Кто первый начал, или Производство не-людей

Знакомая ситуация, правда? Я бы сказал, типичная ситуация. Каждый из нас множество раз проходил ее в своей жизни — в детском саду, в школе, в армии, в вузе, на работе. Этих ситуаций было слишком много, даже если отбросить те, где начальству было лень разбираться, кто прав, кто виноват. В большинстве же случаев совершенно ясное «он первый начал!» старательно игнорировалось и наказывались все участники конфликта.

Меня всегда интересовало, почему так происходит. Почему начальники, изо всех сил навязывающие себя в качестве единственного канала разрешения конфликтов и установления справедливости, регулярно наказывают обе стороны, вместо того, чтобы наказать агрессора. Я понял это, когда в разного рода дискуссиях все чаще начал замечать, как много людей не способны распознать насилие и агрессию. То есть, у маленького ребенка нет сомнений в том, что агрессор (тот, кто «первым начал») не прав, сопротивление ему полностью легитимно и он должен быть наказан. А вот у «интеллектуала» таких сомнений вагон и маленькая тележка. Он легко докажет вам, к примеру, что Оксана Макар «сама была виновата» и, самое важное, придя к такому выводу, не испытает никакой брезгливости по отношению к себе.

И это не только плод обильных знаний и избыточных мудрствований. Это прямой результат воспитания и последующей жизненной практики.

Откуда это берется? Это результат взаимодействия общества со своим паразитом — государством. Это такой шаблон поведения, социальный институт, возникший как реакция на узаконенное насилие со стороны государства. Примером может быть всем известный опыт с обезьянами, которых били током если одна из них пыталась достать банан. В итоге обезьяны сами не давали вновь прибывшим особям брать бананы, хотя никакого тока уже не было. В нашем случае, разумеется, все значительно сложнее, опыт длится вот уже более тысячи лет, да и ток никто не отключал. Более того, если в случае с обезьянами мы имеем ясно видимые стороны, одной из которых являются экспериментаторы, то в случае государства и общества эти стороны условны. Социальные институты, шаблоны поведения чаще всего являются непреднамеренными результатами наших действий. Милиционер «решает задачу», чиновник прикрывает свою задницу, воспитатель в детском саду облегчает себе жизнь, каждый из них преследует свои цели, ни секунды не думая о «государстве в целом», но все вместе они действуют так, как будто являются частью некоего существа со своими интересами. Понятно, что приписывать государству свойства живого существа, персонифицировать его можно только осознавая всю условность такого допущения.

Так вот, поскольку у нас авторская колонка, а не монография, представим государство как обладающий интересами и волей субъект. Безусловно, государство заинтересовано в том, чтобы его подопечные были максимально покорны. Делается ли это «для их же блага» или ради простого сбора дани — не имеет никакого значения. Покорность достигается тем, что государство претендует на роль единственного авторитета в конфликтных ситуациях. Решается это разными способами, но один из основных и самых простых — это запрет на конфликты как таковые. То есть, драться тут не должен никто, драться могут только начальники. И институт «мне не важно, кто первый начал, будете наказаны оба» - является, пожалуй, важнейшим в достижении этой цели.

Не случайно государство регулярно наказывает людей, обороняющихся от обычной брутальной физической агрессии. И не только у нас или в России. Прямо сейчас президент Соединенных Штатов Америки Барак Обама из кожи вон лезет, чтобы ограничить право американцев на оружие, сделать их беззащитными перед преступниками и перед государством.

Но это только часть проблемы. Последствием является не просто беззащитность и покорность одних людей перед другими. Последствием является разрушение общества. Я не случайно упомянул о том, что маленький ребенок прекрасно различает агрессора, а хитромудрый интеллектуал — нет. Ребенок находится в начале социализации. Он усваивает базовые концепты, наиболее важным из которых является «я» и «не я». «Я» и «не я» и следующие за ними «добро» и «зло» – это те базисы без которых общества, то есть сотрудничества между людьми и возникающих в следствие его институтов, просто не может быть.

Однако, затем, когда маленький человек сталкивается с пораженными государством институтами, его пытаются отучить распознавать агрессию. И делается это в течение всей последующей жизни. Ему говорят что «неважно, кто первый начал» и наказывают, когда он пытается сам сопротивляться насилию. В результате многие просто перестают отличать добро от зла и фактически теряют способность быть людьми, то есть общественными существами, осознающими базовые концепты со-трудничества, со-общества. Общество, как таковое, разрушается.

Государство стремится низвести человека до бессознательного, дочеловеческого в социальном смысле состояния младенца, который еще не знает «я» и «не я», не знает «добра» и «зла». Государство стремится к тому, чтобы мы стали не-людями. И оно все ближе подходит к этому результату. Брейвик убил более 70 человек. Эта ситуация была бы просто невозможна еще 100 лет назад, поскольку имевшие неоспоримое численное преимущество потенциальные жертвы, пусть даже безоружные, незамедлительно скрутили бы негодяя. Но жертвы Брейвика не стали этого делать. Они ждали начальства. Потому, что только начальству разрешено драться.