Нарушая этатистский консенсус или Откуда взялось либертарианство? (окончание)

Понимание этого факта привело к появлению либертарианской идеологии и ревизии классического либерализма в поисках ошибок и идей, которые могли бы лечь в основу философии свободы.

Мы говорили о греках и римлянах. Следующий шаг делает христианство и, вероятно, именно этот шаг делает Европу тем, чем она стала потом. Этот шаг состоит в утверждении, что все сущее создано Богом, но не просто создано, а существует по неизменным законам. Неизменность закона противопоставляется языческому волюнтаризму. Божественное право стоит выше права королей и баронов. Короли и бароны являются источником закона для своих подданных, но сами они обязаны следовать божественному праву. Более того, они являются королями и баронами только потому, что так предусматривает божественное право. Здесь же появляется новая версия представления о естественном праве, как праве, вытекающем из акта создания человека и наделения его определенными качествами.

Идея объективно существующего закона сделала возможной науку, в том виде, в котором мы ее сегодня знаем. Еще в 19-м веке многие ученые полагали, что они занимаются разгадкой божественного замысла. Остался только один шаг для того, чтобы понять, что волюнтаризм ограничен объективными законами не только в окружающей нас природе, но и в обществе. Этот шаг был сделан только в 20-м веке Людвигом фон Мизесом, и, можно сказать, что это одна из тех главных идей, которая отличает либертарианство от всех остальных политических концепций.

Идее объективности социальных законов предшествовала другая идея — естественного права. У нее есть несколько различных версий, однако, почти все они основаны на мысли о том, что отнюдь не государства и правители являются источником прав людей.

Мало того, сами эти правители точно также ограничены в своей власти объективными закономерностями социума. Джон Локк, которого считают «своим» и либералы и либертарианцы и англосаксонские консерваторы говорил: «Правительство не вольно поступать, как ему вздумается, закон природы выступает как вечное руководство для всех людей, для законодателей в такой же мере, как и для всех других». Это явно противоречит современным представлениям о том, что законодатель является создателем закона, который управляет обществом и все дело сводится только к поиску хорошего законодателя.

Откуда  тогда берется закон, который ограничивает государство? Можно сказать, из нескольких источников. Один из них — это объективные закономерности человеческой деятельности, описанные Людвигом фон Мизесом и названные им «праксиологией». Другой важнейший источник — правила, открытые в ходе социальной эволюции, о которой говорил Фридрих Хайек.

У этой идеи есть прямые предшественники в праве. Это немецкая историческая школа права, которую создал Фридрих Карл Савиньи. Он рассматривал право, как эволюционирующий институт, который функционирует благодаря «народному правосознанию», а не воле правителя.  Савиньи сравнивал право с языком. Ему же принадлежит идея о праве, как границах. «Человек находится посреди внешнего мира, а самым важным моментом в этом окружении для него является соприкосновение с теми, кто подобен ему по своей природе и предназначению. И если в подобном соприкосновении должны существовать рядом друг с другом свободные существа, способствуя, а не мешая друг другу в своем развитии, это возможно только благодаря признанию невидимой границы в пределах которой существование и действенность каждой отдельной личности приобретает надежное свободное пространство. Правилом, благодаря которому соблюдается эта граница, а благодаря ей и это пространство, является право»

Следующий пункт, который был подвергнут сомнению ревизионистами - общественный договор. Ли Спунер емко и кратко высказался по поводу американской конституции и того, что она якобы дает какие-то права командовать государству. Затем ревизионисты обнаружили социолога и экономиста Франца Оппенгеймера, чья классическая работа «The State” раскрывает природу государства и его военное происхождение. «Военно-налоговая» теория государства, созданная социологами и антропологами, такими как Оппенгеймер и Гумплович сегодня является основной идеей в этой области.

С каждой такой попыткой обращения к корням либертарианское движение все дальше вываливалось из этатистского консенсуса. Наконец, были предприняты попытки найти ту основу, ту точку расхождения и невозврата которая бы отличала либертарианство от либерализма и прочих политических течений.  «Каждый владеет самим собой. Никто не имеет власти над моими правами и свободой и я не имею власти над правами и свободой других» Эти слова принадлежат Ричарду Овертону, английскому левеллеру 17 века, автору памфлета «Стрела, направленная против всех тиранов». Они описывают то, что либертарианцы называют идеей самопринадлежности. Мы видели, что к этой идее сами того не желая, подошли еще римские юристы. Она встречается у Джона Локка и некоторых других мыслителей. Собственно говоря, это тот принцип, который по мнению либертарианцев, лежит в основе человеческого общества.

Из этой идеи логически следует так называемый NAP (non-agression principle), впервые сформулированный американским либертарианцем Мюрреем Ротбардом. Это моральный принцип, который управляет поведением людей и позволяет достигать согласованности в обществе. Он сводится к тому, что вы не должны быть инициатором агрессии, то есть, не должны нарушать права собственности других людей. Инициатор агрессии нарушает этот принцип и потому к нему могут быть применены защитные меры, включая насилие.

В итоге, сформировалась либертарианская картина мира. В этой картине роль оппонента играет то, что можно назвать «этатистским консенсусом», - идея о том, что государство является инструментом для достижения общего блага. Все политические течения отличаются лишь представлениями о том, каким должно быть общее благо и в каких формах оно должно существовать.

После Второй мировой победила либеральная версия этатистского консенсуса. Она состоит в том, что естественное право охраняется писаной конституцией, которая защищает основные права, свободу контрактов, неприкосновенность личности и прав собственности. Государство обеспечивает одинаковые для всех законы и их исполнение, суверенитет народа реализуется через регулярные выборы, власть можно сменить и она отражает волю большинства. Все политические идеологии разделяли этот консенсус. Даже радикалы не покушались на его основы.

Либертарианство противостоит не какой-то отдельной идеологии, а «этатистскому консенсусу» в целом. Для либертарианства «политический спектр» есть не более, чем фикция. Политические идеологии располагаются на одной прямой, крайней справа является либертарианство, крайней слева, то есть, самой этатистской является коммунизм. Все остальное является лишь версиями этатизма, разной степени жесткости

Либертарианство возникло как попытка возродить либерализм в рамках этатистского консенсуса, что с неизбежностью привело к выходу за рамки этого консенсуса. В либертарианстве существует два основных течения - «анархо-капитализм», который отрицает необходимость государства и «минархизм», который  полагает возможным и полезным существование ограниченного минимального государства.