Суверенитет народа против народа или о вреде политтехнологии

А вот еще один пример того, как некая идея, рожденная в одних условиях, превращается в нечто невразумительное и даже практически противоположное по смыслу, оказавшись в других условиях. Думаю, все слышали о суверенитете народа, о том, что он является источником власти и т.п. Эта идея лежит в самой основе современной демократии. Однако, если вспомнить о ее происхождении, то сразу возникает множество вопросов, а заодно и ответов. Дело в том, что в своей практической, так сказать, форме, идея народного суверенитета проявилась у английских левеллеров в ходе революции и гражданской войны в XVII веке. До этого времени этот вопрос имел, скорее, богословский характер (что, правда, в те времена было почти равносильно политическому). Суть проблемы состояла в божественном происхождении власти короля. Революционеры, вдохновляемые некоторыми богословами, утверждали, что политическая власть имеет источником народ, а не бога. То есть, идея народного суверенитета — это оппозиция идее божественного права короля, она вызвана к жизни монархической практикой и неразрывно связана с ней. Это порождение политической ситуации Англии XVII века, идеологический, политический и полемический прием, используемый в борьбе с монархией. Не король, а народ является сувереном, вот в чем суть идеи. Для такой полемики уровень обобщения «народ» вполне допустим, ибо на этом этапе речь идет просто о замене единоличного и бесконтрольного правления на коллегиальное выборное.

США довели английскую революцию до логического конца и написали в своей конституции «we, the people...». Однако в отсутствие оппозиции в виде «божественной» монархии идея народного суверенитета сразу начала «провисать». Кто такой этот народ? Где его можно увидеть и каким образом он может практически реализовывать свое право суверена? Ладно, в английском языке «people» означает скорее «люди», то есть просто совокупность индивидов. Но попав в наши палестины, где «народ» представляется неким единым монолитом, идея получила новую и страшную жизнь, в какой-то мере, воплотившись в русском большевизме.

Сегодня идея «народного суверенитета» - это главная идейная основа, главное оправдание существования государства современного типа и всевластия бюрократии. Однако, думаю, всем понятно, что «мнение народа» - это фикция. Если народ — это некое целое, то его мнение есть исключительно консенсус. Если консенсуса нет, то это мнение части народа и, следовательно, оно не имеет законной силы. Я уже не говорю о том, что формулировать вопросы народу, устанавливать процедуры и т.п. всегда будут товарищи бюрократы. В общем, левеллеры малость недоработали, хотя трудно их в этом винить. У мыслителей той эпохи, того же Локка, уже почти сформировалась следующая идея — суверенитета личности. Да и сами левеллеры, похоже, не мыслили себе народ как некое целое, а повторю, как набор индивидов. Однако, думаю, в качестве лозунга политического момента «суверенитет короля против суверенитета личности», что называется, не «прокатил» бы. Единоличник и наверняка король-самодур против целого народа — это сильно. А одна личность против другой — не известно, кто еще хуже. В общем, они там воевали, а мы здесь до сих пор расхлебываем...