Пенсионное самоубийство: почему государство может собирать налоги, но не может гарантировать пенсии

Говорят, что пенсии придумал Юлий Цезарь. Это были пенсии военнослужащим. Через несколько столетий именно эти пенсии (и последовавшие за ними другие социальные выплаты) стали одной из причин краха Римской империи.В дальнейшем пенсии (некие постоянные суммы, выплачиваемые на содержание) были формой награды. Их выдавали за заслуги, причем выдавало не только государство, но и частные лица, и различные организации.

Старость всегда была «не радость», и в обществе издавна существовали механизмы помощи старикам и обездоленным. Главным таким механизмом, конечно же, была семья. Считалось (и коегде до сих пор считается), что дети должны заботиться о родителях хотя бы в благодарность за то, что те их вырастили. Другим способом защиты были обычные сбережения «на старость». Инфляция была незначительной, деньги имели большую ценность. Наконец, третий способ — это институты гражданского общества. К примеру, в Дании с 1659 года существовала «вдовья касса». Мужья вносили в нее регулярные взносы, а после их смерти эти деньги оставались вдовам. Рабочие общества Англии тоже занимались «пенсионным обеспечением» своих членов. Если говорить о селах, то там системы социального страхования имелись (и имеются) с незапамятных времен, чаще всего в натуральном виде.
Попросту говоря, в нашей «культурной зоне» никогда не было такой ситуации, чтобы достижение некоторого возраста автоматически означало некие роковые социальные последствия.

Бисмарк и государство всеобщего благосостояния
Пенсии превратились из привилегии в право во времена перехода от либерального государства к «государству всеобщего благосостояния». Единственной причиной, по которой это случилось, были интересы государства (как набора чиновников) и политиков.
Вместе с расширением избирательного права политики обнаружили, что они могут легко манипулировать избирателями, создавая для них подачки, выплачиваемые из бюджета. До появления «государства всеобщего благосостояния» для граждан государство было источником расходов. Через какоето время многие из них обнаружили, что это еще и источник дохода, что создало устойчивый интерес, с которым очень трудно бороться. Рузвельт совершенно прав. Ни один «чертов политик» не осмелится отменить перераспределительную систему.
Как утверждает экономист Мюррей Ротбард, социальные расходы американского государства с 1934 по 1976 год выросли на 5614%. Это неудивительно. Государство заинтересовано в росте расходов. Не забывайте, что оно ничем объективно не ограничено. Ведь «доходы» государства — это ваши расходы, все равно платите за все вы. «Социальные» программы дают государству поистине безграничное поле деятельности и «объективную» причину для роста. Точно также государство заинтересовано в разрушении семьи. Это увеличивает число налогоплательщиков за счет работающих женщин и опятьтаки создает поле для деятельности государства. Семья разрушается пенсионным обеспечением, пособиями одиноким матерям и т. п.
Думаю, понятно, что разрушение семьи и прочие ужасы не есть некий злой умысел. Это результат, который получается естественным путем. Эволюционист Герберт Спенсер еще в середине XIX века писал: «Когда во время войны (имеются в виду наполеоновские войны. — ред.) нужно было поставить много «пушечного мяса» и для этого приходилось поощрять увеличение народонаселения, Питт говорил: «Оказание помощи тем, у кого много детей, пусть будет для нас делом справедливости и чести, и ни в каком случае не должно быть поводом к позору и унижению». Тогда никто не ожидал, что налог в пользу бедных через пятьдесят лет учетверится, что женщины с несколькими незаконнорожденными детьми, благодаря приданому в виде получаемой ими от прихода пенсии, будут иметь больше шансов для выхода замуж, чем девушки хорошего поведения, и что множество плательщиков податей вдруг попадет в ряды нищих».
Пенсионную систему в виде, весьма напоминающем нынешний, ввел первый рейхсканцлер Германской империи Отто фон Бисмарк, целью которого было достижение лучшей «управляемости» обществом и устранение с политической арены всяких там социалистов. «Обеспечение в старости» за счет налогоплательщиков было лишь средством достижения этой цели.

