилитационного центра, библиотеки и школы-интерната. Есть те, кто даже просил меня отправить портрет по почте или по электронной почте, хотя некоторые из этих людей никогда не смогут его увидеть. Конечно, мне часто приходилось объяснять цель проекта — в первую очередь я говорил, что он не коммерческий, а выпускной для академии. Труднее всего было с людьми, которых я встречал на улице, потому что рядом не было их доверенного лица. Разумеется, язык тоже стал барьером, хотя у меня был латвийский помощник, а я сам немного говорю по-русски. Но самое большое препятствие — конечно, наши разные визуальные миры. Я не мог указать герою, где стоять, или объяснить, куда и как смотреть. Но довольно часто люди сами предлагали решение — в итоге мы стали ближе друг к другу. Один парень, который полностью слеп с рождения, каким-то образом узнал, что я опубликовал у себя в фейсбуке его портрет, — и поставил лайк. Я был очень удивлен. Несмотря на то что я уже провел некоторое время со слепыми людьми, я понял, что до сих пор не знаю многого об их и своей повседневной жизни».

В тумане и серых оттенках осенних улиц есть своя красота. Когда слегка моросит, а над дорогами и тротуарами нависает тяжелая влага, хочется поглубже нырнуть в пальто или курточку и идти, будто плыть, не останавливаясь, не замечая никого вокруг. Удивительный туманно-серебристый вторник сверкает на асфальте капельками короткого дождя. В такой день кажется, будто в воздухе есть что-то магическое, волшебное. Оно вдали, за пепельно-молочной дымкой, или в нескольких шагах от тебя – в мягкой улыбке случайного прохожего. Оно в ароматном облаке около двери булочной, на каменной плите спокойного старинного фасада, на дрожащем деревце, которое теряет свой последний лист. Фотограф издания "Информатор" вышел на улицу суетливого города, чтобы вместе с его жителями пройти небольшой путь к обыденным чудесам.

Украинские художники в Польше расклеили постеры с изображениями трудовых мигрантов из Украины на фоне 200-гривненои купюры с Лесей Украинкой. На плакатах украинцы моют посуду, собирают ягоды, убирают, работают в магазинах. На фоне - 200-гривневая купюра с изображением украинской поэтессы и писательницы Леси Украинки, рядом надпись: "Я - украинка". Автор идеи Оксана Брюховецкая объясняет, что статус и труд украинских мигрантов в Польше должны стать предметом дискуссий. А такие плакаты придают им видимости:"Мені дуже хотілося зробити щось за межами виставкового простору, так, щоб мистецтво ішло до людей а не навпаки. І ось наші постери - на сітілайтах на вулицях Варшави. Українка — так найчастіше називається трудова мігрантка у Польщі. Леся Українка — це псевдонім видатної поетеси, письменниці, перекладачки, яка на початку ХХ століття займалася популяризацією феміністичних та соціалістичних поглядів. Сьогодні ця складова її творчості маргіналізована — натомість Леся Українка вважається іконою української культури, а її портрет прикрашає 200-гривневу купюру. Саме ця купюра є тлом для серії плакатів із портретами українок, із чиєю працею пов’язані численні стереотипи на польському ринку праці. Статус цих жінок та праця, яку вони виконують, мають стати предметом дискусії про сучасні форми капіталістичної економіки і гендерної політики. Плакати, розташовані в публічному просторі, надають цим жінкам видимості в символічному полі".

В среду, 24 октября, солнечная и теплая осень расстроилась и, в прямом смысле слова, начала плакать. С самого утра пошел дождь и, кажется, он затянется на весь день. Однако непогода — не повод сидеть дома, ведь работа и дела не ждут. Жителей столицы не напугать ничем — даже дождем и шквальным ветром. Кто-то хватает зонт, кто-то надевает плащик с капюшоном, кто-то натягивает несколько кофт и теплые носки — каждый спасается от непогоды, как может. Но закрываться в четырех стенах однозначно не хочет никто. Да и зачем, ведь осень, какая бы она не была, прекрасна. Теплые шарфики, горячий кофе, обнимашки, красочные зонтики и, самое главное, ваши улыбки — это именно то, что делает эту пору года еще прекрасней.

Жители Киева недолго радовались безоблачным денькам. Во вторник, 9 октября, небо над городом помрачнело, а на улицах стало зябко и неуютно. Вот она – пора теплых вязаных шарфиков и свитеров. Кажется, будто весь город кутается в остатки ушедшего тепла и пытается в горячих чашках с чаем или кофе отыскать свое минутное спасение. Ледяной ветер знает, кому из прохожих по-настоящему холодно, и хватает своих озябших жертв в цепкие стеклянные объятия. Фотокорреспондент издания "Информатор" вышел на осенне-серые городские улицы, чтобы посмотреть, как жители мегаполиса собираются с силами, чтобы нырнуть в октябрьскую прохладу.

«Мы. Женщины» — это фотопроект литовского фотографа Неринги Рекашюте (Neringa Rekašiute) о настоящей женской красоте. Еще будучи студенткой, Неринга занялась изучением проблемы изображения женского тела в средствах массовой информации и пришла к выводу, что нам постоянно пытаются навязать стандартизированный идеал женской красоты. Но существует ли идеальная красота? Неринга считает, что в СМИ женское тело изображается как объект сексуального желания, образ женщины сосредоточен только на ее внешности, а не на ее индивидуальности. По мнению Неринги, всё это имеет прямое негативное влияние на общество, в результате которого большинство женщин недовольны своим телом и у них из-за этого появляются различные проблемы, в том числе психологические. Женщина идеальная — какая она?