Война на Донбассе: понимает ли общество цену компромисса с врагом?

А еще он писал о том, что войны делятся на те, что идут ради выживания и те, что ведутся как инструмент политики.
Он говорил о том, что любое государство, вынужденное считаться с общественным мнением и издержками, всегда оказывается уязвимым в столкновении с противником, убежденным, что он воюет во имя сохранения самого себя. Что «войска, которые не верят в правоту своего дела, в конце концов, откажутся воевать». Что «политика организованного сообщества далеко не всегда совпадает с целями составляющих его индивидов» – даже порой в тех случаях, когда речь идет о войне за выживание.
И все эти вещи имеют прямое отношение к войне на Донбассе. Потому что вопрос упирается в то, как эту войну видят по обе стороны границы.
Для России этой войны не существует. Обыватель о ней предпочитает не знать, оставаясь в убеждении, что на Донбассе воюют «Киев» и «ЛДНР». О погибших российских солдатах и наемниках не пишут СМИ, их семьи не дают интервью, а все участие Москвы в этих событиях воспринимается через призму «гуманитарных конвоев». Кремль не несет никаких имиджевых издержек внутри страны – потому что в представлении российского обывателя не является стороной конфликта. А потому, Москве нет никакой нужды оглядываться на общественное мнение.
При этом, для российского руководства эта война ведется «на выживание». Вполне вероятно, что для Владимира Путина и его ближайшего окружения речь идет о возрождении империи, сохранении ее исторического ареала и борьбе со сценарием распада. Кремль неоднократно давал понять, что воспринимает все происходящее как попытку переиграть поражение в «холодной войне». И для него любая попытка бегства бывших колоний в Европу – это «удар по империи» и «вторжение на исконные территории».
Для Украины все с точностью до наоборот. Украинский обыватель ставит тему войны в список главных проблем, которые стоят перед страной. Но, при этом, год назад вину на Россию за вторжение возлагали лишь 52% опрошенных. Еще 15% считали, что во всем виноват Киев, а треть не определилась с ответом.
В этом году трое из четырех опрошенных уверены, что ради мира на Донбассе нужно идти на прямые переговоры с агрессором. Каждый второй готов предоставить оккупированным территориям автономию в составе страны. 40% респондентов хорошо относятся к стране, оккупировавшей несколько украинских регионов. Такие цифры ожидаешь увидеть в тех странах, чьи солдаты сражаются в составе экспедиционных корпусов за пределами национальных границ. Но мы видим эту социологию именно в Украине – стране, которая стала жертвой чужой агрессии. Вдобавок, мир на Донбассе вовсе не закрывает вопрос территориальной целостности Украины, потому что о судьбе аннексированного Крыма Россия и вовсе отказывается вести переговоры.
Если для России эта война является «битвой за выживание» (в том виде, в котором мыслит его руководство страны), то для Украины это противостояние все больше вползает в категорию «войны с калькулятором». Когда война воспринимается как источник издержек и тягот. А ее окончание – как наступление мира и благоденствия.
Мне могут возразить. Сказать, что проигрыш в войне не чреват физическим истреблением граждан страны. Что компромиссы неизбежны, а военные бюджеты – непомерное бремя для страны. Но в этой логике есть одна брешь.
Да, Украина и правда отличается от Израиля. Да, применительно к нашей стране фраза Голды Меир («Мы хотим жить. Наши соседи хотят видеть нас мертвыми. Это оставляет не слишком много пространства для компромисса» – прим. ред.) должна быть переиначена: «Мы хотим видеть себя украинцами, они хотят видеть нас малоросами». В отличие от оригинала, в этом утверждении уже есть масса пространства для компромисса. И многие в Украине, наверняка, готовы пожертвовать идентичностью ради персонального благополучия – особенно, если вопросы идентичности для них не являются базовой ценностью. Но в том и штука, что эта война – она не только за идентичность.
Давайте начистоту.
Нынешняя война идет не только за идентичность, историю и язык. Это, в том числе, битва за переход к другим правилам игры. Рынок и конкуренция. Системы сдержек и противовесов. Государство для граждан, а не наоборот. Это битва еще и за то, где проходит граница между цивилизованным миром и Россией – по украино-польской границе или по украино-российской.
Капитуляция перед Россией не будет означать размен идентичности на процветание. Проигрыш будет означать лишь уничтожение шанса на становление эффективной экономики. Потому что российские протектораты не живут богаче метрополий. А современная РФ остается страной, вся внутренняя дискуссия которой сводится к вопросу «на ком экономить в первую очередь».
Победа России будет означать лишь то, что украинское будущее окажется перечеркнутым. Любые окна социально-экономических реформ закроются. Любая попытка сделать государство для гражданина – потерпит поражение. У РФ нет денег, чтобы строить из покоренных стран витрины – а потому альтернативы движению на запад попросту нет.
Но если Кремль, который ведет эту войну «ради выживания», продаст ее Украине как «войну с калькулятором в руках», то новому поколению украинцев просто придется начинать все с нуля. Потому что наше поколение эту войну проиграет.
Автор: Павел Казарин, журналист