Понеслось
В 1911 году похожую систему ввела Англия, фактически национализировав сферу социального страхования, находившуюся в руках рабочих обществ. В США по примеру Канады сначала распространилась пенсионная система без взносов. Для получения такой пенсии нужно было доказать, что ты в ней нуждаешься. К 1934 году такие системы существовали в 28 штатах, а в 1935-м была введена федеральная система пенсионного страхования. Первоначально мероприятие Рузвельта имело большую поддержку. Неудивительно, ведь люди, которые должны были получать пенсии, были избавлены от взносов на них. Проигрывало поколение, только начинавшее трудовую деятельность.
Кроме того, сначала пенсионное и прочее социальное страхование не были очень обременительными для предпринимателей. Вопервых, многие люди пожилого возраста работали; во-вторых, не будем забывать, что расходы пенсионеров ниже, так как им не нужно платить за образование, воспитание детей и т. п. Но через некоторое время ситуация изменилась.

Мотивы
Прежде всего изменились мотивы поведения людей. Что вы предпочтете в выборе «работать или не работать»? И пусть вас не смущает тот факт, что на момент введения «халявы» она выглядит морально непривлекательной. Со временем отношение изменится. Известно, например, что авторы пособий по безработице и подумать не могли о том, что ктото будет сознательно жить на них, даже не пытаясь найти работу. В момент введения этой новации потерять работу было очень стыдно, жить на пособие — морально неприемлемо. Прошло совсем немного времени, и ситуация изменилась.
В США среди мужчин в возрасте 60 лет и старше в 1900 году 66% работали. В 1990-м таких было лишь 26%. С 1950-го по 1990-й возраст выхода на пенсию в наиболее развитых странах снизился с 66 до 62 лет. Коэффициент участия в составе рабочей силы лиц в возрасте 60–64 года в 1960 году в Бельгии, Нидерландах, Франции превышал 70%. К середине 1990-х он снизился до 20%.
Процитирую российского экономиста Егора Гайдара. «В период 1950–1960-х гг. Швеция демонстрирует высокие темпы роста, развивается динамичнее, чем в среднем по странам ОЭСР. С 1960-х гг. начинается быстрая экспансия социальных обязательств. Доля государственных расходов в ВВП возрастает до 41% в 1960 году, к концу 1970-х превышает 50%. Параллельно замедляются темпы развития. В 1970-м Швеция была четвертой из стран ОЭСР по уровню душевого ВВП. Этот показатель был на 6% выше среднего по ОЭСР. К 1997-му по уровню душевого ВВП Швеция находилась на 15-м месте среди стран ОЭСР, этот показатель на 14% ниже среднего.
Характерный пример воздействия шведской системы социальных гарантий на трудовую этику — доля времени, в течение которого работники находятся на больничном. В среднем в каждый рабочий день в Швеции не выходят на работу по болезни примерно 10% работающих. По этому показателю страна почти в 5 раз превышает показатели, характерные для Евросоюза. Выплаты на пособия по временной нетрудоспособности составляют примерно 10% государственных расходов. Это объясняется неплохим состоянием здоровья занятых шведских граждан. Дело в трудовой этике. В одном из социологических опросов 62% работающих шведских граждан ответили, что считают нормальной ситуацию, когда человек не болен, но находится на больничном, не работает и получает пособие по болезни. Можно себе представить, насколько невероятными показались бы подобные результаты тем, кто в 1930–1950-х гг. формировал контуры современной системы социальной защиты в Швеции».

Типичный замкнутый круг
Понятно, что с увеличением количества пенсионеров растет нагрузка на работников и работодателей, то есть увеличиваются налоги. Напомню, что социальное страхование традиционно производится за счет налогообложения заработной платы. Чем больше эти налоги, тем выше стимулы уклоняться от них. Прежде всего из-за этого растет безработица, а работающие уходят в тень. И то и другое означает, что они не платят налог «на соцстрах». Это вынуждает еще больше увеличивать налоги на зарплату и т. д.

Падение инвестиций
Инвестиции непосредственно связаны со сбережениями. Сказать, что это одно и то же, не позволяет банковская система с частичным резервированием, но в принципе все фидуциарные пузыри надуваются банками из тех самых «первичных вкладов», а именно сбережений, хранимых в банках. Инвестиции хоть в прямой форме, хоть в виде кредитов, непосредственно происходят от сбережений.
Солидарная пенсионная система приводит к тому, что люди меньше «откладывают на старость», то есть меньше делают сбережений. Соответственно падают инвестиции.
Хуже того — пенсии, финансируемые за счет налогов, в экономическом смысле не что иное, как потребление. Эти же деньги, откладываемые, например, в накопительной пенсионной системе, являются сбережениями. То есть ликвидация солидарной системы и переход к системе накопительной позволяет полностью изменить экономический смысл огромных денежных сумм — с проедания на инвестирование. Лично для меня это главный агрумент в пользу отказа от солидарной системы.

Теперь точно все
«Демографические прогнозы предполагают, что в период до 2030 года нагрузка пенсионеров на работающее население в развитых странах примерно удвоится. По государствам Большой семерки прогнозируется рост расходов на пенсии с 6,7% ВВП в 1995 году до 10,7% ВВП в 2030-м. По прогнозам ОЭСР, расходы на социальное обеспечение вырастут с 18,3% ВВП в 1990 году до 25,5% в 2050м при реализации базового сценария. При более быстром росте они увеличатся до 23,7%, при более низком — до 30,4%. С 1990 по 2050 год расходы на социальное обеспечение будут ежегодно расти в среднем на 1,9% в реальном выражении», — писал Гайдар.
Достоверные прогнозы в отношении Украины неизвестны, однако, с учетом нашей коррупции и общего состояния экономики, нагрузка «пенсионного обеспечения», очевидно, в несколько раз выше.

Что они будут делать
Историк Арнольд Тойнби както заметил, что вскрытие великих цивилизаций показывает, что все они покончили жизнь самоубийством. В первую очередь потому, что их расходы несколько превышали доходы.
Хронический кризис пенсионных систем начался еще в 1980-е. С тех пор государства предпринимают отчаянные попытки латать дыры в пенсионном бюджете. Прежде всего увеличивается возраст выхода на пенсию, повышается срок работы, необходимый для получения полной пенсии, ужесточаются условия более раннего получения пенсии, происходит сокращение периода, в течение которого более длительная работа предусматривает увеличение базы предстоящих пенсионных выплат и т. д.
Понятно, что все эти меры способны только отсрочить наступление краха пенсионной системы. Кроме того, в условиях «государства всеобщего благосостояния», то есть перераспределительной демократии, политические решения, необходимые для отказа от солидарной системы, принять очень трудно, если вообще возможно. Неслучайно чуть ли ни единственными странами, перешедшими к накопительной системе, являются Чили и Казахстан.
Дело в том, что привилегия, которой, без сомнения, является государственная пенсия, со временем начинает восприниматься как неотъемлемое право. Вокруг дела защиты этого «права» начинают формироваться группы интересов. К примеру, считается, что самым мощным лобби в США является Американская ассоциация пенсионеров. В таких странах, как Украина, пенсии (и вообще весь социальный пакет) выступают чуть ли не единственной основой легитимности, то есть причиной, по которой люди терпят государство. Наши правительства, независимо от окраски, чувствуют это и любой ценой стараются сохранить статус-кво.
Кроме того, пенсионная система скрыта от беспристрастного анализа туманом пропаганды и словесных подмен. Гражданам, к примеру, неизвестно о том, что государство не несет никаких обязательств по их пенсиям. Эта система означает только благие намерения государства, но никак не обязательства. Однажды эти намерения могут и не реализоваться, и тогда выяснится, что правительства, оказывается, ничего никому не были должны. Путаницу создает сложнейшая система начисления и распределения пенсий, все эти формулы, для понимания которых нужно, похоже, закончить специальный вуз. Однако эта механика настолько сложна не потому, что так объективно устроено пенсионное обеспечение, а потому, что она существует только для перераспределения поступающих средств. Я уже не говорю о той иллюзии, которую создают у людей слова «пенсионный фонд». В представлении обывателя «фонд» — это место, где собираются (накапливаются) средства, которые будут использоваться когданибудь потом. Дефакто никакого такого фонда нет. ПФ занимается тем, что пытается правильно распределить средства, поступающие от соответствующих налогов на текущее пенсионное потребление.
В общем, реформа пенсионного обеспечения неизбежна. Однако думаю, что одного только перехода на накопительную систему будет мало. Пока существует государственная монополия на деньги, сбережения будут подвергаться риску финансовых кризисов и инфляции. Назначение накопительных пенсионных фондов как раз и состоит в том, чтобы защитить средства вкладчиков от инфляции. Но какими бы ни были ограничения на риски операций пенсионных фондов, все равно суть их деятельности — финансовая спекуляция. А значит, во времена кризисов, которые регулярно продуцирует государственная финансовая система, эти фонды тоже подвергаются серьезному риску. Проблемы с пенсиями закончатся только тогда, когда государство будет устранено из денежной системы. В этом случае ценность денег будет увеличиваться со временем, и обычный депозит или «подподушечный вклад» будут вполне способны заменить самый изощренный Пенсионный фонд.

Владимир Золоторев, «Контракты»